Семён Раич - Поэты 1820–1830-х годов. Том 2

• Название: Поэты 1820–1830-х годов. Том 2
• Автор: Семён Раич
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Поэзия
• Год: 1972

1820–1830-е годы — «золотой век» русской поэзии, выдвинувший плеяду могучих талантов. Отблеск величия этой богатейшей поэтической культуры заметен и на творчестве многих поэтов второго и третьего ряда — современников Пушкина и Лермонтова. Их произведения ныне забыты или малоизвестны. Настоящее двухтомное издание охватывает наиболее интересные произведения свыше сорока поэтов, в том числе таких примечательных, как А. И. Подолинский, В. И. Туманский, С. П. Шевырев, В. Г. Тепляков, Н. В. Кукольник, А. А. Шишков, Д. П. Ознобишин и другие. Сборник отличается тематическим и жанровым разнообразием (поэмы, драмы, сатиры, элегии, эмиграммы, послания и т. д.), обогащает картину литературной жизни пушкинской эпохи.

---

Дж. Мости встает и с удивлением смотрит на вдохновенного Тасса.

Тасс

И это всё рукою человека
Воздвигнуто! Кто ж этот человек?
Как он велик! И эти мухи-люди
В его созданиях гнездятся… Люди!
Смотрите: это он, тот человек,
О коем я сказал: великий, мощный!

Голоса

Что там, друзья, пожар он видит, что ли?

Дж. Мости

(Тассу)
Толпа тебя не понимает. Дико,
Бесчувственно она глядит. Ей странен
И темен твой торжественный язык.

Тасс

Малютки! Жаль мне вас! Какая глупость
Написана на этих мелких лицах!
Как все черты изображают ясно
То гордость, то корысть, то униженье…

Голоса

Да он ругается! — С крыльца его!
— С крыльца! Долой! — Нам умников не надо!

Тасс

Чего ревут народа шумны волны?

Голоса

Он говорит. — Послушаем. — С крыльца!..

Тасс

Умолкни, чернь! Когда пророк вещает,
Благоговей, невежество… Ни слова!

Голоса

Кто? — Он пророк? — С крыльца его! — С крыльца!

Народ бросается к Пантеону.

Дж. Мости

(удерживая народ)
Куда, слепцы? Подобные вам люди
Всю жизнь его несчастьями покрыли!
Со всех сторон клеветники и зависть
Изранили его младое сердце!
А он прославил вас! Не помнил он
Обид, клевет, ругательств, оскорблений;
Он бремя нес, не заслужив его.
Весь свет его как чудо превозносит…
А вы?.. Но кто вас может обвинять?
Не знаете таинственного гостя!
Я вам скажу! Благоговейте, люди!
Великий Рим! Твой гость — великий Тасс!

Народ отхлынул и с глубоким почтением несколько раз произносит имя Тасса.

Европа, мир поэтов не умеют
Ни оценить, ни награждать достойно.
Поэзия везде слывет мечтой,
Занятьем бесполезным, даже вредным;
Но Рим один отвергнул предрассудки,
От давних лет науки и искусства
Его своей столицей именуют.
Действительно, Рим есть столица славы!
В нем тысячи свершалися торжеств,
Не раз, не два разнообразный гений
Лавровыми листами обвивался!
Для славы создан Рим; и не на то ли
В его стенах бессмертный Капитолий?
И для чего, скажите, наконец,
Хранится в нем Вергилиев венец?..

Народ

(в сильнейшем волнении)
Венчать его! Венчать Торквата Тасса!
— Венчать поэта первого на свете!
— Великий к нам пришел за торжеством!

Народ, устремившись к Пантеону, поднимает Тасса на руки и уносит посреди кликов.

Да здравствует певец Иерусалима!
— К Святейшему! — Нет! прямо в Капитолий!
— Венчать его!.. Венчать Торквата Тасса.

Все уходят. Толпа новых граждан (пробегает в том направлении, куда понесли Тасса).

Голоса

Что там за крик? — Кого несут римля́не?
— Я стар и слаб, о дочь! веди меня;
Не помню я такого шума в Риме
И радости такой еще не помню!
— Творец! Землетрясенье в Риме, что ли?
— Огонь подземный? — Нет! пожар! — Скорее,
Мы не догоним… Врач наш, Клавдий Риги…
Как он спешит! Кто умирает в Риме?

Те же и Клавдий Риги.

К. Риги

(поспешно проходя)
Великий Тасс от радости слабеет,
К нему спешу, он в доме у меня…
(Уходит.)

Весь народ

 (поспешно за ним следуя)
Беги, лети! Спасай Торквата Тасса!..

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Комната Леоноры в доме кардинала д’Эсте.

Леонора

(одна, читает)
Нет! Всё не то! В стихах я этих вижу
Одну тоску незрелого таланта.
Нет силы той, того очарованья,
Кем я живу и в Риме и в Ферраре.
О, скоро ли заснет в моей груди,
Мой Тасс, воспоминание блаженства?
Как мне скрывать, чем сердце у меня
Отравлено, оковано и сжато?
Альфонс! Альфонс! Мне скучно без тебя;
Скучнее без тебя мне, Константини!
Один — ты смел глядеть украдкой в сердце
Несчастной Леоноры, и порой
Меня ласкать участьем, снисхожденьем,
И в светлом облаке манить надеждой!
Но всё прошло! Страдает герцогиня
За то, что герцогиня!.. Боже! кто там!..

Леонора и Константини.

Леонора

Ах, Константини! Вы давно ли в Риме?..

Константини

И часа нет! За мною следом герцог
Поспешно едет. Он боится Тасса,
Его любви к прекрасной герцогине…

Леонора

Люблю я брата, мне приятно видеть
Его всегда. Но в этот раз — я грозно
Приму его. Обидно, Константини!
Вы знаете, как мы расстались с ним?
Как только умерла сестра, Альфонс
Решился вновь принять к двору Торквата
И мне об этом объявил. Я тотчас
У брата в Рим на время отпросилась,
Чтоб не видаться более с Торкватом,
И ночью я оставила Феррару.
А он меня еще подозревает!
Но прав Альфонс! Любовь моя безмерна.
Любовь, одна любовь меня подвигла,—
Чтобы спасти Торквата, — удалиться.
Как бескорыстна я, не правда ль? Подвиг
Я совершила исполинский; чувство
Самодовольствия во мне разлилось,
И я вполне, вполне награждена!
Но что же с ним, с моей мечтой прекрасной?
Где он?

Константини

            Он здесь! Я ехал через площадь
И видел чудо, герцогиня! Шумно
Народ на раменах поэта нес
Венчать венцом Вергилья в Капитолий.
Напрасно я к нему хотел пробиться:
Народ, как бы единый человек,
Был тесен, густ и неразрывен; крики
Безмерный воздух наполняли; дети,
Старухи, старцы — все за ним бежали,
И всяк из них его благословлял,
И всяк из них хотел венчать поэта.
Тогда в глазах моих блеснули слезы,—
Я, как ребенок, зарыдал. О, сладко
Под лаврами обнять такого друга,
Тем больше, если он венца достоин!
О, торжество невинности и славы!
Благословен да будет вечно промысл!
Он справедлив…

Леонора

            И грозен! О, зачем
Венец тот не корона!

Те же и Альфонс.

Альфонс

                    Леонора!

Леонора

Мой брат, Альфонс!..

Альфонс

                                 Последняя отрада!
В последний раз пришел тебя увидеть.
Скучаешь ты в столице света, ангел!
Одну тебя нашел я с Константини!
Но где же тот, кого я так любил
И грозно так преследовал повсюду?
Кто так упорно борется со мной!..
Я думал: он с тобой… и кровь хладела,
Щетинился мой белый волос, очи
Слезами наливались. Леонора!
Прости меня; но кто перетерпел,
Перестрадал так много в этой жизни,
Естественно, в том скоро подозренья
Родятся, умирают и родятся.
И со стыдом я признаюсь: вот повод
Единый моего приезда в Рим.
Но где же он?

Константини

                    Не наш он, ваша светлость!
Бессмертие его от нас отъяло
И повело на вечность в Капитолий.

Альфонс

Как счастлив он! Как вместе я несчастлив!
Не потому, что торжество Торквата
Меня гневит. Напротив! Очень рад!
Я сам хотел Святейшего просить;
Но весь народ предупредил меня,
И вот что очень больно для Альфонса!

Те же и Гонзаго.