Степан Крашенинников - Описание земли Камчатки

• Название: Описание земли Камчатки
• Автор: Степан Крашенинников
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-44013-9

Степан Петрович Крашенинникова (1711—1755) принадлежит к тем скромным героям, которыми так славна Россия. Сын солдата, за выдающиеся успехи в учебе он был выбран для научной подготовки к участию во Второй Камчатской экспедиции.

Экспедиция отправилась в путь в августе 1733 года. После четырех лет тяжелейшего путешествия члены «академической свиты», сославшись на плохое здоровье, отказались от дальнейшей поездки, сообщив в Петербург, что с исследованием Камчатки справится студент Крашенинников. И он справился!

За 10 лет (1733—1743) он проделал по Сибири и Камчатке путь в 25773 версты (больше половины экватора!), совершил множество исследовательских поездок на Байкал, по реке Лене, в Якутию, но главное – вдоль и поперек изъездил, изучил и описал Камчатку: ее границы, рельеф, климат, флору и фауну, вулканы и гейзеры, местное население, собрал богатейшие научные коллекции, сделал записи метеорологических наблюдений и описаний приливов, составил словарик корякского языка.

Но главным, эпохальным результатом титанического труда Крашенинникова стала первая русская научная монография «Описание земли Камчатки» – и она же стала первым международным бестселлером. Почти немедленно после выхода из печати в 1755 году книга была переведена на главные европейские языки: французский (1760), английский (1764), немецкий (1766), голландский (1770) – и вызвала огромный интерес как ученых, так и читающей публики.

На то, чтобы этот эпохальный труд увидел свет, его автор положил жизнь: отправившись из Санкт-Петербурга в научную экспедицию юным студентом, Крашенинников вернулся в столицу только через десять лет – и еще двенадцать, до самой смерти, готовил книгу к изданию.

Вот почему и сегодня, через 250 лет, мы с жгучим интересом знакомимся с этой terra incognita XVIII века, читая захватывающие, невероятные, но тем не менее абсолютно достоверные описания всего, что встретил и изучил во время путешествия Крашенинников. К этому добавляется чувство восхищения: вот, оказывается, как много может сделать для своего Отечества один человек.

Электронная публикация книги С. П. Крашенинникова включает все тексты бумажной книги и базовый иллюстративный материал. Но для истинных ценителей эксклюзивных изданий мы предлагаем подарочную классическую книгу. Бумажное издание богато оформлено: в нем более 150 иллюстраций, в том числе редчайших старинных карт и уникальных рисунков. Издание напечатано на прекрасной офсетной бумаге. По богатству и разнообразию иллюстративного материала книги подарочной серии «Великие путешественники» не уступают художественным альбомам. Издания серии станут украшением любой, даже самой изысканной библиотеки, будут прекрасным подарком как юным читателям, так и взыскательным библиофилам.

---

По таким обстоятельствам сомневаться не можно, что христианская вера по всему Северному морю чрез несколько лет распространится.

Глава 12. О шаманах камчатских

У камчадалов нет особливых шаманов, как у других тамошних народов, но всякая баба, а наипаче старуха, и всякий коехчуч волхвом и толкователем почитается. При шаманстве не бьют они ни в бубны, ни платья, нарочно для того сделанного, не надевают, как у якутов, коряков, тунгусов, бурятов и всех сибирских язычников в обычае, но нашептывают на рыбью шаглу, на сладкую траву, на тоншич, и тем лечат болезни, тем отвращают несчастье, и будущее предвозвещают. А какие слова при наговорах употребляют или кого призывают на помощь, того я, как великой тайны, не мог выведать.

Главное их шаманство бывает таким образом: две бабы садятся в угол, непрестанно шепчут, одна привязывает к ноге крапивную нитку, раскрашенную красною шерстью, и качает ногу. Если ей ногу поднимать легко покажется, то сие почитается за счастливое предзнаменование и за будущий благополучный успех предприемлемого дела, а буде тяжело, то за несчастливое.

Между тем призывает бесов к себе словами «гушь, гушь» и скрежещет зубами, а как явится привидение, то, захохотав, кричит «хай, хай». С полчаса спустя бесы прочь отходят, и ворожея непрестанно кричит «ишки», то есть «нет».

А другая баба, как ее помощница, шепчет над нею и уговаривает, чтоб не боялась, но прилежно бы примечала явления и содержала б в памяти, что загадала. Некоторые сказывают, что во время грома и молнии Билюкай к шаманкам сходит и, вселясь в них, способствует им угадывать.

Если сделается кому неблагополучие или не будет счастья в промысле, тотчас приходит к старухе или к жене своей; бывает шаманство, следуется причина, отчего произошло такое зло и предписываются средства к отвращению. За вящую же причину вменяется преступление какого-нибудь суеверия, которое тем отвращается, что согрешивший должен вырезать болванчика и, отнесши в лес, на дереве поставить.

Шаманят же они и во время праздников, когда грехи очищаются, шепчут, курят, машут, отирают тоншичем, обвязывают перевяслами, отговаривают пришедших в изумление и другие делают непристойности, о чем в следующей главе писано пространнее.

Если который младенец родится в бурю или ненастье, то на возрасте, когда он говорить будет, шаманят над ним и примиряют с бесами таким образом: в жестокую бурю раздевают его донага, дают в руку раковину морскую, которую ему, подняв кверху, должно обегать вкруг юрту, балаган и собачьи конуры, говоря сии слова к Билюкаю и к другим врагам: «Раковина привыкла к соленой, а не к пресной воде, а вы меня весьма мочите, и мне от мокроты будет погибнуть; видите, что на мне нет платья и что я весь дрожу».

По окончании сего примиряется он с бесами, а в противном случае бывает причиною погод и ненастья.

Таким же образом гадают они и трудные сновидения: ибо камчадалы столько в том любопытны, что поутру самое первое у них дело – рассказывать сны, рассуждать и заключать из того счастье или злополучие. О некоторых снах имеют они верные и неприменяемые правила, как, например, если вшей видят, то на другой день ожидают к себе казаков без сомнения. Испражнением желудка предзнаменуется прибытие гостя из их народа, плотским совокуплением предвозвещается счастье в промысле.

Кроме шаманства упражняются они в хиромантии и рассуждают о счастливых и несчастливых приключениях по линиям на руке, но правила свои в тайне содержат. Если у кого появится на руке точка, пятно или линия или вдруг пропадет, то спрашивают о том у старой шаманки, как то сам Стеллер приметил, притворясь сонным.

Глава 13. О праздниках и наблюдаемых при том церемониях

У всех камчадалов один токмо годовой праздник, в который они грехи очищают, а отправляется оный неотменно в ноябре месяце, чего ради и очистителем грехов называется.[408] Стеллерово мнение о сем празднике, что оный от предков их уставлен был в благодарение богу за его благодеяния, но после сущая причина празднования помрачена дурацкими смехами и нелепыми баснями.

Мне кажется мнение его основательно, тем наипаче что по окончании летних и осенних трудов не принимаются они ни за какую работу прежде праздника, не ездят в гости и на промыслы, почитая все то за великий грех. Ежели же кому преступить случится, волею или по нужде, то во время праздника необходимо должен очиститься, ежели не очистился прежде.

Из сего несколько видеть можно, что предки сего народа по заготовлении в зиму съестных припасов имели обычай начало трудов своих приносить богу в жертву, а потом сами между собою веселиться, приходя друг к другу в гости.

При праздновании бывает у них между прочим много и таких мелочей, которые недостойны воспоминания, но понеже всему у них непременный порядок, то опишу я все обряды их с начала до конца праздника обстоятельно, не опуская никакой безделицы не столько для удовольствия читателя, ибо такие мелочи читать больше скуки, нежели приятности, но наипаче для того, чтоб не погибла память толикого их заблуждения, из которого они выведены высокоматеринскою милостию Ее Императорского Величества, Всемилостивейшей Нашей Государыни: ибо ныне все оные языческие обряды оставлены и чрез несколько лет совершенному предадутся забвению, к некоторому ущербу истории.

И понеже южные камчадалы имеют некоторую разность в обрядах против северных, то объявлю я порознь о праздновании их, начав от южных камчадалов, к которым я в 1738 и 1739 годах нарочно для того ездил и в знатном их остроге, Чаапынган называемом, что на реке Кыкчике, жил по трое суток.[409]

Церемония началась метением юрты. Потом два старика, имевшие в руках по повесму[410] тоншича, нечто пошептав над сором, приказали его вон носить.

С полчаса спустя вынули из места вон старую лестницу, место вычистили, и старик, неведомо что пошептав, положил туда щепочку, обвитую тоншичем, после того новую привязали с равным шептанием, а старую поставили к стеке, ибо вон ее выносить, не окончив праздника, не дозволено.

Между тем, прибор, к езде на собаках принадлежащий, санки, алаки, узды, побежники, ошталы и прочее из юрты вон вынесли, для того что оное ожидаемым на праздник врагам, по их мнению, противен.

Немного помешкав, принесли в юрту сухой травы и постлали под лестницею. Старик, который обыкновенно на все нашептывал, придя к лестнице с тремя бабами, сел по правую сторону, а бабы по левую. У каждого из них была рогожка, а в ней юкола, сладкая трава, сухая икра, тюлений жир в кишках и кусками.

Из юколы делали они топоры и сладкою травою увивали, а изготовив все по обычаю, старик и каждая баба отправляли от себя по человеку в лес за березою, навязав, как пояса, на топоры и на голову тоншич и отдав рогожки с объявленным запасом на дорогу, немного себе из того оставив.

После того старик и бабы, встав с мест своих, обошли вкруг лестницы один раз, махая тоншичем, который в обеих руках имели, и приговаривая «акхалалалай»; а за ними обходили и те, коим надлежало идти за березою, которые, обойдя, и отправились в путь свой, а старик и бабы тоншич свой на очаг положили, а оставшийся запас бросили малолетним как бы на драку, который они, расхватав, съели.

Между тем, бабы делали из сладкой травы и из юколы кита, а сделав, вынесли вон из юрты до времени и положили на балагане. Потом затоплена юрта, а старик, выкопав перед лестницею ямку, принес камбалу, обернутую тоншичем, и, пошептав, положил в ямку, и сперва сам на том месте обернулся трижды, а после и все мужчины и женщины до малолетних.

По окончании сего действия другой старик начал сарану варить в корытах каленым каменьем, которою сараною имели быть потчиваны враги их, а между тем, у кого были болванчики, называемые урилыдач, обвязывали их сладкою травою, а другие делали новых болванчиков, итунг именуемых, и в потолок над очагом тыкали.

В то ж время некоторый старик принес в юрту березовый кряж и начал из него хантая делать, а сделанному первый тойон того острожка навязал сладкой травы на шею, а по нем и прочие сладкую ж траву или тоншич приносили ему в жертву, по совершении которой поставили его на очаге вместе со старым хантаем.

Часто упоминаемый старик. взяв два небольшие камня и обернув в тоншич, неведомо что наговаривал, потом, закопав их на очаге по разным углам, расклал небольшой огонь, а вкруг лестницы посадил малолетних, чтоб им хватать болванчиков, которые сверху имели быть в юрту брошены. Дети, расхватав их, обвязали сладкою травою, а один из них, взяв нового хантая, потащил вкруг очага за шею, а прочие за ним следовали и «алхалалалай» кричали, а потом на старом его месте поставили.

После того обсели вкруг очага все старики, сколько их в юрте ни было: тот, который на все нашептывал, взяв в руки обвитую тоншичем лопату, следующую речь к огню говорить начал: «От Кутха нам приказано воздавать тебе жертву по однажды в год, что мы и исполняем; чего ради просим, чтоб ты нас хранил и миловал, не причинял бы скорбей и бед и не делал пожара».