Камен Калчев - Димитров

• Название: Димитров
• Автор: Камен Калчев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1962

Дело Георгия Димитрова огромно. Трудно все охватить в беллетризованной биографии. Поэтому я прежде всего остановился на главных событиях и фактах, стараясь писать ясно, просто, доступно, чтобы быть полезным самым широким читательским кругам, для которых и предназначена моя книга.

Камен Калчев

---

Депутаты правых партий, к которым часто обращался Димитров, могли в любой момент прервать его или обратиться за помощью к квестору, депутату — блюстителю порядка. Но Димитрова это не смущало:

— Если нет работы, окажите безработным помощь, чтобы их семьи могли жить. Вот почему, господа депутаты, мы предлагаем ассигновать по бюджету министерства торговли кредит в два миллиона левов для помощи безработным и их семьям. Если вы отвергнете наше предложение, вы примете на себя всю ответственность за последствия.

— Перед кем нести ответственность, не перед тобой ли?

— Мы требуем рабочего законодательства! — не обращая внимания на крики, продолжал Димитров.

— Тысячу раз ты повторяешь это, хватит! Лишите его слова! Достаточно поговорили! — кричали со скамей правых.

— Мы требуем этого не как благодеяния, — продолжал Димитров, презрительно глядя на самодовольных депутатов, — не как благодеяния, которое вы, могли бы оказать. То, что мы требуем, на это имеет право рабочий класс. Мы требуем то, что вы, ваши партии и ваше государство украли у рабочего класса и народных масс!

— Многого ты хочешь!

— Вот чего мы хотим! — гремел голос Димитрова. — Законодательную защиту и социальные реформы, которые необходимы рабочему классу; мы требуем их как его право, а не как милость и благодеяние.

Аплодисментами ответили со скамей депутатов левых партий. Топотом и свистом ответили в центре и справа. Надрывался председательский звонок. Димитров стоял на трибуне. Воспользовавшись минутой затишья, он бросил в зал:

— Это наше право, и мы его добьемся. Мы завоюем его!

Такие схватки не раз происходили в парламенте. Особенно запомнилось заседание, когда голосовались военные кредиты. Было это во второй половине дня. В Народное собрание прибывали господа в высоких накрахмаленных воротничках, черных цилиндрах, белых перчатках, благоухающие розовым маслом и парижскими духами. Предстояло большое событие — голосование пятисотмиллионного кредита на будущую войну.

Прибыл и премьер-министр Радославов. Заняв свое место, он, как всегда, извлек из кармана жилета расческу и начал заботливо расчесывать бороду.

— Как там наши «товарищи»? Готовятся взять слово? — спросил он соседа с ехидной улыбочкой.

— Безусловно попытаются, господин Радославов.

— Ну что же, если они и сегодня будут держаться так же вызывающе, как и вчера, прикажем выгнать их из парламента…

В зале нарастал шум, прибывали депутаты. Радославов глядел на скамьи левых, и плохие предчувствия охватывали его. Наконец он не выдержал, подозвал одного из депутатов и сказал ему:

— Предупредите квесторов, чтобы смотрели в оба! Особенно на этого… Димитрова. Понятно?

— Понятно! — ответил, низко поклонившись, депутат и удалился мелкими шажками.

Гладкие щеки Радославова слегка зарумянились. Он начал нервно барабанить по скамье. Глаза его, вооруженные моноклем, блуждали по залу. «Вот он, прибыл!»

В глубине зала, с левой стороны, показалась фигура с густой шевелюрой, высоким лбом, большими умными глазами.

Радославов задумался. Золотая цепочка на его жилете слегка вздрагивала, живот вздымался тяжело и неспокойно. Далекие и неприятные воспоминания нахлынули на премьер-министра… Типография. Печатники и этот Димитров! Радославову припомнилось все, будто это произошло вчера.

…Статья, которую он тогда принес в свою собственную типографию, должна была выйти к Первому мая. В ней он написал острые слова против рабочих и их партии, готовившихся отпраздновать День труда. На другой день, когда он пришел посмотреть корректуру, его поразила такая неожиданность, которую он и представить не мог. Он глядел на корректуру и глазам своим не верил — статья его была изменена и сокращена!

— Безобразие! Кто правил мою статью? Кто мог допустить такое своеволие в моей типографии?

К Радославову подошел молодой смуглый рабочий, с лицом, запачканным типографской краской.

— Я сократил вашу статью!

— Ты?

— Да, я!

Радославов задрожал от злости, схватил, чтобы не запачкаться, двумя пальцами рабочего за ворот и заорал:

— Кто ты такой?

— Я Георгий Димитров!

— Димитров?.. Как посмел ты, молокосос, править мою статью? Знаешь ли ты, кто я?

— Знаю. Враг рабочих!

— Как?..

— Враг рабочих…

— Вон, разбойник! Для таких, как ты, нет места в моей типографии! Вон!

Димитров направился к выходу. Радославов смотрел ему вслед, постукивая тросточкой об пол. С каким наслаждением ударил бы он дерзкого мальчишку, но отовсюду смотрели суровые глаза рабочих.

…Да, да, вот так это было, — заерзал в парламентском кресле Радославов. А на другой день случилось еще более неприятное. Радославову припомнилось, как подошел к нему заведующий типографией и сказал:

— Статья ваша не может выйти.

— Почему?

— Некому ее набрать. Только Димитров разбирал ваш почерк.

Что же делать? Статья должна появиться. И Радославов приказал немедленно разыскать Димитрова. Димитров явился.

— Набирай! — сунул ему рукопись Радославов.

— Не могу набирать статью, которая клевещет на рабочий класс!

— Значит, отказываешься?

— Могу набрать только при одном условии…

— Каком?

— Если выбросите клевету на рабочих.

При этом воспоминании Радославова всего передернуло. «И этот наборщик тогда победил. Как это было ужасно!»

Радославов поморщился, махнул рукой, будто хотел прогнать далекие и мрачные воспоминания, но… встретился глазами все с тем же наборщиком, только стоял тот теперь как народный представитель в зале парламента, собранный, готовый к атаке…

Радославов начал речь торжественно. Говорил он медленно и отчетливо, упиваясь звучанием собственного голоса. Библейская борода его чуть колыхалась на груди, щеки розовели, на животе блестела цепочка, и на белой руке светился золотой перстень.

— Во имя народного счастья, — говорил он, — во осуществление национальных идеалов и объединение нации под скипетром его величества мы будем следовать ранее начертанной политике, которая единственно гарантирует счастливое будущее Болгарии и счастье всей нашей нации…

— Да, вашего счастья, а не народного! — выкрикнули из зала.

Кое-кто из депутатов от неожиданности вздрогнул и поглядел на левые скамьи. Радославов, делая вид, что ничего не произошло, продолжал:

— Идеалы отечества должны преобладать над личным, особенно сейчас, когда мир переживает роковой момент… Мы должны приложить все усилия и принести все жертвы для расширения границ нашей маленькой страны и для улучшения благосостояния государства по примеру великой германской нации… И если потребуется отдать жизнь за это — отдадим…

— Только не вашу жизнь, господин Радославов, а жизнь народа вы отдадите! — раздался тот же голос.

Премьер-министр сделал усилие овладеть собой.

— Мы не остановимся ни перед чем, чтобы обеспечить счастье будущих поколений хотя бы и за тысячу лет…

— Лучше подумайте о нынешнем поколении, которое тонет в нищете и вырождается, чем строить химеры!

— Есть ли здесь квесторы? — не выдержал премьер-министр.

— Это ваш последний аргумент?

— Замолчи, наконец, Димитров, — закричал Радославов, — я тебя давно знаю!.. Ты был таким же дерзким еще пятнадцатилетним мальчишкой, когда самовольно редактировал мою статью!

Депутаты заволновались, стараясь лучше разглядеть Димитрова. А он стоял спокойно и смотрел на премьер-министра.

— Я не могу больше молчать! — произнес с места Димитров. — Кредиты, которые вы хотите проголосовать, закабалят народ, ввергнут его в еще большую нищету!.. Вы готовите новую войну, господин Радославов! Вы скрываете это от болгарского народа… Не лгите народу, что вы за нейтралитет. Сбросьте маску!

Депутаты левых партий насторожились. Правительственные депутаты подняли шум.

— Прекратите, Димитров! Лишаю вас слова! — объявил председатель.

— Я не перестану говорить до тех пор, пока народу не станет ясно, куда его ведет политика правительства Радославова. Пока…

— Лишаю слова!.. Квесторы! Где квесторы?

— Квесторы! Квесторы! — кричали и на скамьях правых.

Два здоровых молодца, депутаты от партии Радославова, направились между рядами к Димитрову, схватили его за руки и стали силой выводить из зала под крики и стук по скамьям со стороны правых. Когда Димитрова удалили, Радославов облегченно вздохнул, повернулся к публике и повел свою речь все о том же, о пятистах миллионах кредита на войну…

В августе 1915 года в Софии состоялся XXI съезд Болгарской рабочей социал-демократической партии тесных социалистов. На улицы столицы стекался народ. Развевались красные знамена, вздымались плакаты, на которых было написано: «Долой войну!», «Да здравствует мир!», «Да здравствует международная рабочая солидарность!», «Да здравствует балканская федеративная республика!», «Да здравствует освободительный революционный социализм!»