Хуан Мадрид - Считанные дни, или Диалоги обреченных

• Название: Считанные дни, или Диалоги обреченных
• Автор: Хуан Мадрид
• Издательство: «ИД «Флюид»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-98358-206-4

Хуан Мадрид (р. 1947) принадлежит к тому избранному кругу писателей, которые были приняты с равной степенью восторга как среди читателей, так и среди критиков. В его произведениях социальной направленности прослеживается особый дар — преломлять все перипетии сюжета через собственный внутренний мир, а также поразительное проникновение в суть человеческой психологии и умение развивать сюжет столь остро и динамично, что невозможно оторваться, пока не дочитаешь до конца. Не удивительно, что роман «Считанные дни» вдохновил знаменитого испанского режиссера И. Урибе снять одноименный фильм с Хавьером Бардемом и Кармело Гомесом в главных ролях.

Хуан Мадрид — художник-реалист в прямом значении слова. Он показывает действительность такой, какова она есть на самом деле, без попыток смягчить или приукрасить в ней что-либо. Ироничный до издевки, сентиментальный до слез, он то унижает своих персонажей, то сочувствует им, описывая «мерзости жизни» мадридского дна, где все пьют, колются, занимаются любовью и непотребствами, смеются и плачут, где у каждого есть мечта, для осуществления которой они и сбились в стаю, ненавидя друг друга и не представляя себе друг без друга жизни. Они бесконечно одиноки и беззащитны перед злом и цинизмом общества, объединяет же их лишь одно — всем им осталось жить считанные дни.

---

Антонио опять качнул головой. Парень уточнил:

— Он был главным редактором «Камбио 16»[60], ты должен вспомнить.

— Я печатался в «Камбио» только один раз. У меня опубликовали три фотографии.

— Ну, тогда чао, друг. Может, еще свидимся.

Антонио кивнул головой, бросив на прощание ответное: «Чао» и «До скорого».

Девчонка спустила джинсы и принялась писать в темном местечке за деревьями.

«Надо было взять с собой “Лейку”, — опять пожалел Антонио. — Могли бы получиться первоклассные фотографии».

В отблеске прожекторов ягодицы светились в ночи, словно два больших раскаленных добела ядра.

Девчонка кончила свои дела и натянула штаны. Тут она заметила пристальный взгляд Антонио, улыбнулась, потом показала ему язык и бросилась бежать.

Ему вспомнилась подружка по колледжу, некая Ита, которую он случайно застал за таким же занятием. Тогда Антонио настолько смутился, что два или три месяца не мог произнести ни слова в ее присутствии.

— Я давно хочу с тобой серьезно поговорить, но стесняюсь, ведь мы так мало знакомы.

— Валяй, выкладывай все по порядку.

— Тебе бы не хотелось жить со мной и Ванессой?

— При чем тут Ванесса?

— Я тебе объясню: Ванесса мне больше чем сестра. Когда мы снимали квартиру на Реформке, то дали друг другу клятву не расставаться ни при каких обстоятельствах. Если ты согласен, то я перестану колоться, даю слово.

— Тебе нужен ответ прямо сейчас?

— Не обязательно, но если мы уедем в Марокко втроем, ты должен назвать меня женой. Понимаешь?

— У меня уже есть жена… точнее бывшая. Мы развелись год назад, расстались друзьями, по-хорошему.

— Расскажи мне про твою жену, Антонио!

— Про мою бывшую? Что ты хочешь услышать?

— Не знаю… все равно, что… Например, где вы познакомились?

— На факультете, на первом курсе… Я имею в виду, на филологическом. Потом поженились, и я бросил учебу. По правде говоря, женитьба тут ни при чем, я бы и так бросил, поскольку филология меня не привлекала. Я поступил на факультет журналистики и тоже ушел с первого курса, а жена продержалась на филологическом до второго или третьего, сейчас уже не помню. Теперь говорит, что хочет восстановиться, чтобы завершить образование.

— Побежали! — крикнула Чаро.

Она подхватила Антонио под локоть. Тот замотал головой и сморщил лоб: действие гашиша, выкуренного в компании с длинноволосым парнем, закончилось, и его снова колотил озноб.

— Смотри, там Фатима. Фатима!!!

Чаро выпустила его руку и устремилась к парню с девушкой. Они курили, опершись о ствол дерева, рядом стоял один из деревянных столов, которые отдыхающие обычно используют для пикников.

Чаро бросилась девушке на шею, обе подпрыгнули и завертелись от радости. Парень с изрытым багровыми угрями лицом выглядел совсем желторотым.

— О! О-о-о! — весело кричали подружки.

Девушка о чем-то взахлеб рассказывала Чаро, и та вторила ей раскатистым смехом. Антонио подошел поближе.

— …люди такие подлые, согласна? Я потеряла в них веру. Каждый занят только собой. Сплошь и рядом — законченные эгоисты, а я, как ты знаешь, не из их числа… Теперь подумываю уехать в Альпухаррас, в местечко под названием Бибион, там очень красиво. Возможно, займусь там керамикой… По меньшей мере мне это интересно.

Чаро чмокнула ее несколько раз в щеку.

— Какая ты красотка, Фатима! Просто дух захватывает, когда на тебя смотришь!

— А ты? Как у тебя дела?

— Снимаю студию на площади Второго Мая. Маленькую, но очень милую… просто прелесть.

— А Ванесса?

— Как всегда со своими выкрутасами. У нее есть парень… но, похоже, она его не очень-то жалует. Уж такой уродилась.

— А я завязала со всем этим: послала куда подальше и коку, и всех мужиков. — Она ткнула пальцем в грудь стоявшему рядом прыщавому парнишке. — Он хорошо сечет в музыке, даром что ди-джей. Эй, ты! Я правильно говорю?

Парнишка пожал плечами и ответил:

— «Рин-Рин» чем-то напоминает Ливерпульскую группу[61]… По моему мнению… — Он покосился на Фатиму. — Мне так кажется. А вам нравится?

— Что-то в стиле рок-фламенко, — ответила девушка. — «Рин-Рин» подражает не только Ливерпульской группе, но и «Кетаме», и «Черной лапе». Разве ты не слышишь?

— Ую-ю-юй! — завопил парень. — Заводные ребята, здорово зажигают!

Фатима надула губы и бросила на парня презрительный взгляд.

— А я вконец запуталась, попала между двух огней, понимаешь? — пожаловалась Чаро своей подруге. — Альфредо перевели на свободный режим и перевезли из Карабанчеля, но… А, да ты же еще не в курсе, завтра у нас фиеста. Мы приглашены на роскошную фиесту! Помнишь, как классно мы погуляли в прошлом году? Ты, я, Ванесса и Пили, не забыла?

Антонио подошел поближе. Мимо прошла группа подростков, громко напевая и бренча на воображаемых гитарах.

Какой-то парень бился в конвульсиях на земле и хрипло дышал; его держали двое. Сквозь дырку на брюках сочилась кровь, лицо с вылезшими из орбит глазами тоже было в крови.

Третий, стоявший напротив, бил его ногами в грудь и живот. Он отходил на несколько шагов, прицеливался и обрушивал на него удары. Те, кто держал жертву, молотили его кулаками по голове.

Вокруг собралась толпа и молча наблюдала за расправой. Ванесса, обвив Лисардо руками сзади, растирала ему спину.

— Стукни его битой, расколи ему черепушку битой! Я тебе говорю, придурок! — надсаживался один из державших. — Прикончи его к ядреной матери.

— Это будет тебе хорошей наукой, козел! — процедил сквозь зубы один из мучителей. — Чтобы в другой раз неповадно было!

Другой, придя в неистовство, завизжал дурным голосом:

— Она мне сестра! Это тебе за мою сестру, козел!

И изо всей силы ткнул его в глаза растопыренными пальцами. Жертва взвыла от боли и завертелась волчком.

Они снова прошли мимо усатого дядьки, который продавал побрякушки.

— Эй, Рикардо, Рикардо! Купи браслет! А может, хочешь травки? Я сам ее выращиваю!

Антонио сделал отрицательный жест рукой. Чаро сжала его за локоть и предложила:

— Давай уйдем отсюда до окончания концерта, а то не успеем на метро. Ты его знаешь? — спросила она про усатого.

— Да, но не помню имени. Он когда-то был журналистом.

Чаро остановилась и запечатлела на его губах долгий поцелуй.

— Я умираю от желания остаться с тобой наедине, Антонио. Пошли скорее, умоляю.

Глава 22

Чаро и Антонио лежали голые, в изнеможении вытянувшись на кровати после исступленной любви. С потолка, сквозь слуховое окно, проникал свет фонарей и рисовал на животе Чаро причудливый лабиринт светлых полос. Ее тело блестело от пота.

Антонио тихо ее поглаживал.

— Видишь? Я тебе уже говорила: стоит мне почувствовать внутри эту штуковину, как у меня тут же проходит мандраж и желание колоться. Но лучше об этом помолчать, — Чаро издала хриплый смешок, — не то мне захочется повторить все сначала. Я целый год ни с кем не трахалась, Антонио. Целый год, подумать только! А как мне хотелось — если бы ты знал!

Она взяла лицо Антонио в свои ладони и приникла к его губам, касаясь языком нёба и десен. Сладостный густой мед ее слюны растекся по всему телу волной желания. Антонио застонал и прижал ее к себе.

— Как мне хорошо! Боже мой, как мне хорошо с тобой, — прошептала она.

— Дай я на тебя посмотрю. — Его голос звучал хрипло.

— Да, да… смотри на меня. Следи за тем, что я делаю.

Она стала трогать рукой пах, теребить грудь и соски.

Антонио зарылся лицом между ее ног и стал ритмично покачиваться.

— Ай! Ай-ай-ай! Нет мочи терпеть, не могу больше… Кусни меня там… кусни… еще, еще! Вот так! Раздвинь ее пальцами и посмотри. Теперь сунь туда язык, глубже, еще глубже, до упора! Тебе хорошо? Втяни ее в рот губами. Только не останавливайся, милый! Только не останавливайся! Потихоньку, потихоньку… так, будто ты хочешь ее скушать. Вкусно? Вкусно?

В комнату вихрем ворвалась Ванесса. Она застыла на месте, увидев Чаро и Антонио в кровати. По ее щекам текли слезы.

Чаро приподнялась.

— Эй! — позвала она. — Что с тобой? Ты разве не с Лисардо?

Ванесса злобно пнула ногой стул и опрокинула его на пол.

— Где таблетки? Сейчас же говори, где таблетки? Черт бы вас всех побрал! Куда ты их спрятала?

Чаро спрыгнула с постели и крепко ее обняла. Ванесса разревелась у нее на плече во весь голос.

— Ну, ну, милая, успокойся и объясни, что случилось?

— Где валиум? Я хочу заснуть!

— Сейчас найду, но прежде объясни, что случилось, хорошо? Ты меня пугаешь, родная.

Чаро переворошила лежавшую на полу одежду, подняла свою юбку и, вынув из кармана таблетки, протянула их Ванессе.

— Видишь, вот они. Все в порядке. А теперь выкладывай, в чем дело?