Вячеслав Пальман - Кольцо Сатаны. Часть 2. Гонимые

• Название: Кольцо Сатаны. Часть 2. Гонимые
• Автор: Вячеслав Пальман
• Издательство: Новая полиграфия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006

В первой части автор, бывший заключенный колымских лагерей, рассказывал о лагерной одиссее своего героя (кстати, Сергей Морозов — Вячеслав Пальман). Во второй — Вячеслав Иванович повествует о том, как работал по вольному найму в Западном горнопромышленном управлении (ныне Сусуманский район), в частности в совхозе «Сусуман», который прекратил свое существование в середине 90-х годов прошлого века. Как осваивал вместе с товарищами по несчастью колымскую землю, на которой выращивал капусту, картофель, зелень, а в теплицах — помидоры и огурцы. «Описание многих событий страшных лет были получены мною из разных источников, в том числе — слухов. Немало рассказов о том же я слушал из уст людей, прошедших лагерные годы: эти разговоры были, конечно, и явные, и искаженные, мне трудно было отсеять истинное от наносного, отсюда — цепь ошибочных картин, домыслов. Рядом с ними — увиденное своими глазами, услышанное от людей, переживших злые месяцы и годы. Но главное, что стало костяком рукописи, было и остается — личные мои переживания, — все увиденное и услышанное от людей, как и я, прошедших страшные годы. Что-то от таких источников было ошибочно, что-то приукрашено, но основа написанного в романе — мои переживания — не из числа придуманного. И основа-то событий — это явь. Страшная и живая. Явь. которая и ныне, временами, не дает покоя душе.» Вячеслав Пальман (из письма)

---

— Не жалуюсь, — Сергей с трудом подобрал нейтральный ответ.

— А семья как? Здоровье супруги?

— Спасибо, — и умолк. Странные вопросы. Что ему моя семья? Эта мысль беспокоила, как все непредвиденное.

— В Дальстрое вами довольны, — продолжал Сидоров. — Вы подняли совхоз и, как специалист, на хорошем счету. Ну, а мы, кажется, уже на месте. Это ваши теплицы?

— Первый блок. Он сильно просел, вытаяла вечная мерзлота.

— Понятно. Но давайте договоримся так. Я буду смотреть, делать замечания, а вы их записывайте. Есть блокнот?

— Да, вот он. А карандаш… Что такое? Забыл…

— Возьмите мое перо. Это паркер, — и генерал едва не угодил в лужу воды на дороге.

— Фу, как некрасиво! На входе. Засыпьте песком. А дверь, ворота? Поставьте новые. Записали?

В тепличном коридоре, куда они вошли, сразу стало пусто. Все разбежались по теплицам. Сидоров оглядел полки с цветами, конус стеклянной крыши.

— Надо вымыть стекла, они грязные. Цветы — это очень хорошо. Кто занимался? Ваша жена? Видно, хозяйка. Но почему все цветы в банках из-под американского фарша?

— Удобная, бесплатная посуда. Гончарных горшков у нас нет.

— Будут. Сколько надо?

Морозов почему-то осерчал и резко ответил:

— Две тысячи, не меньше.

— Запишите себе. Потом эти записи отдадите мне. Две тысячи. Так. А что там под стеллажами? О, да тут старая свалка! Ах, женщины, женщины! Все вычистить и убрать.

Они шли по узкому проходу между стеллажами. На генеральском плаще появились белые полосы.

— Осторожно, товарищ генерал, мы белим борта известью. Она мажется.

— Надо белилами.

— Что вы! Их днем с огнем…

— Запишите, сколько вам надо белил.

Вот так они обошли три блока, где буйствовала зелень с плодами, потом прошли по парникам, вышли на недавно привезенные ульи с пчелами, посмотрели, как снуют пчелы от ульев к теплицам, где открыты фрамуги. Работали на совесть.

— Да-а, это вы умно придумали. Огурцов-помидоров станет больше. И работать легче.

— Помидоры — самоопылители. Без пчел, — заметил Морозов. — Только огурцы.

— Спасибо. Не знал, — Сидоров с интересом разглядывал белые полотнища, которыми укрывали ульи от ветра.

— Что за буквы проглядывают на материи?

— Английские. Мешки из-под муки. Не отстирываются.

— Сменить! Записали? Сколько надо бязи?

— Метров тридцать-сорок.

— Записано? А что за сарай?

— Мастерская. К ней мостик, он за кустами.

— Сарай перенесите. Мостик сделайте новый, красивый. Чтобы не портил зеленый ландшафт.

— Дальше телятник и два коровника. Туда тропа.

Они стояли на берегу ручья. От пасеки к пологой сопке уходило капустное поле. Хорошая выросла капуста, разлопушилась, лист закрыл борозды, кочаны только завязывались. Дальше серела дорога, за ней второе поле и сопки с мелким лесом, а на заднем плане — белоголовый Морджот.

— Да, отличный вид! — Сидоров вздохнул. — И какая величавая гора! Редкостный пейзаж! А вообще Колыма удручающе однообразна, когда часто ездишь. А тут не скажешь, что край света! Что за горы белеют справа?

— Хребет Черского. За хребтом — Оймякон, полюс холода в Азии.

— Смотрите, как много нового можно узнать с одной точки! В широте взгляда вам не откажешь, Морозов. Ну-с, а дело у нас вот какое. За три недели вы должны привести агробазу в самый наилучший вид, чтобы играла красками, плодами труда, понимаете? Оградите ее приличным забором, не из колючки, разумеется. Устройте въезд, дорогу без ям и бугров. Все потребное получите. Кораблину уже даны указания. Если что-нибудь непонятно, прошу спрашивать.

— А зачем все это?

Сидоров помолчал, раздумывая.

— Зачем? Придется сказать, но только одному вам. Без права разглашения. В Дальстрой должны приехать высокопоставленные гости. Мы покажем им один совхоз. Ваш совхоз. И кое-какие предприятия. Не хочется, чтобы на гостей произвел неприятное впечатление какой-либо из объектов. Ведь о нашей повседневности и без того много говорят такого, что не делает чести стране.

— Могу я знать, что за гости? — спросил Морозов.

— Нет. Пока нет. Да, вот еще… У вас найдется приличный костюм, галстук, туфли? Или вы всегда в телогрейке и сапогах?

— Почти всегда. Ведь работа…

— Запишите мне на память: костюм, комбинезон и так далее.

И генерал повернул к дороге. Морозов чуть отстал, спросил довольно громко:

— Когда их ждать?

— Я еще раз успею побывать здесь. Тогда скажу. А вы засучите рукава… Все что надо получите.

Машина Сидорова уже стояла у входа на агробазу. Взявшись за ручку открытой дверцы, Сидоров строго сказал:

— Никому ни слова, Сергей Иванович! Прошу иметь в виду, что от визита гостей — как он пройдет — в значительной мере зависит и ваша судьба. Надеюсь, вы меня правильно поймете.

Морозов пожал протянутую руку, и «эмка» укатила. Он видел, как она миновала контору совхоза, постоял и вдруг понял: судьба предоставляет ему сделать все задуманное в совхозе, даже невероятное, вроде стекла, красок, забора, кирпича, машин. Этот вежливый, предусмотрительный генерал окажет ему содействие… И не только в строительстве, но и в… Тут он оборвал свои хозяйственные мысли и перенесся в область иную: кто, как не Сидоров, может помочь им с Олей перевестись отсюда в другое место, уже подсказанное милым другом Табышевым, в тот же Тауйск, откуда проще дорога на материк? Не век же вековать в Сусумане? Тем более что здесь — с того дня, когда он был вызван в райотдел НКВД и не дал нужных показаний на Орочко и Дениса Ивановича — майор Тришкин установил за ним слежку, что может плохо кончиться. Он способен устроить ему «дело» при любом удобном случае.

Подальше бы от них…

Прошло менее недели. В адрес совхоза одна за другой пришли четыре машины с грузами из Магадана. На агробазе уже шла работа, были и стекло, и кирпич, и белила, гвозди, словом, все как в сказке. И все, кто видел эту суету, обновление, спрашивали у Морозова, как удается добывать материалы, зачем эта большая приборка? Он отвечал:

— Довольно держать хозяйство в запустении. Так решили Нагорнов и Кораблин.

Труднее всех было начальнику совхоза. Он делал вид, что все знает, все предвидел, но каждый раз, оставшись один на один с Морозовым, задавал ему наводящие вопросы. Конечно, понимал, что в совхозе ждут кого-то из большого начальства, но кого? Морозов не лгал, когда отвечал ему коротким «не знаю». Он действительно не знал!

До того дня, пока к нему не пришел с аэродрома добрый друг Ондрюшенко. Они погуляли по агробазе, дошли до пасеки, где на ульях были белейшие бязевые накидки, и тут, без свидетелей, друг спросил:

— Гостей ждем?

— Кажется, да. А вот кого — не знаю. Наверное, из Москвы.

Ондрюшенко промолчал. Тогда Морозов сказал:

— Мы с тобой пойдем в теплицу, и я тебе вручу такое, чего ты давно не видывал. Сынок не болен?

— Нет. Но слабый все же. Не на юге. Третий день отдыхаем от грохота. Нет самолетов. Такая тишина, даже в ушах звенит.

— Прекратили американцы летать? Я и не заметил.

— Ходят северной трассой, есть и такая. А мы вдруг затеяли ремонт полосы и гостиницы. Как и у тебя, с размахом.

Морозов передал другу небольшой арбуз. Это был неожиданный для любого северянина подарок! Ондрюшенко остолбенел.

— Давай сумку. Для сынка. У меня есть секрет: в трех теплицах полочки близко к стеклу. Попробовал — растут! Вроде уже спелые. Никому не говорю, боюсь, отнимут для начальства.

— Ну, приду и удивлю! Спасибо тебе.

Уже когда шли к выходу, радист сказал:

— Кажется, и мы, и вы одних гостей ожидаем. Вчера открытым текстом врезался в эфир Мазурук. Из Иркутска делал разгон Сеймчану. И сказал сгоряча, чтобы приготовились к приему гостей. Оттуда, понимаешь? У нас слухи давно ходят, их летчики говорили нашим, что вроде сам Рузвельт собирается. Вряд ли. Куда ему, он же на коляске, ноги парализованные. Вот ты и сопоставь эту байку летчиков и приезд к тебе генерала. Ну, только никому, Сережа. Никому! Сам понимаешь…

Морозов почувствовал, как у него загорелось лицо. Невероятно! Доверить встречу бывшему зеку? Или не нашлось «своего» агронома?

Или время подгоняет. Теперь понятно, почему генералу Сидорову пришлось познакомиться с «делом» сусуманского агронома: решал, можно ли на него положиться? Но почему тот же Сидоров не сказал ему сам о гостях? Вероятно, еще не был уверен, что выбор на должность гида найдет поддержку у Никишова, вот и ограничился простым знакомством, сказавши, что приедет еще раз и проверит, все ли сделано, скажет, наконец, каких-таких гостей ему, Морозову, поручают встретить, отвечать на вопросы, показать хозяйство.

Труднее всего было Сергею не проговориться дома. Он одевался, обедал, лежал на диване необыкновенно молчаливый, замкнутый. Оля вдруг присела рядом, положила ладонь на его лоб, подержала.