Маргарет Марон - Дитя зимы (в сокращении)

• Название: Дитя зимы (в сокращении)
• Автор: Маргарет Марон
• Издательство: Издательский Дом Ридерз Дайджест
• Жанр: Триллер
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-89355-242-3

Судьба приводит шерифа Дуайта Брайанта и его жену, судью Дебору Нотт, в маленький городок на Юге Соединенных Штатов, жители которого умеют хранить свою историю и тайны…

---

— Или привела привидение к себе домой. — Я рассказала им о своем открытии — простынях, которые пахли не то жимолостью, не то гарденией. — С другой стороны, гардения — не такой уж редкий запах. Может, экскурсоводы в Доме Морроу? Есть у них там экскурсоводы?

— Разве только летом, — с сомнением сказала Сэнди.

— Это тоже предстоит выяснить завтра, — отметил Дуайт.

Мы перешли к другим темам, но позже, помогая Сэнди прибираться на кухне, я спросила ее о Джонне. Не напрямую, конечно. Я не имела на это права. Однако Сэнди понимала, что́ меня интересует, и говорила вполне откровенно, между делом убирая остатки еды.

— Дуайт с Полом перевелись в округ Колумбия почти одновременно, — рассказывала она. — Мы все жили тогда в Арлингтоне, они — через дом от нас. Временами ходили в офицерский клуб, но Мишель и Ник были маленькие, часто выбираться не получалось, и, если честно, рядом с Джонной мне всегда было неловко. У нее было очень ярко выражено это чувство принадлежности к аристократии. Мне все время казалось, будто Джонна только и смотрит, как бы поймать меня на том, что я выбрала не ту вилку и все такое. Короче говоря, я не слишком-то старалась стать ее лучшей подружкой, хотя Пол и Дуайт очень дружили. И еще, с той минуты, как мы познакомились, я видела, что их брак сохнет на корню. И все только усугубилось после того, как Дуайт уволился из армии и поступил в полицию округа Колумбия. Я не видела Джонну до тех пор, пока Пол не получил это место и мы не перебрались в Шейсвилл.

Сэнди принялась переставлять посуду в посудомоечной машине, чтобы уместить все тарелки.

— Не знаю, — продолжала Сэнди. — Может быть, это была моя вина. Может, стоило постараться как следует. Джимми и Кэл играют вместе, в одной футбольной команде, но между нами — пропасть. У нее совсем другой круг. Старинные городские семейства, голубая кровь. Женщины, которые дружили с ней с детского сада.

— А мужчины?

— До меня не доходило никаких слухов.

Сэнди закрыла посудомоечную машину и включила ее.

— Впрочем, скажу одно. Если кто-то и был в жизни Джонны, об этом наверняка знают Джил Эдвардс и Лу Каннади.

Мы с Дуайтом честно старались уснуть, но сон пришел далеко не сразу. Отчасти в этом виноват был забравшийся к нам на диван Бандит, явно очень удивленный и расстроенный отсутствием Кэла. Однако гораздо сильнее нам мешали спать страх и тревога.

Мы были вместе, и это помогало. Мы слишком устали, чтобы заниматься любовью, и просто лежали в объятиях друг друга, пока не задремали. Около двух часов Дуайт уснул окончательно, и я уступила ему диван, рассудив, что он лучше выспится, если я не буду ворочаться у него под боком. Бандит отправился следом за мной на кухню. Я включила свет, налила себе апельсинового сока и огляделась по сторонам. За исключением ложки и тарелки в раковине, здесь все было в идеальном порядке. В ящиках аккуратно лежали ножи и вилки. Допив сок и поставив стакан в посудомоечную машину, я вышла из кухни, прокралась через гостиную и вместе с Бандитом отправилась наверх. Из холла я прошла в комнату Джонны. Нашарив на стене выключатель, зажгла свет; лампа осветила идеально застланную двуспальную кровать. Ни единой складочки на покрывале, никакого уголка пижамы, торчащего из-под подушки, никаких тапочек в углу. У нее и впрямь была мания чистоты. У нее был не просто порядок, но порядок прямо-таки военный.

Здесь было больше рюшечек, чем внизу, — оборки на покрывале с цветочным узором, оборки на декоративных подушечках, оборки на занавесках. На столике в углу — никакого компьютера. Теперь, подумав об этом, я поняла, что компьютера вообще нет в доме. Джонна консерватор — или просто слишком бережлива, чтобы купить его?

Стол, конечно же, обшарили ребята из полиции штата, и я задумалась, что они могли забрать. Я просмотрела оставшиеся папки — ничего сентиментального. В папке Кэла лежала его медицинская карта, школьные табели и одна забавная открытка ко Дню матери.

С другой стороны на длинной полке над столом стояло несколько фотоальбомов. Разумеется, все до одной фотографии были аккуратно подписаны, под каждой стояла дата, и были перечислены запечатленные на фото люди. Определенно Джонна была потрясающе красивой невестой. При виде их с Дуайтом свадебной фотографии я затаила дыхание. Темные волосы Джонны были тогда еще длиннее; одна прядь, выбившаяся из-под длинной атласной фаты, почти достигала талии. Джонна смотрела, опустив ресницы, на свое обручальное кольцо. А Дуайт смотрел на нее.

И в его взгляде была любовь…

Пытаясь справиться с приступом ревности, я поспешно поставила альбом на полку и взяла другой — более поздний. Ах! Фото Кэла, сделанное почти сразу после рождения. Слава богу, в этом альбоме не было никаких фотографий Дуайта — он был посвящен первым пяти годам жизни Кэла.

На страницах альбомов то и дело возникали две женщины — Лу Каннади и Джил Эдвардс. На озере, за обедом, на «конкурсе малюток». Нашлась и студийная фотография Джонны с пожилой женщиной — вероятно, ее матерью. Еще одно фото запечатлело ту же пару и еще одну женщину, похожую на Джонну. Вероятно, это была ее сестра.

Помимо альбомов, на полке стояло четыре ежегодника старшей школы. Я пролистала последний. Угадайте, кто был местной королевой двадцать пять лет назад? А ее фрейлинами? Лу Каннади и Джил Эдвардс. Только в то время они звались Лу Фримен и Джил Букер.

Три мушкетерши.

Забавно, что ежегодник раскрылся как раз на фотографии трех девушек. И, черт побери, подпись гласила: «Три мушкетера старшей школы Шейсвилла».

Из ежегодника выскользнул листок бумаги. Это был алфавитный список из более чем сотни имен — очевидно, все выпускники школы Джонны. Она записывала их фамилии в замужестве и нынешние адреса. Оказывается, в недалеком будущем ожидалась двадцать пятая встреча выпускников, а Джонна была председателем школьного комитета.

Я вздохнула и вернулась к папкам в столе Джонны.

В папке Дома Морроу лежала пачка ксерокопий. Первым был инвентарный список экспонатов Дома Морроу на момент его двухсотлетия. Здесь была описана каждая чашка, каждая книга и вообще каждая вещь, хранящаяся в этом историческом доме. После 1976 года одиночные новые поступления вписывались разными почерками, и кое-где я узнала руку Джонны. За последние полгода Натан Бентон подарил Дому бронзовую пряжку от ремня конфедератов 1863 года; Катерина Д. Шмернер — дамское ручное зеркальце, а Бетти Котес Рамос передала письмо, написанное в апреле 1893 года некоему Дж. Котесу неким П. Морроу. Возле зеркальца стоял вопросительный знак. Рукой Джонны была сделана надпись: «Черное дерево, серебряные накладки, 1840 г.» Все предметы имели порядковые номера и отметку о дате поступления в музей. Я припомнила, как кто-то говорил, что Джонна сверяла инвентарные списки Дома Морроу.

Следующая папка содержала документы по бракоразводному процессу с Дуайтом. Не то чтобы я хотела ее смотреть. Меня это не касается. Это было… Да ладно, какого черта!

Как я и подозревала, из бумаг недвусмысленно следовало, что Джонна переиграла Дуайта на всех полях. Она получила всю мебель и их машину; Дуайту остались лишь его одежда, газонокосилка и столик на колесиках. Что ж, я всегда знала, что он не держался за имущество. Все, что она получит, считал Дуайт, улучшит жизнь Кэла. Кто осудит любящего отца за такую позицию?

Покопавшись в бумагах, я поняла, что Дуайт по-прежнему платит алименты из расчета его оклада в округе Колумбия, который сейчас, через семь лет, был бы выше, чем его нынешняя зарплата в департаменте шерифа округа Коллетон. А вот это уже меня разозлило.

Причем Джонна знала об этой разнице, потому что здесь же нашлась распечатка списка базовых окладов по округу Коллетон. Официального, находящегося в открытом доступе. И, черт возьми, тут же был список примерных зарплат окружных судей, и моя предположительная зарплата была обведена кружком и приплюсована к зарплате Дуайта. Зуб даю, она собиралась опять пойти в суд и потребовать увеличения суммы алиментов! Стало понятно, что Джонна все-таки имела какой-то доступ к Интернету, или у нее был человек, который все это для нее находил, или же у нее был компьютер на работе.

Время приближалось к половине четвертого. Я выключила свет и, решив не тревожить Дуайта, улеглась на кровать Кэла. Бандит устроился у меня в ногах и мгновенно уснул, а я еще долго лежала с открытыми глазами, силясь понять, за что могли убить такую абсолютно обычную — даже скучную — домохозяйку из маленького городка.

Потом я тоже уснула.

Через некоторое время я ощутила, что Бандит соскочил с кровати. Мне смутно привиделось, что Дуайт заглянул в дверь, очевидно, пытаясь понять, куда я подевалась, но я спала так глубоко, что сумела лишь пробормотать:

— Все в порядке. Спи.

Я слышала, как он зашуршал бумагами на столе Кэла, а потом провалилась в сон еще глубже. Мне снилось, что мы с Дуайтом и Кэлом гуляем по летнему саду, среди цветущих кустов. Мы не бежим, но, безусловно, куда-то направляемся, и только Кэл все время останавливается, чтобы понюхать гардении. Он срывает кремово-белый цветок. «Понюхай, папа», — говорит он. Он протягивает большой букет мне. «Понюхайте, мисс Дебора». И весь мир принадлежит нам одним, и воздух тяжел от сладких ароматов лета.