Георг Борн - Невеста каторжника, или Тайны Бастилии

• Название: Невеста каторжника, или Тайны Бастилии
• Автор: Георг Борн
• Издательство: Терра-Книжный клуб
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2002
• ISBN: 5-300-00299-2

Георг Борн – величайший мастер повествования, в совершенстве постигший тот набор приемов и авторских трюков, что позволяют постоянно держать читателя в напряжении. В его романах всегда есть сложнейшая интрига, а точнее, такое хитросплетение интриг политических и любовных, что внимание читателя всегда напряжено до предела в ожидании новых неожиданных поворотов сюжета. Затаив дыхание, следит читатель Борна за борьбой человеческих самолюбий, несколько раз на протяжении каждого романа достигающей особого накала.

---

Великолепный фейерверк, устроенный в Версальском парке по окончании ужина, завершил торжественный праздник.

Герцог Бофор и генерал прямо из дворцового зала направились к ожидавшим их каретам. Кареты быстро покатили к Бастилии.

Это был тот самый час в ночь с субботы на воскресенье, когда Адриенна осталась в рощице с лошадьми, а мушкетер Виктор был пропущен во двор Бастилии подвыпившим по случаю праздника часовым.

С замиранием сердца ожидая Марселя и Виктора, Адриенна еще больше задрожала от страха, когда услышала грохот колес быстро несущихся экипажей. Но ее страх перешел в ужас, когда она узнала карету герцога.

Экипажи быстро промчались по подъемному мосту. Часовой, заслышав окрики лакеев и кучеров, незамедлительно отворил большие тяжелые ворота.

Увидев въезжавшие во двор кареты, Виктор сразу же почувствовал, что происходит неладное. Он еще плотнее прижался к выступу скрывавшей его стены. Между тем лакеи уже открывали дверцы карет, а часовой вызвал инспектора и караул. Во двор также выскочило несколько тюремных надзирателей с горящими факелами.

Так в Бастилии веселый вечер с вином и песнями был прерван самым неожиданным образом.

При красноватом свете факелов из карет вышли герцог Бофор и комендант крепости. Виктор увидел и узнал их обоих, и с языка его невольно сорвалось проклятье. Теперь, очевидно, бегство Марселя не удастся… И зачем только в самый неурочный час герцог и генерал явились в крепость? Нет ли здесь измены? Не сообщил ли кто‑нибудь им план бегства Марселя? И они, несмотря на праздник, поспешили сюда, чтобы воспрепятствовать ему…

Но вот герцог в сопровождении коменданта прошел в помещение тюрьмы. Инспектор и несколько тюремных надзирателей последовали за ними. Два факельщика, идя по сторонам, освещали им дорогу.

Поднимаясь по лестнице, генерал Миренон спросил, не умер ли заключенный номер шесть из пятой башни. Ему доложили, что он еще не умер, хотя, должно быть, доживает последние минуты.

– Значит, мы успели вовремя, господин комендант, – обратился герцог Бофор к генералу Миренону. – Прикажите‑ка открыть его камеру.

Приказание было тут же исполнено. Факельщики вошли в камеру Абу Короноса и встали по обеим сторонам двери. Герцог и генерал, а за ними инспектор Бастилии и тюремный надзиратель тоже вошли в камеру.

Абу Коронос полулежал на соломе и мрачно глядел на вошедших. У его изголовья на коленях стоял духовник Бастилии. Грек еще не потерял сознания. Он узнал герцога Бофора и рассмеялся хриплым зловещим смехом.

– Смотрите‑ка, сюда идет трусливый убийца моей девочки! – собрав последние силы, страшным, нечеловеческим голосом выкрикнул Абу Коронос. – Вот он! Проклятье и смерть тебе, Бофор, подлый убийца моего ребенка! – При этом грек ткнул иссохшей рукой в сторону герцога. – Ты пришел полюбоваться смертью одной из твоих жертв? Гляди же, палач моей дочери, гляди, как я умираю! Ведь это тоже дело твоих рук! – И старец распахнул на груди свою рубаху. Факелы осветили тело, до того изможденное, что оно походило на живой скелет.

– Конец, всему конец, – продолжал Абу Коронос.

Но генерал Миренон и тюремный надзиратель помешали греку продолжить свою речь – они силой уложили старика на ложе.

Герцог Анатоль Бофор, скрестив руки на груди, с холодной усмешкой, больше похожей на гримасу, стоял посреди камеры и, злобно сощурив глаза, глядел на свою жертву.

– Собака–грек должен успеть сделать признание… – начал было он.

Но вдруг умирающий снова приподнялся на своей постели, протянул руку к герцогу и захрипел прерывающимся голосом:

– Проклятие и позорная смерть тебе, Бофор, мерзкий убийца моей девочки! – И без сил повалился на солому.

– Он умирает, – подал голос коленопреклоненный монах.

– Он не должен умереть!.. Прежде он должен сознаться! – скрипнув зубами, прорычал герцог.

Генерал принялся трясти умирающего за плечи, а тюремный надзиратель закричал старцу в ухо, называя его по имени.

Умирающий еще раз открыл гаснущие глаза, повел ими вокруг и уставил остекленевший взгляд в герцога. Бледные губы прошептали:

– Сирра, я иду к тебе.

Затем он вздрогнул, захрипел и судорожно вытянулся на постели.

Все было кончено. Смерть избавила Абу Короноса от мучений.

– Собаку–грека следовало подвергнуть пытке, – произнес бесстрастным тоном герцог. – Но – поздно…

Выражение лица Бофора было такое, что все присутствовавшие в камере с ужасом глядели на него. Даже очерствевший сердцем монах, всю жизнь проведший в Бастилии, и тот содрогнулся, взглянув на герцога.

Потом духовник Бастилии стал вслух читать отходную, Эта печальная молитва еще более усилила мрачность происходящего.

Миренон почтительно заговорил с герцогом:

– Все кончено, господин герцог, но я рад, что мне удалось доложить вашей светлости о критическом положении грека. Теперь, по крайней мере, вы сами убедились, что от этого арестанта невозможно было добиться признания.

– Я думаю, что он успел‑таки сделать признание кому‑то другому… – произнес герцог, подозрительно глядя на духовника. – Десять миллионов – лакомый кусочек…

– Заключенный не доверил мне тайны, – серьезно и твердо ответил монах, поднимаясь с колен. – Но он сказал мне, что для своих сокровищ он нашел достойного наследника.

– Назвал ли он имя этого наследника? – быстро спросил герцог.

– Нет, имени он не называл.

Герцог круто повернулся к коменданту, и оба тотчас вышли из камеры. Инспектор, тюремный надзиратель и факельщики пошли вслед за ними. В камере покойного грека остался лишь один духовник. Он еще раз перекрестил труп и тоже покинул камеру. Вскоре и его шаги затихли в отдаленных коридорах. В башне номер пять настала обычная тишина.

Дверь в камеру грека осталась незапертой: ведь теперь там не было арестанта. Там был всего лишь покойник.

Когда в башне все стихло, у постели умершего раздался шорох.

Марсель слышал, что происходит в соседней камере, и теперь, не скованный больше цепью, разобрал камни в стене и прополз в камеру грека. Глаза Марселя до такой степени привыкли к темноте, что он без труда разглядел бездыханный труп почтенного Абу Короноса, лежавший на истертой соломе.

Опустившись на колени, Марсель сказал последнее «прости» своему товарищу по несчастью, а потом долго и горячо молился над трупом того, кто стал для него вторым отцом.

XV. СВИДАНИЕ

Комендант Бастилии проводил герцога Бофора до кареты, ожидавшей его в крепостном дворе, и почтительно поклонился разгневанному неудачей герцогу. Карета быстро и с грохотом проехала по подъемному мосту и исчезла в темноте. Только тогда генерал Миренон направился к своей квартире.

Ветераны, часовые и надзиратели от души радовались, что так неприятно прерванный праздник можно снова продолжить. Часы только что пробили полночь, так что в распоряжении подвыпивших служак оставалась еще добрая половина ночи. Они с удвоенным рвением принялись за выпивку – ведь такой праздник бывает в Бастилии только раз в году.

Едва Марсель поднялся с колен, как дверь камеры бесшумно открылась, и он снова с радостью увидел таинственную Женщину в белом с вуалью на лице. Она манила его за собой, и Марсель покорно пошел за ней следом. С невольным восхищением поглядывал он на прекрасную фигуру Женщины в белом. Сторожей в коридорах не было, лишь снизу доносился глухой шум попойки.

– Пробил час твоего освобождения, – сказала Женщина в белом. – Иди за мной.

Марсель охотно взял бы ее за руку, приподнял бы вуаль с ее лица, чтобы узнать, кто же скрывается под видом привидения, но робость и чувство невольного уважения удерживали его.

Между тем Женщина в белом свернула в совершенно темный коридор, и только ее одежда, белея перед Марселем, указывала ему путь. Они перешли по этому коридору в соседнюю башню, а оттуда попали в открытую сквозную галерею, где тоже не было часового.

Далее привидение повело Марселя по этой галерее до широкой лестницы, предназначенной для служащих Бастилии и соединявшей их квартиры с тюремными помещениями. Внизу горел фонарь, он тускло освещал ступени лестницы и длинный коридор с множеством выходивших в него дверей из комнат ветеранов и тюремных надзирателей.

Спустившись с лестницы, привидение остановилось и указало рукой на одну из этих дверей.

– Отопри эту дверь, – прошептала Женщина в белом. – Здесь спит старый инвалид Рампа. Он совершенно глух и не услышит твоих шагов. На гвозде за дверью висят его мундир и шляпа. Надень эти вещи, и в таком костюме ты сможешь выйти из Бастилии.

– Как мне благодарить тебя, чудное виденье! – в порыве восторга воскликнул Марсель и хотел было поцеловать руку своей благодетельницы, однако она решительно воспротивилась этому.