Роберт Фалкон Скотт - Дневники полярного капитана

• Название: Дневники полярного капитана
• Автор: Роберт Фалкон Скотт
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-54268-0

Каждый шаг в неизведанное опасен – эту истину знает каждый. Но на себе, как на подопытных добровольцах, ее испытывают немногие. И в первых рядах этих немногих – путешественники и первопроходцы.

Капитан Роберт Фалкон Скотт (1868—1912) – фигура великая и трагическая даже по строгим меркам суровых полярных исследователей. Не в переносном, а в буквальном смысле он положил жизнь на достижение Южного полюса Земли. Соревнуясь с экспедицией Руаля Амундсена, Скотт с товарищами дошли до полюса, обнаружили там норвежский флаг – и погибли на обратном пути.

Мужество отличается от храбрости, как сила от усилия, как любовь от влюбленности, как справедливость от отмщения. Только один пример: отморозивший ноги капитан Оутс, чтобы не задерживать товарищей, «пропал без вести»: вышел из палатки и не вернулся.

Да, они не стали первыми – они стали единственными. Была ли их жертва напрасной? Истина проста: мы с детства воспитываемся на примерах. Какие примеры нужнее человеку: стяжательства и конформизма – или благородства и подвига? В наследство от капитана Скотта благодарным потомкам достался высокий пример силы человеческого духа, а внимательным и чутким читателям – путевые дневники и прощальные письма, книги, способные не только увлечь захватывающими описаниями полярной романтики, но и тронуть наше сердце и нашу душу. Замерзая в одиннадцати милях от базового лагеря, до которого он так и не дошел, свое прощальное письмо жене Скотт начал словами: «Моей вдове»…

В эту публикацию вошли путевые дневники и прощальные письма великого первопроходца – его завещание потомкам. Завещание, к которому можно добавить только слова Теннисона, высеченные на могиле отважного полярника: «Бороться и искать, найти и не сдаваться». Биографические очерки об авторе этой книги и его преданном помощнике в первой полярной экспедиции Э. Шеклтоне, дополнившие основной текст, расширяют панораму событий и помогают лучше почувствовать время и место, обстоятельства и людей, стиравших белые пятна с карты мира.

Электронная публикация включает все тексты бумажной книги Роберта Скотта и базовый иллюстративный материал. Но для истинных ценителей эксклюзивных изданий мы предлагаем подарочную классическую книгу. Сотни цветных и черно-белых фотографий, картин, рисунков непосредственных участников экспедиции, карты маршрутов и документы эпохи позволяют наглядно представить все то, о чем рассказывает книга. Это издание, как и все книги серии «Великие путешествия», напечатано на прекрасной офсетной бумаге и элегантно оформлено. Издания серии будут украшением любой, даже самой изысканной библиотеки, станут прекрасным подарком как юным читателям, так и взыскательным библиофилам.

---

Среда, 25 января.

Сегодня отправляется осенняя вспомогательная партия, состоящая из 12 человек, 8 лошадей и 26 собак. Эти 12 человек следующие: Скотт, Боуэрс, Оутс, Черри-Гаррард, Гран, Аткинсон и Крин [Crean, матрос], которые были оставлены в лагере, прозванном «Безопасным»; матросы Эванс, Форд и Кэохэйн [Keohane], которые 13 февраля вернулись с наиболее слабыми лошадьми; Мирз и Уилсон, с собаками и санями.

Первый транспорт, включающий провизию и топливо на 14 недель, около 5385 фунтов свезен в склад № 1.

Судно довезло до Ледникового языка 130 тюков сена, 24 ящика собачьих сухарей и 10 мешков овса; собаки с санями вернулись к судну, взяли этот груз и отвезли в лагерь № 1, взяв еще 500 фунтов сухарей.

Запряженные лошадьми сани везут: палатку и другую, запасную, 2 лопаты, 2 лома, разные инструменты, овес, сухари, провизию, масло, спирт, походные печки, запасную одежду и многое другое; собаки везут то же, но в меньшем количестве.

Четверг, 26 января.

Вчера я пошел на судно, взяв с собой сани, запряженные собаками. Все шло хорошо до той минуты, когда они увидели кита в 30-футовой трещине и кинулись к нему. Едва удалось остановить их прежде, чем они добежали до воды.

Провел день в писании писем и распоряжениях относительно судна. К ночи поднялся свежий северный ветер, и судно ударялось о ледник, пока не подошли плавучие льды и не защитили его от прибоя. Лошади и собаки пришли около 5 часов пополудни, и мы все окончательно собрались в путь.

Незадолго перед тем Пеннел позвал людей на корму, и я благодарил их за их усердие и превосходное поведение. Никогда я не плавал с лучшей, на подбор, командой. Душу радовали их сердечные проводы. Понтинг продержал нас еще полчаса, фотографируя нас, лошадей и запряженных в сани собак. Надеюсь, что у него вышло хорошо. Было немного грустно прощаться со всеми этими молодцами. От всей души надеюсь, что они во всем будут иметь успех, ибо их самоотверженность и благородный дух поистине достойны награды. Господь да благословит их.

Итак, мы готовы со всей нашей кладью. Чем-то это все кончится? Понадобится не меньше трех дней, чтобы все перевезти на совершенно безопасное меето; морской лед не должен бы вскрыться раньше этого. Ветер дует опять с юго-вос-тока.

Пятница, 27 января. Лагерь № 2.

Поднялись в 9 часов 30 минут и перевезли груз сена на 3 3/4 мили южнее; вернулись в лагерь позавтракать, потом перенесли лагерь и припасы на другое место. Последние мы разделили на три груза: два груза корма для лошадей, один провизии для людей, с прибавлением некоторой доли корма. Работа медленная, но приходится медленно и осторожно уходить от возможности быть унесенными морским льдом.

Мы стоим около мили к югу от мыса Армитедж. Разбив лагерь, я отошел немного на восток и нашел лед опасно тонким вокруг мыса. Очевидно, придется сделать значительный обход, во избежание этой опасности. Другие все отправились к нашему старому дому, оставленному судном «Дискавери», посмотреть, насколько возможно его откопать. Как я и ожидал, надежды мало. Нанесенный внутрь дома снег очень крепко замерз; его в несколько недель не вырубить. Видели там большое количество сухарей и немного коровьего масла, какао и пр., так что мы не останемся без съестных припасов, если бы вышла задержка, когда будем возвращаться на мыс Эванс.

Собаки сегодня очень устали. Я вторую упряжку окончательно передал Уилсону. Ему этого очень хотелось, и я уверен, что он справится, – но уверен и в том, что собаки больших тяжестей не потянут. Сегодня 500 фунтов оказались убийственной тяжестью для 11 собак – насилу дотащили. Мирз рассчитывал давать им по 2/3фунта сухарей в день, но я сразу подумал, что этого будет мало.

Лошади зато работают прекрасно: 800–900 фунов им нипочем. Оутс говорит, что они сегодня могли бы пройти и дальше.

Суббота, 28 января. Лагерь № 2.

Лошади вернулись в лагерь № 1 за последним грузом, а я пошел к югу, искать путь к большой ледяной гряде. Морской лед к югу покрыт хаотически перемешанными, неправильными «застругами» (то есть покрытыми настом сугробами), памятными нам с плавания на «Дискавери». Гряда – новая. Ломаный лед ее кончался на восток от того места, к которому я подошел, и на действие давления указывала только громадная мерзлая волна, образующая нечто вроде грота со сводом или куполом, и этот грот был окружен несметными тюленями, из которых иные лежали, спали, другие резвились в мелкой воде. Полагаю, что старый лед в этом гроте остался под водой, а над ним у тюленей своя особая лужа, в которой вода в солнечный день, может быть, не так холодна.

Лошадей, очевидно, можно было провести этой дорогой, но когда я вернулся к своим, меня встретили известием, что у Кэохэйна лошадь захромала. Он смотрел на дело очень мрачно, но ведь он от природы далеко не оптимист. Похоже на растяжение сухожилия, но это не совсем еще верно. У Боуэрса лошадь тоже слаба на передние ноги, но мы об этом знали, и весь вопрос в том, долго ли она продержится. Жаль, потому что она вообще славная, сильная лошадь. Аткинсон весь день пролежал с больной пяткой. Его лошадь была привязана сзади к другим саням и шла хорошо; это добрый знак.

После полудня я провел лошадей 2 1/2 мили к югу до перехода через гряду, затем 2 3/4 мили по восточному направлению, к краю Барьера, и взобрался на него. Пройдя полмили от края, мы разгрузили сани; как раз перед тем лошади глубоко провалились; но эта рыхлость как будто произошла от местного подъема в поверхности.

Подходя к Барьеру, мы в четверти мили к северу от нас заметили какой-то темный предмет. Я пошел туда и увидел, что это верхи двух более чем на половину засыпанных палаток, оставленных, вероятно, Шеклтоном. Между ними спал линявший императорский пингвин. Парусина на одной палатке была, по-видимому, невредима, но с другой наполовину сорвана.

Лошади сегодня великолепно тащили, собаки тоже; но мы решили и тех, и других отныне нагружать полегче и шибко не гнать их, вообще, по возможности, беречь их силы. Нам еще многому остается поучиться, чтобы приноровиться к их работоспособности.

Кэохэйн уговаривает свою лошадь: «Бодрись, голубчик; к полюсу пойдешь!» – как бы думая подбодрить ее этим. Все веселы; таких молодцов поискать.

Воскресенье, 29 января. Лагерь № 2.

Сегодня после завтрака я прочел молитвы. День прекрасный. Семь здоровых лошадей два раза сходили к Барьеру – всего 18 географических миль[31], из них 9 с порядочными грузами, и ни одна даже не запыхалась. Лошадь Оутса, нервная, с норовом, воспользовалась минутой, когда ее не держали под уздцы, и ускакала; кончилось тем, что ее сани ударились в другие, валек сломался, и лошадь помчалась по лагерю, бешено лягая болтавшуюся постромку. Оутс пошел за нею, когда она поуспокоилась; оказалось, что ничего не пострадало, кроме валька.

Гран пробовал бежать на лыжах со своей лошадью. Все шло хорошо, пока он бежал рядом; но когда он побежал сзади, шуршание лыж по снегу испугало ее, и она с грузом побежала быстрее его.

Вообще дело у Грана спорится, хотя лошадь у него ленивая, и ему стоит большого труда поднять ее с места, но он всегда в духе и весел.

Собаки с каждым днем поправляются и приучаются к работе. С первым же грузом они пробежали с лишком милю дальше запасов, оставленных на Барьере, к месту, выбранному для Безопасного лагеря, главного продовольственного склада, близкого к нашей стоянке.

Не думаю, чтобы тронулась какая-либо часть Барьера, но лучше быть готовым ко всему, и нужно, чтобы лагерь наш оправдывал свое название.

Днем собаки свезли еще груз на то же место, сделав всего 24 географические мили, – вполне достаточно для одного дня.

Эванс и я пешком перетащили один груз через ледяную гряду. Остается доставить еще один груз на Барьер. Раз мы доберемся до Безопасного лагеря, мы можем пробыть там, сколько пожелаем, прежде чем начнем наше путешествие. Только, начав его, надо будет спешить.

День был по большей части пасмурный, но к вечеру прояснилось. Ветра очень мало. Температура все эти дни колебалась между 9° [–13 °С] ночью и 24° [–4 °С] днем. Условия для езды на санях весьма благоприятные.

Понедельник, 30 января. Лагерь № 3 (Безопасный). 77°55′ ю. ш.

Поднял всех в 7 часов 30 минуты утра; окончательно ушли с лошадьми в 11 часов 30 минут. Много дела, потому и задержки. Придется подтянуться. Аткинсону прорезали нарыв на пятке; дня через два он будет совсем здоров.

Я вел хромую лошадь. Нога не распухла, но боюсь, что испорчена навсегда: есть признаки повреждения кости, и копыто расколото.

Когда мы проходили мимо сложенного корма, направляясь к этому лагерю, случилась большая неприятность. Лошади провалились очень глубоко и с большим трудом довезли свои грузы, причем сильно разгорячились. Расстояние всего 1 1/4 мили, но они умаялись больше, чем от всего остального перехода. Мы сделали привал и после завтрака собрались на «военный совет». Я изложил свой план, состоящий в том, чтобы идти дальше, взяв с собой на пять недель провианта для людей и животных; после 12–13 дней сложить двухнедельный запас и вернуться сюда. Грузы рассчитаны на 600 фунтов с небольшим для каждой лошади и на 700 для каждой упряжки собак. Для лошадей это не много, если поверхность будет настолько хороша, чтобы им можно было свободно идти, – что, впрочем, сомнительно; собакам, вероятно, придется несколько облегчить грузы. Как-никак, лучшего ничего не придумать.