Александр Меньшов - Пряди о Боре Законнике

• Название: Пряди о Боре Законнике
• Автор: Александр Меньшов
• Жанр: Фэнтези

И тьма и свет живут в сердце.(цикл «Аллоды», книга 3)

---

— Нет, — соглашался я.

— Верно, иначе зачем он создал леса и поля, пустыни и болота, океаны и горы? Вот в чём суть-то! Настаивать на том, что Церковь Света единственно верное «лекарство от всех болезней», от распрей, от войн — не правильно. Вот не было бы народа Зэм, их пирамид и исследований искр, не было бы и Дара Тенсеса! Терпимость, взаимопонимание… уважение — вот что следует нести в наш мир. А не то, кто как молится и прочее в том же духе.

— Ваши речи меня очень удивляют. Они попахивают какой-то… ересью. Так, по крайней мере, сказали бы паладины. За такое можно и схлопотать! Вера в силу Света — непреложный…

— Не хочу петушиться, но я не боюсь последствий. Но и, кроме того, уж поверьте, мне известно гораздо больше.

— Чего именно «больше»?

— Про Сарна, Нихаза… Тэпа… про Дар Тенсеса и Катаклизм… про джунов и их Проклятье…

— Ого! Мне мало встречались те, кто с такой уверенностью говорит, что всё знает.

— А я этого и не говорил, — улыбнулся Павел. Он облизал губы и пристально посмотрел мне в глаза.

Тут внутри что-то тревожно ёкнуло. Я мысленно «толкнул» Воронов, но те сонно проворчали, мол, всё спокойно.

— Господин Бор, помните, с чего начался наш разговор?

— С языка?

— Со справедливости, — поправил меня Павел. — С того, кто и что готов отдать за неё. Как далеко готов зайти… Вот вы, к примеру?

— Что я? Слуга то у одних, то у других. Думаю, все мы лишь эти самые слуги. Что в приказах, что в церквах, что в войсках… Да хоть возьмите тех же самых паладинов! Чем не слуги веры? Им нельзя сделать ни шага влево, ни шага вправо.

— Да, да, да, — закивал Голубь, но мне показалось, что он не очень хотел соглашаться. — Что-то в этом есть. Только теперь, пожалуй, не совсем ясно кто и кому подчиняется. До Воисвета Железного Церковь хоть в некотором роде и «служила» Лиге, но при этом имела и могла возможность отстаивать свои позиции. Была, так сказать, свободна.

— И что изменилось?

— Под тяжестью авторитета Воисвета она оказалась в тяжёлой зависимости от державных механизмов.

Павел вздохнул. На его лбу появились несколько глубоких складок.

— Мне всё ещё верится… хочется верить, что корни нашей духовности уцелели. Церковь, безусловно, должна обновляться. Можно сказать — расти. Но вот этот фанатизм… я говорю о паладинах. Их агрессия, некоторая узость мышления… ограниченность… Мне приходилось много путешествовать. И вот помню, как однажды, будучи на Тенебре и разглядывая сооружения эльфов, меня вдруг посетила такая мысль, что как бы обеднел наш мир, если бы в нём не было таких вот рукотворных красот. Исчезли бы они в одночасье и из Сарнаута, тогда пропала бы одна из его значимых частичек. И это уже был бы не тот мир… А с другой стороны, подумал я тогда, если бы все аллоды были одинаковыми… если бы всё вокруг однотипное… это ведь была бы невероятная потеря для Сарнаута.

Мне показалось, что Павел сказал последнее с какой-то иронией.

— Для священника у вас слишком… вольные взгляды.

— Для священника? А много ли вы их видели?

— Да есть один знакомый… товарищ… эльф…

Павел улыбнулся.

— Наша религия, — мягко начал он, — как в прочем и любая другая, не должна быть служанкой «политик». В Лиге, честно скажу, это не настолько явно проглядывается, но очень успешно к сему стремится…

— А где же, по-вашему, явно проглядывается?

— В Империи. Да-да, в ней. Некоторые недальновидные или нечистые на руку личности ищут спасения в хадаганском устрое жизни. Даже призывают к незамедлительным изменениям. И забывают, что когда-то Кания уже это проходила. Он тоже была империей. И род Валиров, правящий в ней, в своей алчной погоне за богатством и властью привёл бы её…

— Ого! Так смело! Валиры, особенно Четвёртый, чуть ли не записаны в сонм святых, а вы так пренебрежительно говорите о них. Их почти тысячелетнее правление…

— В любой империи есть силы, противоположные по своим взглядам. И если меж ними нет понимания, то, каким бы крепким ни было «здание», оно рухнет.

— Тут вы передёргиваете. Правление Валиров кончилось с наступлением Катаклизма, расколовшего Сарнаут на части. Их империя не пала из-за алчности и…

— Я говорю о тех последствиях, к которым постепенно приводило правление Валиров. Тенденция к упадку, росту недовольства… Сразу после Катаклизма каждый аллод стал сам по себе. Тенсесу понадобились гигантские усилия, чтобы вновь объединить Канию. А ещё большие, чтобы создать Лигу. А потом Церковь… Между прочим, Дар Тенсеса имел целью раз и навсегда положить конец разногласиям и с Хадаганом. А вместо этого, мы ведём войны на Святой Земле…

— Да вы отчаянный человек, Павел Расторгуев. Первому встречному высказываете такие крамольные речи…

— Крамольные? Вы ошибаетесь, господин Бор. Да и в вас я вижу родную душу, страстно желающей противостоять несправедливости… И, кстати, разве мы все не для этого были созданы?

— Нихаз его знает для чего! — отмахнулся я.

— Нихаз? Славное уточнение…

Снова ирония. Я упёрся взглядом в лицо Павла. Тот вдруг мне подмигнул:

— Знаете, а Валиры были моими предками. Удивлены?

— Есть немного.

— Когда я жил на Умойре, то изучению периода их правления посвятил немало времени.

— Надеюсь, это принесло пользу.

— Принесло, — согласно кивнул головой Павел. — Если вам кажется, что я осуждаю род Валиров, то это не так. Скорее, восхищаюсь… но не всеми его представителями.

Он вдруг так странно заулыбался, что я волей-неволей напрягся.

— За всё приходится платить, — заявил Голубь. Мне показалось, что подобное выражение я уже от кого-то слышал. — К примеру, меня за свои взгляды… отлучили от Церкви.

— Да? То есть… Подождите! А как же слова про то, что вы приехали сюда…

— По своей воле, — вновь улыбнулся Павел. — Я приехал сюда по своей воле.

— Зачем? И почему до сих пор носите рясу?

— Во-первых, я не перестал верить в Свет, в его силу. Во-вторых…

— Они возвращаются, хозяин, — ослышался шёпот Воронов. — Хфитнир и друидка.

Я резко встал и направился к двери. Голубь осёкся и удивлённо поглядел на меня.

— Ну, наконец-то! Где их только Нихаз носил? — распахнув двери и выйдя наружу, я увидел знакомую парочку.

Стояна восседала на огневолке. Она заметила меня и помахала рукой.

— Кто это? — послышался удивлённый вскрик сзади.

Это был голос Голубя. Бывший священник удивлёно глядел на Хфитнира.

— Это же… это же… О, Сарн!

— Не надо его бояться.

— Бояться? Да я поражён! Никогда бы не поверил, если бы не увидел собственными глазами! Огневолки вымерли ещё до Катаклизма.

Через некоторое время Стояна подъехала к дому.

— Где вы вдвоём подевались? — недовольно проворчал я.

— Ездили на Лысый взгорок, — улыбнулась друидка. — Там сейчас Вербова обитает. Вот и решила повидаться с ней…

— Ну, даёшь! Ты же…

Тут я запнулся и покосился на Павла, который с каким-то восторгом в глазах смотрел на огневолка. Хфитнир чуть присел, позволяя Стояне спуститься вниз, а сам сердито уставился на гостя.

Надо сказать, что огневолк никогда не заходил в дом. Он выбрал себе местечко у стены и обосновал там лёжку. Вот и сейчас зверь важно туда прошествовал.

— Ты же беременна, — негромко сказал я, приближаясь к друидке.

— Конечно. А что тебя пугает? Несколько месяцев отсутствовал, небось, про это не думал?

Кажется, я покраснел.

— Извини… переживал… А ты бы могла сказать, куда направляешься. Я уже такое подумывал.

Стояна скорчила милую рожицу и ласково потерлась о моё плечо.

— Я тебя люблю, — тихо прошептала она.

Мы обнялись.

— А кто это за тобой? — спросила Стояна.

Я обернулся, и вяло проговорил:

— Это гость. Павел Расторгуев… Он в некотором роде священник. Шёл, кстати, на Лысый взгорок, да вот заплутал.

Голубь кивнул и приблизился.

— Это ваша жена? — поинтересовался он.

— Ну… да…

Взгляд Павла опустился на живот Стояны.

— Благое дело, — заулыбался он. — Как вас зовут?

— Стояна, — мило улыбнулась девчушка. — Стояна Молчанова.

— Вы друидка, так? — Павел сощурился, внимательно оглядывая её.

— И что? — нахмурился я.

— Да ничего, — пожал плечами Голубь. — Просто… просто я знал одну женщину… тоже Молчанову… О, а вы, часом, не дочка ли Ильяса Кобула? Нет?

Я почувствовал, как Стояна крепко сжала мою руку. Она пожала плечами и по-прежнему не сводила глаз с Голубя.

— Ладно, не обращайте внимания, — махнул рукой Павел.

Он развернулся на месте и направился в дом. А мы пошли следом. По лицу Стояны было видно, что она взволнована. Очевидно, это было реакцией на последние слова Голубя.

Друидка не торопилась задавать вопросы. Она тяжело опустилась на полати.