Александр Пересвет - Повести исконных лет. Русь до Рюрика

• Название: Повести исконных лет. Русь до Рюрика
• Автор: Александр Пересвет
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4444-2601-2

Известный исследователь, историк Александр Пересвет в своей новой книге, в форме летописного повествования, прослеживает историю от появления первых русов в Восточной Европе до нападения князя Святослава на Хаэарию и Византию. Рассказ ведётся от имени личного духовника великой княгини Ольги, болгарского клирика, который описывает, как рождалась и развивалась Русь изначальная. Он прослеживает её историю: строительство первыми русами города Ладоги, появление нескольких русских «протогосударств», борьбу между ними — и, наконец, укрепление и возвеличение среди них Руси Киевской.

Взору читателя открывается захватывающая панорама ранее не известной, но исторически и научно достоверной предыстории Российского государства. В книге предстают известные и малоизвестные исторические персонажи, войны и походы, подвиги и провалы, политические акты и религиозные деяния далекого прошлого.

---

Болгары же, забыв о недавних неправдах греческих, а наипаче же страшась владычества русского, с радостью приняли посольств; посадили девиц на повозки и отправили их к базилевсу Никифору с просьбою о союзе новом и с тем, чтобы тот пришел на помощь и отвратил повисшую над их головами секиру Святославову.

По весне ближе к лету болгары, получив от греков заверения в дружбе, отложились от Святослава. Произошло то по велению царя Петра, который сам отложился от мира со Святославом и объявил болгарам, что отныне снимает с них клятву, данную русам. После того во многих городах русских в Болгарии поднялись болгары и перебили русов; в других же русы подавили восстание и убили его вождей. Войско же болгарское осадило Переяславец, где сидел воевода Волк; Свенельд же сидел в Доростоле.

Император Никифор стал укреплять стены Константинополя и распорядился отковать новую цепь, коею велел замкнуть Суд. А войска своего болгарам не послал, но пошел в Сирию, штурмовать Антиохию.

По весне Святослав собрал воинов многих и отправился через землю древлянскую воевать орду иртим. По Днепру же другую рать пустил на лодьях; прошла та через земли харавои, и пропустили ее, ибо были харавои союзниками Святослава. Так с двух сторон напала русь на иртим и многих убила, и вежи разорила.

Сам же Куря-хан утек в земли цопон и большую часть орды своей увел — не мог Святослав нагнать его из-за пешего войска своего.

Цопон же приняли иртим за дары богатые и потому, что на греков всегда смотрели, получая от них дары многие; греки же, как сказано, хотели Святослава из Болгарии удалить, и на то своих союзных печенегов подбивали тайно, чтобы те вместе с иртим путь Днепровский руси закрывали.

Не стал Святослав нарушать мир с цопон, посчитав, что довольно наказал уже хана Курю, а наипаче же не желая новой войны, покамест войско его главное на Дунае стоит и дела болгарские не улажены. Кочуют ведь цопон по Климатам и по Лукоморью тож до той стороны Днепра: могут они торговлю русскую с греками преступить на Низу, покамест связаны силы русские в Болгарии.

Так вернулся Святослав с добычею и полоном и сказал матери своей и боярам: «Не любо мне сидеть в Киеве, негде тут силе моей разгуляться, а добыча мала — полонянников все меньше берем, ибо все русское уже вокруг Руси и люди все русские. А от печенег челядь худая, мало ее продать можно — не могут ведь хорошо работать печенеги. Потому хочу я жить в Переяславце на Дунае, и там хочу сделать сердце земли моей. Туда ведь стекаются все блага: из Греческой земли — золото, паволоки, вина, плоды разные, а из Чехии и из Угор серебро и кони, а из Руси же меха и воск, мед и челядь».

Отвечала ему тогда блаженная Ольга: «Зачем оставляешь меня, о сын мой? Куда идешь, чужого желая? А свою землю кому поручаешь? Дети твои малы, а я стара и уже смертельно больна.

Я, сын мой, прежде уже горячо умоляла тебя, чтобы ты со мной вместе верил в единого истинного Бога, и Он даровал бы тебе к земному царству и небесное. Ты же пренебрег моим советом и отверг мои слова, не захотел постичь истину и даже разгневался на меня.

Ты не сделал Бога помощником себе, но возложил упование на тлен земной и человеков смертных.

Теперь, сын, не ходи никуда, пока я не отойду от этой жизни и погребению не буду предана. Тогда иди куда хочешь».

И гневался на слова такие Святослав, но молчал, ибо любил он матерь свою и не хотел перечить ей в ее последний час.

И завещала Ольга сыну своему: «После моей смерти не делайте ничего по вашему языческому обычаю; но пусть мой священник погребет грешное тело мое по обычаю христиан. Кургана же пусть не дерзнет никто надо мною сыпать, ни тризны творить; но пошли золота в Царьград к патриарху, пусть он совершит моление к Богу о моей душе и нищих милостыней оделит».

И потребовала она со Святослава священной клятвы в том, что точно исполнит тот последнюю волю ее. И тот поклялся так древнею клятвой-варою прежних русингов, норманнов и варягов, как дают ее варяги христианам, не принадлежа сами к вере Христовой, но и языческими богами клясться в Христианской земле не должные.

Сказала Ольга сыну напоследок: «Уже приближается время моей кончины; через три дня уйду к желанному Христу, в которого верую. Побудь со мною мои последние дни; когда похоронишь меня, — отправляйся куда захочешь».

Когда Святослав услышал слова матери своей, слезами наполнились глаза его, и хотя он не уверовал во Христа, но по сыновней любви обещал ей все сотворить, как она просила.

И верно говорят то: кого любит Господь, дает им прозрение смертного часа их. Так и Ольга знала, что вскоре вознесется ко Господу. Через три дня, как и сказала тогда, умерла июля 11 дня.

И был я пред нею, когда возлежала она на смертном одре своем, и слышал, как особенно благодарила она Бога и Пречистую Богородицу, а также всех святых она в молитве на помощь призывала. И настал час, когда от телесного союза захотела душа ея отделиться и к вышнему переселиться чертогу, к которому давно стремилась. И сподобилась она причаститься животворящих тайн тела и крови Христа, Бога нашего, и с благодарением и молитвой на устах, радуясь, что может уже предать святую свою душу в руки Божий, и перейти в обители вечные.

И плакали по ней плачем великим сын ее, и внуки ее, и с ними князья, и бояре, и прочие вельможи, и все люди. И били себя в грудь и христиане, и язычники, крича: «Осиротела земля Русская матерью ея!»

И так лежало тело ее в горнице княжеской три дня; на третий же день к полудню подняли краду ея и понесли к церкви Св. Илии, где завещала она похоронить себя.

Когда понесли ее хоронить, тогда все, сколько там было христиан, так и язычников, и приезжие из многих стран, купцы и гости, все горько плакали о потере блаженной Ольги. Для князей и вельмож и прочих сановников она была мудрейшей и разумнейшей управительницей государства и защитницей державы, для них же самих была она тихой и приветливой в совете и справедливой в наказании. Кияне же и приезжие люди русские также находили у нее прибежище и упокоение, вдовы же и сироты приют, насыщение и одежду от нее получали с любовью; нищие же и убогие — все в изобилии получали от нее, что им было потребно. А жизнь блаженная Ольга вела воздержанную и целомудренную; не хотела выходить вторично замуж, но пребывала в чистом вдовстве.

И говорили люди так: «Жила бы она еще, когда бы не печенеги и осада их — переживала ведь Ольга сильно за люди своя и народ свой; держала город перед натиском поганых до последней возможности и спасла его молитвами своими; сердце же свое надорвала на том». И пуще люди плакали, вспоминая, как заботилась великая княгиня о всех них во время осады прошлогодней. Все дни те Ольга молилась, ограждая крестом град свой и имея себе в помощь Пречистую Богородицу и всех святых.

И принесли ее на то место, где блаженная Ольга завещала себя похоронить. И отпел я, грешный пресвитер великой сей и истинно святой женщины, над ней положенные по уставу псалмопения и молитвы, и всю службу совершив, благоговейно похоронил ее; и все было сделано так, как она завещала. Сын же и внуки ее проводили блаженную Ольгу до ворот погоста церковного; а далее не пошли; и хотя гневался Святослав на меня за разъяснение, отчего не может он до могилы проводить ее, но сдержал гнев свой.

Так похоронили блаженную Ольгу, и верую я, что еще многими чудесами удивлена будет могила ея, и возвеличена будет она в сонме святых, в земле Русской просиявших!

Святослав же устроил поминки большие по матери своей, и для людей киевских столы были накрыты, и бочки меда хмельного были им поставлены. И так пили все и поминали блаженную Ольгу, святую правительницу свою.

На седьмой же день после того, когда Святослав и жены его, и дети носили еще траурные одежды, прискакали гонцы из Болгарии с известием, что восстали болгары и власть Святослава над страной своей сокрушают.

Прислал же тех вестников Волк-воевода, присовокупив, что не смог удержать Переяславца из-за большого заговора внутри города против русов. Велел передать Волк: «Поспеши, княже, защитить землю свою, покамест Доростол еще держится, и Свенельд в нем. Падет Доростол — снова землю эту воевать придется; мы же ляжем тут все, сраму не взяв на тебя и на русь сдачею нашей в плен».

Разгневался тут сильно князь великий на измену болгарскую, и дружина его мечами о щиты стучать начала. И горожане многие, когда о вести той узнали, стали негодовать на христиан, ибо, как кричали они, убивают-де христиане отцев и братьев их на Дунае.

И взволновались тут многие из бояр великого князя и старших воев, кои особенно были недовольны христианскими деяниями многими матери его, и ждали токмо успения ея, чтобы восставить опять полную веру в идолы поганские. И подступили ко князю Святославу: да восставит он веру древнюю, к коей сам принадлежит. Сказали ему: «Видишь, мирны были нам печенеги, покуда не начала великая княгиня веру Христову устанавливать; никогда до того не слыхано было, чтобы иртим на Киев нападали. То гнев богов на нас, на Русь; ты же, княже, сам воюешь с христианами на Дунае, — отчего позволяешь им здесь богов наших старых сокрушать?»