Андрей Костанян - Восьмой цикл

• Название: Восьмой цикл
• Автор: Андрей Костанян
• Жанр: Фэнтези

Во вселенной с главным миром Ареем есть существа, отблеск законов вселенной — Высшие. Раз в тысячу лет начинается игра за безграничным управлением этим миром, где игроки — выбранные Высшими смертные. Один из таких игроков — Малик, единственный в своей деревне, принявшей путь техники гномов, чародей. Дабы добиться победы в игре ему предстоит найти свой путь и основать мир, где техника и магия сливаются в одну науку. Главным призом в этой игре для смертного — возможность стать Высшим и игроки готовы пойти на самые разные методы в достижении победы. Главная же цель Малика — не дать другим игрокам ввергнуть Арей в хаос.

---

— Я против. За Тридцатиградье не отвечаю, но в Халистре нужны вовсе не войска семи.

— Спасибо. Второй вопрос такой, какова вероятность, что сейчас в Халистре, восставшим может придти в голову объединится с собратьями из Тридцатиградья? Ведь по сути теперь границы существуют только на картах.

— Пока основной костяк восставших — перешедшие войска, минимальна. Но этот прогноз максимум на месяц.

— Я так и думал, — Малик устало вздохнул и откинулся в кресле.

— Вы заметили на карте странность?

— Я нет, — Вашаэль повернулся к Калену:

— А ты?

— Еще две недели назад. Но подумал, что это я перемудрил с расчетами.

— Тогда и я тоже. А вероятность, что мы оба придумываем того, чего нет, маленькая.

— Может, объясните, о чем вы?

2

Малик рукой предложил Калену начать. Кален достал новую карту, заставил ее висеть. Потом рукой выжег линии фронта в обоих государствах.

— Это месяц назад, — с этими словами рукой он выжег новые линии фронта, — это сейчас. Замечаешь странности?

Вашаэль встал и подошел к карте. Посмотрел, потом повернулся и спросил:

— А что это за кружки получаются между линиями фронта?

— Браво! Он заметил. Значит мы не параноики. Это дорогой мой Вашаэль, земли нелюдей. Заметь, в них нет ни правительственных войск, ни войск восставших, хотя они уже далеко за линией фронта… — Кален впервые потерял спокойствие и выглядел возбужденным, — То есть в них не вошли правительственные войска, и тем не менее они не на стороне восставших, и что самое интересно, фронт восставших огибает их. Туда их войска даже не пытались войти.

— Мне давно казалось странным, почему бунтуют одни люди, — Малик встал и подошел к карте, — если в Тридцатиградье это можно объяснить географическим фактором, северные земли заселены в основном людьми, то в Халистре такого четкого разделения нет, и как видишь, огромные куски территории находятся внутри, в тылу, и их не пытались перевербовать или занять. И все это — земли молоков, а не людей. А теперь давай свяжем это с очень быстрым ходом бунта в Тридцатигралье и его полной бессмысленностью…

— Это не естественные события.

— Да!

— Это дело рук конкретной группы людей.

— И он понял. Мы это поняли еще когда узнали от тебя причину возмущения крестьян. Уж больно большой масштаб для обычного надувательства. Слишком крупно для мошенничества. И это подтверждается тем, что ни на один рынок в совете семи этот урожай не поступал. Я думаю его просто сожгли. Сейчас мы говорим уже о другом. Это даже не просто восстания, которые были спланированы и поставлены извне.

— Дело еще в поведении людей. Я пришел к выводу, и Малик я думаю согласен со мной, на людей попавших на территорию восставших как-то или чем-то влияют. Если эта магия, то очень незаметная и тонкая. И она не действует на остальные расы.

— Вашаэль, я пришел к выводу, что плану этой группы людей сильно помешало войско, перешедшее на сторону восставших В Халистре. Это немного успокоило настроения, замедлило собирание народного войска, а лично твоя позиция помешала распространению ненависти против нелюдей в Халистре. И эта причина, по которой группа организовавшая эти бунты еще не смогла объединить восстания. И шанс, что в Халистре еще можно решить вопрос политически. Кален, во втором семестре у тебя нет курсов. Я хочу, чтобы ты инкогнито отправился туда, сравнил характер восстаний и подтвердил или опроверг наши выводы. И если мы правы, надо точно установить, что за магия, чтобы знать, как ее устранить.

— Я понял. Пойду готовиться. Прощай, Вашаэль, на долгое время.

С этими словами Кален вышел. Вашаэль ошарашено смотрел ему вслед. Потом спросил:

— Ты не боишься его посылать в стан врага, по сути?

— Отвечу так. Одно из высших ступеней магии — телепатическая связь и мгновенное перемещение в пространстве. Калену 22, и он их постиг. Он справится. Либо он, Вашаэль, либо я, а я нужен тут, на совете.

3

На этот раз в совете семи было очень много шума. До официального начала собрания оставалось еще несколько минут, и новый посол Халистры активно агитировал за введение войска совета семи на поддержку правительства Халистры, обещая скорую победу в этом случае.

Малик вошел в зал и спокойно сел в кресло председателя. Шум утих, вы расселись по своим местам.

Совет начался с выступления Киреена, который рассказал о последних событиях в его стране. Из-за своеобразного устройства Тридцатиградья организованного войска у правительства не было, и то, что удалось мобилизовать, не просто уступало числом «армии освобождения людей», но и не было лучше организованно. Из-за этого в первые недели восставшие заняли центральные земли государства и их удалось остановить лишь на границе города Мерейен. Там жили в основном гоблины. Верно оценив ситуацию, они не просто активно спонсировали создание правительственной армии, но и на свои деньги наняли три сотни орков, которые имели опыт сражений в войне с Эдваром и сражались под Крелс и Агриппой. Орки прибыли на своих личных машинах, которые переоборудовали в машины поддержки. Также они выделили трех орков, которые приехали в штаб созданной армии Тридцатиградья и начали обучение современным боевым действиям и эффективному использованию тех небольших запасов военной техники, которая была у Тридцатиградья соотвественно уставу совета семи. Именно под Мерейеном правительственные войска впервые нанесли поражение силам восставших, но их количество и очень маленькое число военной техники для столь крупного фронта не позволяет начать активные наступательные действия. В результате уже две недели линия фронта стабильна и ситуация патовая. Тридцатиградье вынесло на рассмотрение просьбу у помощи совета семи в подавлении восстания и разрешении использовать общую военную технику совета семи.

После него выступал посол Халистры с похожей просьбой. Ситуация в Халистре отличалась от Тридцатиградья сильно. Там организованное войско восставших под командованием полковника Камра медленно, но верно продвигается к столице с целью свергнуть правительство и поменять устройство страны на монархию. Правительственные войска деморализованы, большую часть территории сдают без боя и активно переходят на сторону восставших.

Голосование по предложению ввести войска началось. Послы Эзреаля и Карэндра высказались против, но, как обычно, о причине своего решения промолчали. Орлых выступил с речью:

— То, что сейчас происходит в Тридцатиградье и Халистре — безобразие. Если бы такое случилось в Дурмаре, я бы, не сомневаясь, быстро ввел войска и погасил бунт в зародыше. Но ситуация в государствах разная. Я полностью поддерживаю правительство Киреена, но возможность разумно вести правительство Халистры ставлю под вопрос. Я голосую за введение войск в оба государства и подавление восстания, но в Халистре после этого требую смены правительства и новых выборов.

Посол Халистры начал возражать, но Орлых ответил, что поддержит оказание им военной помощи лишь после назначения перевыборов. Посол Халистры еще поспорил, но потом заявил, что перевыборы уже готовятся и будут проведены после подавления восстания и восстановления власти на юге. Орлых сказал, что его это устраивает.

От Эдвара выступала Милена, Эммеут не смог сам присутствовать, но свою позицию пересказал через Милену. Она совпала с Дурмаром во всем, кроме перевыборов. Милена требовала больше, она требовала голосование о смене вида правления на монархию, указывая, что очень большое количество народа Халистры просит это. И в этом случае посол Халистры вынужден был пообещать выполнить требование.

Голоса разделились, и голос Малика был решающим. Он вздохнул. Он предвидел это и очень опасался. Он не хотел быть последним, так как его позиция отличалась от той, которую занимали его тесть и его жена. Он встал:

— Я против введения войск совета семи.

Поднялся шум. Киреен попросил подтвердить Малика свое решение. Он это сделал. Киреен приуныл и сел на место, но посол Халистры не унимался. Он требовал объяснений и Малик с раздражением согласился на это:

— Для начала я хочу обратить внимание на то, что оба посла, поддержавшие ввод войск, расценили ситуации как разные и требующие разных решений. Я того же мнения. Я могу просто укрыться доводом о том, что в уставе сказано, что совет не вмешивается во внутренние дела государств. И что соглашение о борьбе с сепаратизмом тут не действует, так как в обоих странах восставшие не требует отделения. Они требуют смены власти. И да, я считаю, что в Тридцатиградье это не просто не обоснованно, но также восставшие временами введут себя как звери, вырезая целые деревни по расовому признаку и это безусловно нужно прекратить. В Халистре же я вижу организованное движение, которое зародилось из-за действий правительства, которые не принял народ в целом. Более того, правительство само начало военные действия, объявив военное положение и отправив в отставку фигуру, которая устраивала восставших и с которой они готовы были ввести диалог. Позиция по Халистре такова — Митранд признает события в Халистре полноценной гражданской войной, то есть войной части народа протии правительственной верхушки. Именно это, а также еще два факта обосновывают мой отказ в военной помощи правительству Халистры. Первый факт — восставшие там организованны, на их сторону переходят войска, они имеют четкую цель и дальнейшие планы. Второй факт — со стороны восставших не выявлено фактов жестокого обращения с инакомыслящими, притеснения по политическому признаку на территории восставших. Все это указывает на то, что это политический конфликт, и он может быть решен политическими шагами правительства, на которое оно не идет лишь потому, что не хочет терять власть.