Ян Мо - Песнь молодости

• Название: Песнь молодости
• Автор: Ян Мо
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1959

Ян Мо — известная китайская писательница. Её главный роман «Песня о молодости» до сих пор пользуется большой популярностью в стране. Книга переведена на 20 иностранных языков.

---

Бай Ли-пин жила в отдельном, хорошо обставленном номере на втором этаже. Дао-цзин села на роскошную кожаную софу и подумала: «Как во сне! Бежала из Динсяна и вот попала прямо в рай!»

Из ванной комнаты послышался голос Бай Ли-пин:

— Дао-цзин, иди сюда, умойся и приведи себя в порядок.

Поднявшись с софы, Дао-цзин ответила:

— Не хочу. Я сейчас тебя на некоторое время оставлю, а потом снова приду.

— Нет, так не пойдет! — запротестовала Бай Ли-пин и выскочила из ванной.

Она успела переодеться, нарядившись в красивое вечернее платье. Взяв Дао-цзин под руку, она усадила ее обратно на софу и, ласково потрепав по щеке, сказала:

— Ты просто глупышка, и я не позволю тебе уйти! — Внимательно разглядывая Дао-цзин, она добавила: — Какое красивое лицо! Да любой мужчина может потерять голову. Но, к сожалению, — я это вижу по твоим глазам, — ты все еще помешана на революции. Иначе ты бы не оставалась в одиночестве. Одной так трудно!..

— Не говори вздора, — торопливо заговорила Дао-цзин. — Я уже давно ничего не знаю о своих прежних друзьях. Сейчас я не думаю ни о чем, кроме того, как бы заработать себе на жизнь. Но я действительно спешу, у меня дела. — Дао-цзин поднялась.

Бай Ли-пин снова усадила ее подле себя и, пристально глядя ей в глаза, с легкой улыбкой сказала:

— Эх ты, глупая! Твои глаза меня не обманут. Ты что же, думаешь, что я ничего не понимаю, что я сама не прошла через это? Я ведь, как и ты, была полна энтузиазма и увлечена идеями пролетарской революции. Какой интеллигент — выходец из мелкой буржуазии — не питал революционных иллюзий! Но потом перед лицом действительности я постепенно поняла многое, освободилась от этих иллюзий. Конечно, революция дело хорошее, но ведь это дело далекого-далекого будущего. Сколько поколений пройдет, прежде чем наступит коммунизм! Когда еще революция победит?.. А тут еще надо сидеть в тюрьме, жертвовать жизнью, соблюдать какую-то железную дисциплину, безоговорочно подчиняться… Все это освободило меня от иллюзий. — Бай Ли-пин легко вздохнула и, помолчав, продолжала. — Вспомни, что человеческая жизнь коротка. Она проходит так же быстро, как облачко, гонимое ветром. Поэтому надо брать от жизни как можно больше. Вот я, например, сейчас ни над чем не задумываюсь, не мечтаю ни о чем героическом. Я просто наслаждаюсь молодостью. Пройдет несколько лет, и она останется позади. Дао-цзин, стоило мне тебя увидеть — твое платье, манеры, разговоры, — я сразу поняла, что ты все еще помешана на этом… Мне, мне просто жаль тебя…

Бай Ли-пин говорила с воодушевлением. Обняв Дао-цзин за плечи, она ласково шептала ей:

— Дао-цзин, я хотя и не революционерка, но и в лагерь реакции тоже не перешла. Я советую тебе ценить свою молодость, найти хорошего мужа, жить радостно и счастливо. Зачем выбиваться из последних сил? Ведь этим ты все равно ничего не добьешься. Ну как, ты поняла или пропускаешь все мимо ушей? Ну ничего, потом поймешь.

Сдерживая себя, Дао-цзин терпеливо слушала Бай Ли-пин и думала: «Я уже где-то слышала все это, но где, от кого?» Вдруг она вспомнила: то же самое советовала ей Чэнь Вэй-жу — ее первая школьная подруга. Но Чэнь Вэй-жу никогда не принимала участия в революции и превратилась в барыньку, а Бай Ли-пин? «Эта ведь была нашей… И вот тоже барыней стала… Может быть, для китайской женщины иного пути и нет?» — с усмешкой подумала Дао-цзин.

Она заставила себя успокоиться и серьезно сказала:

— Ли-пин, твоя забота трогает меня, но, по-моему, я не смогла бы наслаждаться счастьем, которое создал бы для меня муж. Может ли материальное благополучие восполнить душевную пустоту? Мне бы хотелось видеть тебя человеком, который, не довольствуясь тем, что дает ей муж, стремится к самостоятельности в жизни. Ты могла бы сниматься в глубоких, содержательных кинофильмах и тем самым приносить пользу обществу.

Проведя параллель между Бай Ли-пин и Чэнь Вэй-жу, она многое поняла и постаралась спокойно, мягко и откровенно поговорить с подругой, попробовать переубедить ее.

Но Бай Ли-пин была умной и находчивой женщиной. Разгадав намерение Дао-цзин, она поспешно переменила тему разговора:

— Да, ты права. Сейчас китайским фильмам, как и фильмам Голливуда, присуща сексуальная тематика, пессимизм… Я часто мечтаю сняться в прогрессивном фильме, сыграть какую-нибудь интересную роль, но хороших сценариев почти нет. — Она сокрушенно вздохнула.

Обе замолчали.

Дао-цзин, понимая, что ей не удастся быстро отделаться от Бай Ли-пин, решила расспросить ее о Сюй Нине. Она ничего о нем не слыхала со дня отъезда в Динсянь.

— Сюй Нин, — начала Бай Ли-пин, ласково поглаживая руку Дао-цзин, — этот мальчик, к сожалению, так же, как и ты, не послушался меня. Я ходила к нему, специально для него надела новое платье, но как с ним говорить? Он так изменился! Да в этом и нет ничего удивительного. Он расспрашивал о тебе. По-моему, вы оба могли бы… — Бай Ли-пин ласково посмотрела на Дао-цзин и умолкла.

Дао-цзин рассмеялась.

— Не говори глупостей, специалист по любовным делам! Ты только об этом и думаешь.

Дверь неожиданно открылась, и один за другим в номер вошли четверо: молодая женщина и трое мужчин в европейских костюмах. Бай Ли-пин за руку подняла Дао-цзин с софы и представила ее вошедшим:

— Это моя младшая сестра. Посмотрите: мы похожи или нет?

Гости смеялись и оживленно разговаривали между собой. Дао-цзин ничего не слышала. В ее мозгу промелькнула мысль: «Что, если бы сейчас в комнате вот также появился Ху Мэн-ань?..»

Дао-цзин заставила себя приветливо кивнуть гостям. Она взяла саквояж и вышла в ванную. Она очень устала; ей хотелось помыться с дороги, сменить платье и подумать о том, как бы ускользнуть отсюда.

Но когда она приняла ванну и, сидя в спальне, приводила себя в порядок, вошла Бай Ли-пин и потащила ее к гостям:

— Линь, пойдем! Мы все поедем а одно прелестное местечко!

— Я не могу. Я должна идти.

— Нет, нет! Ты намереваешься улизнуть, но из этого ничего не выйдет! Человек должен успеть взять от жизни как можно больше! — Хохоча, Бай Ли-пин настойчиво тащила Дао-цзин к двери и говорила: — Скажу тебе еще: революционер должен иметь широкое представление об обществе. Ты борешься против буржуазии. Так вот, сегодня вечером увидишь, как живет буржуазия. Пойдем! Мы собираемся на танцы в гостиницу «Пекин».

Терпению Дао-цзин пришел конец. Нахмурившись, она сказала:

— Ли-пин, я не могу пойти с вами. Да я и танцевать не умею. Не тащи меня так!

— Ну и что? Посмотришь, как другие веселятся! Пошли! Ведь там мои друзья — директор банка с супругой, начальник канцелярии муниципалитета, главный редактор одной крупной газеты. А ты заставляешь этих уважаемых людей ждать. Пойдем повеселимся. Что хорошего в одиночестве?

Дао-цзин покраснела и гневно воскликнула:

— Бай Ли-пин, что ты делаешь в конце концов? Разве я не принадлежу сама себе?

Но хитрая Бай Ли-пин и теперь нашлась: своей нежной щекой она прижалась к лицу Дао-цзин и ласково шепнула:

— Не сердись! Я действительно не хочу расставаться с тобой. Давай пойдем, а потом быстро вернемся. Разве это так трудно? — Бай Ли-пин, обняв Дао-цзин за плечи, вышла с ней из комнаты.

Дао-цзин была рассержена, но ей ничего не оставалось, как молчать: не могла же она в присутствии посторонних людей препираться с Бай Ли-пин. Она, словно пленница, позволила усадить себя в автомашину.

В огромном танцевальном зале гостиницы Бай Ли-пин еще раз представила своих гостей Дао-цзин и пошла танцевать с начальником канцелярии господином Фанем. Директор банка и его супруга последовали их примеру.

За столиком остались Дао-цзин и редактор газеты.

В зале сияла множеством огней голубая люстра. Ее хрустальные подвески создавали волшебную игру света на полу и опущенных шторах окон.

Послышались звуки джаза, и женщины, драгоценности которых блистали в мягком свете люстры, положили обнаженные руки на плечи обнявших их талии мужчин. Зал заполнили звуки джаза, возгласы танцующих, аромат духов…

Хотя Дао-цзин и жила в помещичьей семье, ей никогда прежде не приходилось видеть что-либо подобное. Опустив голову, она смотрела на женщин, на высокие каблуки их туфель, на покрытые красным лаком ногти их рук, отчего руки казались окровавленными.

— Мисс Линь, пейте лимонад! — услышала Дао-цзин голос редактора. Его звали Лин Жу-цай.

— Спасибо, я не хочу, — ответила она и снова стала смотреть на танцующих.

— Не стесняйтесь, пожалуйста. Здесь, конечно, скучно… Я тоже, знаете ли, не люблю этого. Что вы будете пить? Давайте немного поговорим. Сегодня я так счастлив, что познакомился с вами!..

Дао-цзин вынуждена была повернуться к нему лицом. Только теперь она как следует разглядела его. Лин Жу-цай был красивым мужчиной лет тридцати. На нем был хорошо сшитый европейский костюм и яркий галстук. Вел он себя скромно, даже немного застенчиво. Не дожидаясь, когда она ответит ему, он тихо заговорил с сильным южным акцентом: