Степан Крашенинников - Описание земли Камчатки

• Название: Описание земли Камчатки
• Автор: Степан Крашенинников
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-44013-9

Степан Петрович Крашенинникова (1711—1755) принадлежит к тем скромным героям, которыми так славна Россия. Сын солдата, за выдающиеся успехи в учебе он был выбран для научной подготовки к участию во Второй Камчатской экспедиции.

Экспедиция отправилась в путь в августе 1733 года. После четырех лет тяжелейшего путешествия члены «академической свиты», сославшись на плохое здоровье, отказались от дальнейшей поездки, сообщив в Петербург, что с исследованием Камчатки справится студент Крашенинников. И он справился!

За 10 лет (1733—1743) он проделал по Сибири и Камчатке путь в 25773 версты (больше половины экватора!), совершил множество исследовательских поездок на Байкал, по реке Лене, в Якутию, но главное – вдоль и поперек изъездил, изучил и описал Камчатку: ее границы, рельеф, климат, флору и фауну, вулканы и гейзеры, местное население, собрал богатейшие научные коллекции, сделал записи метеорологических наблюдений и описаний приливов, составил словарик корякского языка.

Но главным, эпохальным результатом титанического труда Крашенинникова стала первая русская научная монография «Описание земли Камчатки» – и она же стала первым международным бестселлером. Почти немедленно после выхода из печати в 1755 году книга была переведена на главные европейские языки: французский (1760), английский (1764), немецкий (1766), голландский (1770) – и вызвала огромный интерес как ученых, так и читающей публики.

На то, чтобы этот эпохальный труд увидел свет, его автор положил жизнь: отправившись из Санкт-Петербурга в научную экспедицию юным студентом, Крашенинников вернулся в столицу только через десять лет – и еще двенадцать, до самой смерти, готовил книгу к изданию.

Вот почему и сегодня, через 250 лет, мы с жгучим интересом знакомимся с этой terra incognita XVIII века, читая захватывающие, невероятные, но тем не менее абсолютно достоверные описания всего, что встретил и изучил во время путешествия Крашенинников. К этому добавляется чувство восхищения: вот, оказывается, как много может сделать для своего Отечества один человек.

Электронная публикация книги С. П. Крашенинникова включает все тексты бумажной книги и базовый иллюстративный материал. Но для истинных ценителей эксклюзивных изданий мы предлагаем подарочную классическую книгу. Бумажное издание богато оформлено: в нем более 150 иллюстраций, в том числе редчайших старинных карт и уникальных рисунков. Издание напечатано на прекрасной офсетной бумаге. По богатству и разнообразию иллюстративного материала книги подарочной серии «Великие путешественники» не уступают художественным альбомам. Издания серии станут украшением любой, даже самой изысканной библиотеки, будут прекрасным подарком как юным читателям, так и взыскательным библиофилам.

---

Хотя, пишет он, в Камчатке главного начальника прежде и не было, но всяк жил по своей воле; однако две внутренние страсти – ненависть и роскошь – причиною были, что камчадалы сами свой покой и мирное житие отвергали и тем время от времени больше умалялись и приходили в изнеможение. К неприятельским действиям побуждали их женщины, властолюбие и всякие домовые вещи и уборы.

Но чтоб каждый мог неприятелю противиться, то поддавались они старшим, храбрейшим и умнейшим людям и по одержании некоторых побед начальникам своим оказывали такую любовь, какая потребна была к намерению их, чтоб мщением, получением добычи и равномерным ее разделением укрепиться в своей власти.

Чего ради и между сими народами есть знаки, что они имели в мысли своей нечто высочайшее, то есть чтоб быть владетелями, отчего, наконец, последовало одного народа разделение на разные и учинились многие равносильные стороны.

Сперва начали коряки и, от Тигиля войдя в Камчатку, следовали западным берегом до Большой реки. После того восстали шантальцы под предводительством умного и храброго мужа Шантала.

А как сей власть свою распространить вознамерился, желая получить ласкою то, что зависело от силы и оружия, то есть чтоб наложить дань на всех камчадалов мужского пола и женского, то сделались паки две стороны, одна у вершин реки Камчатки, которая продолжалась до прихода россиян, а другая в Кроноках, которая простиралась жилищами до самой Лопатки.

Наконец живущие от Голыгиной реки до Компановой отпали от жителей Курильской лопатки.

И хотя сии люди малочисленнее были, однако всех других превосходили силою, храбростью и разумом, нападали на различные остроги, отводили в плен женский пол и малолетних; ибо мать нынешнего тойона первого Курильского острова, именем Купини, была пленница, родом из Ичинского острожка, который лопатские жители погромили уже по прибытии россиян в ту сторону, чего ради островские жители ичинских камчадалов почитают за родню свою.

Около реки Апалы есть несколько гор, которые имена получили от происходивших там сражений. А сии лопатские жители, или просто курилы, потому были непобедимы, что они нападали нечаянно, пригребая на байдарах своих по морю и отходя с получением корысти, без опасности погони, ибо камчадалы морских судов не имеют.

Что касается до властолюбия, которое в сих известиях господина Стеллера упоминается, аки бы оно главною причиною было разделения тамошнего народа, то хотя сие и вероятно, ибо кто может подумать, чтоб и в самых диких народах не было властолюбия или по крайней мере тщания о преимуществе, когда оное и в бессловесных животных примечается, однако предпринимать учреждение самодержавного владения и налагать дани, кажется, потребно большее рассуждение, нежели каково камчадалы имеют.

Что они ходили войною друг на друга, что в плен брали и похищали съестные припасы и имение, из того заключить нельзя такого важного предприятия, каково об учреждении самодержавства, тем наипаче что такому человеку, каким описывается Шантал, надлежало прежде власть свою утвердить над своим родом и иметь в совершенном послушании, которого, однако же, и с самого начала покорения Камчатки нигде ни следа не примечено, но, напротив того, везде совершенное равенство.

А разделение народов и рассеивание по разным местам Камчатки могло сделаться и по другой причине, как, например, по тесноте места, по недостатку довольного пропитания для множества и пр.

Самое имя Шантал весьма мне сомнительно, был ли когда камчадал так называем, для того что ежели бы такое имя у камчадалов было, то бы оно не вышло и поныне из употребления, однако нет его между мужескими и женскими именами нигде в Камчатке. Мне кажется, что под сим именем должно разуметь всех шантальских жителей, которые живут около урочища Шанталы, как под именем Кончата – всех еловских жителей.

Ибо сие правда, что оные шантальцы были прежде сего и славны, и многолюдны, так что один острог их более двух верст в длину простирался, и балаганы столь тесно построены были, что по балаганам хаживали они чрез все помянутое расстояние, да и ныне оный острожек почти всех камчатских острожков многочисленнее народом.

О храбрости тамошних народов можно вообще сказать, что те, кои далее живут к северу, наглее и отважнее. Из камчадалов за военных людей почитаются еловцы и шантальцы, а далее курильцы и авачинцы, с которыми казаки много труда имели при завоевании.

Глава 11. О боге, о сотворении земли и о догматах камчатской веры

Богом камчадалы почитают некоего Кутха[405], от которого произошел народ их. Кто сотворил небо и светила небесные, не ведают, токмо сказывают, что оные прежде земли были, о сотворении которой объявляют двояко: иные говорят, что Кутх сотворил землю из своего сына, называемого Сымскалин, которого родила жена его Илькхум, гуляя с ним по морю; а другие – что Кутх с сестрою Хутлыжич землю снесли с неба и утвердили на море, а море сотворил Утлейгын, который и поныне в нем пребывает. Однако в том все вообще согласны, что Кутх до сотворения земли жил на небе.

Которые поставляют морского бога, тех мнение несколько сходно с якутским суеверием, которые владение неба и земли особливым богам приписывают, сверх того признают и адского бога и почитают их за родных братьев, так же как древние греки и римляне.

Кутх по сотворении земли оставил небо и поселился на Камчатке, где родил другого сына, именем Тыжил-Кутху, да дочь Сидуку, которые, пришедши в совершенный возраст, сочетались браком. Между тем как сам Кутху, так и жена его, и дети носили платье, из листья шитое, и питались березовою и таловою коркою, ибо звери, по их объявлению, сотворены тогда не были, а рыбы ловить не умели их боги.

Кутх, оставив сына своего и дочь, с Камчатки отбыл, а куда девался, не ведают, токмо то объявляют, что он пошел с Камчатки на лыжах и что горы и долы сделались от его путешествия, ибо земля под ним гнулась, как тонкий лед, и таким образом лишена своей равности и плоскости.

У Тыжил-Кутху после отца родился сын Амлея да дочь Сидукамшич, которые на возрасте вступили в супружество, а более родословия они не знают. То утверждают за истину, что народ их размножился от объявленных праотцов.

Тыжил-Кутху при умножении своего рода начал размышлять о лучшем содержании, вымыслил вязать из крапивы сети и ловить рыбу, а как лодки делать, оное ему еще от отца показано. Сотворил же он и зверей земных и, определив пастухом над оными некоего Пилячуча, под которого ведением состоят они и доныне, начал шить из кож их куклянки и парки.

О Пилячуче сказывают, что он ростом весьма мал, носит платье росомашье, которое у камчадалов весьма высоко почитается, ездит на птицах, особливо же на куропатках, и будто некоторым поныне случается видать и следы его.

Стеллер описывает тамошние народы многобожными, что они почитают многих богов и сказывают о них, будто прежде сего многие их видали, чего ради нет у них в языке слова «дух», ибо они не имеют о том и понятия, так как и о величестве Божиеи и непостижимой его премудрости.

Впрочем, никого глупее не представляют, как своего Кутха, чего ради и не воздают ему никакого почтения, ничего у него не просят и ничем так, как именем его, не забавляются, рассказывая про него такие непристойности, о которых и писать гнусно.

Между прочим и то в порок ему ставят, что он столько гор и стремнин сделал, и столько мелких и быстрых рек, что столько дождей и бурь производит и беспокоит их. И для того, всходя зимою на высокие горы или спускаясь, ругают его всякою бранью. То ж делают и при других трудных обстоятельствах.

Бога вообще называют они дустехтич, которое имя некоторым образом и почитают так, как афиняне неведомого бога. Ставят столб на пространных ровных и тундристых полях, обвязывают его тоншичем и не проходят мимо, не бросив куска рыбы или чего другого; не собирают ягод, которые растут в близости, и не бьют около того места ни зверя, ни птицы, и думают они, что сею жертвою жизнь их продолжается, которая бы без того умалилась.

Однако не бросают они на жертву годного – но или шаглу, или хвост рыбий, что и без того надлежало бросить. В чем согласны с ними и все азиатские народы, которые также приносят в жертву негодное; а что есть можно, тем пользуются сами. Таких столбов два видел господин Стеллер токмо около Нижнего острога, а инде нигде не примечено; впрочем, далее к северу много таких мест и я видал, где мимоходящие бросают жертву, яко бы врагам, там пребывающим, но столбов и идолов не ставят.

Сверх того,[406] все места, по их мнению, опасные, как, например, огнедышащие и другие высокие и крутые горы, кипящие воды, леса и пр. населены от них некоторыми бесами, которых они более, нежели богов своих опасаются и почитают. Горных богов называют они камули, или «малые души», ибо душа по-камчатски камулеч.