Александр Меньшов - Пряди о Боре Законнике

• Название: Пряди о Боре Законнике
• Автор: Александр Меньшов
• Жанр: Фэнтези

И тьма и свет живут в сердце.(цикл «Аллоды», книга 3)

---

— Чего тебе? — буркнул я главе дозорных.

— П-п-пойдём. Неп-п-п-поседа те-э-э-бя хочет видеть.

— Да вы со своим Непоседой вообще уже…

Дальше я стал ругаться, при этом снова откидывая голову на упругую подушечку, набитую сеном. Стояна, дремавшая рядом, что-то забурчала и повернулась ко мне спиной.

— В-в-вставай, — дёрнул меня Торн.

Я опять сердито огрызнулся, но уже присел.

— Дай проснуться… и одеться… То прогоняют, то зовут! Я же не собачка дворовая, в конце концов.

Пробуждаться было тяжело. Руки-ноги будто чужие, да ещё никак не мог сообразить, где сложил свою одежду.

Наконец, мне удалось собраться. Зачерпнув из небольшого котелка «сбитня», и сделав мощный глоток, я отряхнул остатки сна и поплёлся за Торном.

Поначалу мне казалось, что Непоседа выглядел очень уставшим и каким-то рассеянным. Он даже не оглянулся, когда мы вошли. Мне подумалось, что он-то и общаться со мной особо не хочет.

Чего тогда звал? Если объясниться, то чего нос воротит?

Тут почему-то в голову сразу же пришли воспоминания, касающиеся той беседы у жриц. И опять почувствовал себя вляпавшимся в вонючее дерьмо. Такое ощущение, что для Непоседы, я стал чем-то вроде горевестника. То поведал об Исе и Древе, то…

А, может, я себя просто накручиваю?

Старейшина сидел у огня и крутил в руках свою старенькую трубку. Рядом лежали какие-то свитки, с виду старые, весьма потрёпанные. Очевидно, в ожидании моего прихода, он их читал.

Фродди выглядел каким-то жалким, измученным… Я смотрел на него, ощущая, как внутри зарождается что-то похожее на лёгкое раздражение.

Уныние — тяжкий грех. Так говорили служители Света. Но понимаешь это, только когда сам находишься в прекрасном расположении духа. Но, а когда дело вдруг касается тебя лично, тогда… тогда находится тысяча оправданий своему собственному состоянию. Обычно, начинаешь канючить, жаловаться. Говорить, типа, да вы не понимаете…

А Старейшину можно понять. И нужно! Ты бы, Бор, не заводился попусту.

Непоседа, наконец, поднял голову и глянул на меня.

— Хочешь помочь? — вяло переспросил он.

Я снова удивился. Ощущение такое, как в тот раз, когда он спросил об Исе. Неужели что-то чувствует?

Удивительно! Непоседа иногда поражает своей проницательностью.

Я был искренен в своих желаниях. Не могу понять, отчего никто не захотел даже выслушать меня. Может, виновата гордыня? Может, гибберлинги не привыкли просить о помощи?

— Говори, не тушуйся, — всё так же вяло проговорил Непоседа.

Он с некоторым удивлением посмотрел на свою трубку и резким движением отложил её в сторону.

— Я не о чудовище пришёл говорить…

— Знаю, — безучастно отвечал Непоседа.

— Знаете? — его ответ сбил меня с толку. — Ну… ну… тут до меня дошли кое-какие сведения… касательные нападения арвов на дозорных…

— Ты про Бурую сопку?

— Ну, да, — быстро ответил я.

Старейшина указал жестом на место рядом с собой и тут же при этом несколько поспешно пододвинул поближе к себе старые свитки. Мне даже показалось, что Фродди ведёт себя так, будто боится, что я начну их читать.

— И что же тебе известно? — спрашивал он, отчего-то, как мне показалось, усмехаясь в усы.

Я рассказал, что знал, все, что услышал от Крепышей.

Дело было той же ночью, что и злополучные события во время Ворейнги-фры. На Бурой сопке, что на востоке острова, находилась застава. Со слов выживших гибберлингов, туда каким-то образом пробрались арвы, которые за считанные минуты перерезали дозорных, а чуть погодя напали ещё и на хуторок Хрархётс.

— Сейчас все заняты… укрепляют, так сказать, оборону. А вопрос с арвами затерялся, будто его и не было…

— Ошибаешься, мой друг, — печально улыбнулся Старейшина, бросая взгляд на свои свитки. — Этим опекаются Умницы.

— Я могу чем-то помочь? — это не было вопросом. Больше просьбой.

Непоседа уставился немигающим взглядом на огонь. Он некоторое время молчал, а потом, откашлявшись, проговорил:

— Сил, как ты заметил, у нас действительно не хватает. Кланы с иных аллодов обещают со дня на день прислать в помощь ремесленных да ратных дел мастеров… Вот что, Бор, отправляйся к Умницам, скажешь, что я приказал. Пусть они введут тебя в курс сего дела, да подсобят. Надо бы отправиться в Арвовы предгорья, разведать, что да как… Может, ты и прав. С этим Андкалтом мы кое-что упускаем…

И тут, словно соглашаясь со словами Старейшины, языки пламени стали ярче и активнее.

— Да, да, мой друг, — не понятно к кому обращаясь, пробормотал Непоседа. Он закивал головой, по-прежнему глядя на костёр.

Пауза продлилась с минуту, в течении которой я успел передумать кучу мыслей, и уже предполагая, что встреча окончена.

— В гавань прибывают корабли, — сказал Непоседа, едва я только надумал прощаться. Он поднял свой взгляд к потолку. — Они будут курсировать вдоль берега, охранять, так сказать, наш покой. Ты, Бор, скажи Умницам, чтобы выделили какое-нибудь быстроходное судёнышко, подобрали команду…

— Могу ли я сам собрать себе отряд?

— Сам? — Непоседа опять «посоветовался» с огнём. Тот яростно пошипел, но тут же затих.

Что это? Случай или магия?

— Ну, как пожелаешь, — пожал плечами Старейшина, очевидно обращаясь ко мне.

Я встал, а Непоседа вдруг как-то странно посмотрел на меня. Он попросил жестом присесть.

— Торопливый какой! — Фродди погладил бороду, видно собираясь мыслями. — Хороший ты, Бор, человек, — рот Старейшины тронула слабая улыбка. — Правда, тебя кое-что портит…

— Что же?

— То, что ты не гибберлинг, — вполне серьёзно отвечал Непоседа.

Странно, на днях это было преимуществом, — подумал я, вспоминая разговор у жриц.

— Не всем же посчастливилось родиться среди вашего племени.

— Не всем, — кивнул головой Непоседа. — Вот что, мой друг, твой пытливый ум ищет то, чего на самом деле нет. И беспокоится по пустякам…

— Пустякам?

Вот уж не полагал, что Старейшина считает нападение чудища пустяком! Да как он вообще может так думать? Дело касается его сородичей.

— Нет дней печали, нет дней и радости, — неожиданно перебил ход моих мыслей Непоседа. — Во всём лишь одна суть… Когда ты, Бор, рассказал мне о Глазастиках и Исе, не думай, что тем принёс горе…

— Но…

— Мы пришли из темноты небытия, туда и отправимся в момент окончания последнего мгновения нашей жизни… Это единственная истина. А каков сегодня день — солнечный или дождливый, ветреный или тихий — на что оно повлияет? Слабые духом ищут в этом оправдание своим неудачам… или удачам. Но ведь небо и является небом, а земля — землёй… вода водой… и огонь… и воздух… тоже суть одно. Примешь это и тогда, наконец, сделаешь свой следующий шажок в «прозрении».

Я встрепенулся, удивлённо уставившись на Старейшину.

— Неведение себя самого… своей сути — вот то, что затмевает сознание. Ты занят «пустяками»… Мы не добрые, мы и не злые. Мы такие, какими родились. Кто-то метко стреляет, кто-то варит эль. И со временем мы совершенствуемся в своём… своём «ремесле». Тот, кто этого не принимает — страдает. А сильный духом продолжает идти. Он…

— Счастлив?

— Нет… одинок, — улыбнулся Старейшина. — Счастье… Оно ведь не награда. Как и горе — не наказание. Это лишь испытание… Чтобы железо было крепче: его калят в огне, остужают в воде. Где это железо, по-твоему, счастливо? Где обижено? В огне, или в воде?

Костер, казалось, заворожено слушал Старейшину, и едва тот умолк, тут же ярко вспыхнул.

— Придёт время — поймёшь, — встал Непоседа, чуть кряхтя. — Ладно, тебе пора.

Я пристально глядел на гибберлинга, пытаясь хоть что-то понять. До чего загадочная личность, этот Фродди. И откуда ему знать про обряд «прозрения»?

Пламя костра сердито зашипело, размахивая своими «руками», будто выгоняя меня из хижины. Я встал и несколько неуверенно направился к выходу. Уже там ещё раз бросил взгляд на Непоседу: Старейшина неспешно набивал свою трубку табаком, по-прежнему чуть улыбаясь в усы.

— Иди, иди, мой друг, — закивал он головой.

— Позволите ещё вопрос?

Фродди, молча, кивнул.

— Что это у вас? — я показал на свитки.

Старейшина вздрогнул. Некоторое время он смотрел на огонь. Было видно, что Фродди раздумывает, будто взвешивает в голове все доводы. Наконец, он решился ответить. Взяв один из пожелтевших свитков, он неспешно его развернул и негромко зачитал: «И придут они с земель дальних, и будут злы. Увидев богатство края сего, захотят привести с собой других. И приведут их скоро. И над верой отцов наших поглумятся, свою же станут возносить. Тех же, кто воспротивится им, станут безжалостно убивать. И не будет никому спасения: ни женщинам, ни старикам, ни детям. И ответим мы, и месть эта станет ужасна. Пойдём мы в земли дальние со стягами боевыми. Потекут реки крови, обагрится земля…»