Николай Ссорин-Чайков - Топография счастья

• Название: Топография счастья
• Автор: Николай Ссорин-Чайков
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Культурология
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4448-0122-2

В центре внимания данного сборника — категория счастья в современной культуре, которая рассматривается в различных контекстах: от «американской мечты», представленной в образе отдельного дома и машины до мест свадебной фотосъемки в российских городах. Где и как люди ищут счастье, как это происходило в разные эпохи и в разных странах (Великобритания, Индия, Индонезия, Россия, США)? Целью сборника является своего рода эксперимент — набросать в первом приближении этнографическую карту модерна как отражение погони за счастьем, как карту социального пространства, отмеченного его образами.

---

Цель данной работы — не столько создание многоплановой и сложной картины мира детства через призму денежных отношений в современных США, сколько обозначение тех пунктов на карте детского мира, которые представляются в этом смысле узловыми, и тех принципов перемещения, которые обеспечивают безопасное продвижение вперед, навстречу миру взрослому. Установки по социализации детей, бытовавшие в США первой половины XX столетия (вплоть до конца 1950-х гг.), издавна утверждали известные ценности (в первую очередь протестантские): приветствовали труд, накопление, оправданность денежного вознаграждения. Однако в связи с изменениями в системе ценностей опыт детского и подросткового существования в обществе массового потребления меняется, особенно за последние десятилетия. Установки и практики семейного воспитания в отношении индивидуального успеха ребенка, бедности других и проч. не избежали мощного влияния феномена политкорректности. Социализацию как таковую продолжают обозначать вполне универсальными для американского среднего класса (и простирающимися за его пределами) вехами.

Освоение разнообразных практик и постепенное раздвижение границ денежного мира детей в современных США по-прежнему обусловлено узнаваемыми традициями и устоями среднего класса — самой многочисленной, хотя и не исчерпывающей палитру населения, категории. Именно его аттитюды и практики (при известной своей дифференцированности) принципиальны для восприятия не просто бытующих, а определяющих установок применительно к современным США. Средний класс семиотически обозначает Америку как таковую. Ведь некоторые ценности из области американских семейных отношений действительно носят универсальный характер. Включение детей в личную трудовую деятельность; денежные операции; социальные отношения, имеющие элемент денежного обмена, — все это имеет особое звучание в контексте американской концепции автономии и постепенно возрастающей самостоятельности ребенка, тесно сопряженной с индивидуализмом, причем на всех этапах жизненного пути. С точки зрения большинства американских родителей (особенно тех, кого условно называют родителями европейского происхождения), именно «независимость является самой важной долгосрочной целью (курсив мой. — М.З.) для ребенка»[123]. Она имеет безусловное финансовое измерение и выражается в известной (правда, относительной) автономии по отношению к родителям. Предпочтительно покинуть родительский очаг при поступлении в колледж, превратив дом в «опустевшее гнездо» (empty-nest), — для родителей это переходный период от счастья с детьми и от непосредственного общения с ними к счастью без детей. Подобная система должна рассматриваться в контексте всех межпоколенных отношений, причем двусторонних, и в конечном итоге — торжества индивидуализма (что не исключает возможности оказания финансовой помощи в чрезвычайных ситуациях). Экономическая ситуация вносит коррективы в то, как именно реализуется концепция финансовой взрослости или зрелости — некоего конечного пункта в продвижении ребенка по пути взросления. В идеале окончание школы, поступление в университет или колледж как раз и служат смысловой и временной границей самостоятельности (хотя именно родители, как правило, оплачивают высшее образование). Предполагается, что теперь ребенок будет жить автономно. Однако в результате экономического кризиса многие молодые американцы, окончившие четыре года колледжа (т. е. первую ступень высшего образования), возвращаются в родительский дом — в первую очередь ради экономии средств. Об этом еще пойдет речь ниже.

Следовательно, траектория «подготовительный класс школы — колледж/университет» может разниться не только под влиянием таких субъективных факторов, как родители, сиблинги, опыт дружбы, наконец, личные предпочтения, но и в результате финансовых возможностей, продиктованных общим экономическим климатом. Разнообразие — в духе политкорректной атмосферы приветствуется — во всяком случае, это декларируется, но некоторые культурные универсалии сохраняются, и они очевидны. Каждый ребенок постепенно создает собственный мир денежных представлений и действий, связанных с деньгами, знакомясь с элементами жизни, имеющими денежное выражение, в первую очередь — вполне конкретное, во вторую — абстрактное. Путешествие ребенка по «денежному миру» происходит при постепенном смещении его деятельности от игровой активности и роли получателя денежных благ в любом виде к деятельности трудовой и роли не только реципиента, но и активного «тратящего» и даже «зарабатывающего» начала. Чем дальше, тем больше ребенок приобретает самостоятельность в выборе сумм для трат и конкретных сфер их приложения. Дети заняты созданием своего ареала денежных практик и представлений, связанных с деньгами: с ростом возможности собственной «настоящей» деятельности расширяется и география использования денежных средств — сейчас, благодаря Интернету, уже безграничная. Это — почти «стройное» — шествие усложняется противоречивыми и порой откровенно конфликтными установками, которые призваны одновременно взрастить трудовую, самостоятельную и самодостаточную в материальном смысле личность (чтобы можно было тратить) — и, с приобретением этих навыков, отгораживаться от чрезмерного консюмеризма, помнить о необходимости постоянного самоограничения, планирования, точных расчетов и проч.

В этой связи возникает вопрос: что предлагается в качестве универсальных рецептов обращения с деньгами, чтобы деньги в детском восприятии, но опосредованном взрослыми ожиданиями, укладывались в концепцию счастья, достижения мечты, успеха, но не становились самоцелью? И в этом контексте звучит еще одна проблема: каков на практике гарантированный залог возможности достичь счастья в будущем и какова его денежная составляющая?

В сюжеты для рассмотрения мною включены: символика монет в жизни детей американского прошлого; обладание собственными деньгами (и монетами в том числе) как знаковый символ самостоятельности сегодня; коллекционирование монет, их использование в начальной школе; получение денег в качестве родительских пособий и их распределение, возможность их траты, накопления (копилки, распределение денег на категории) и др. Изначально эта тема интересовала меня больше с точки зрения финансовой ответственности детей/родителей, ее границ и их подвижности, (псевдо)самостоятельности решений и проч. Однако не менее любопытен и маршрут, по которому следует ребенок в освоении денежного мира, которое происходит и в хронологическом измерении — по мере взросления, и в географическом, а теперь еще и в виртуальном. В качестве источников я использовала мини-интервью, анализ родительских блогов и форумов, Интернет- и печатных публикаций, детской литературы, данные включенного наблюдения.

Изучение разных аспектов детства как феномена происходит усилиями представителей разных дисциплин, не говоря уже о смежных направлениях. К тому же речь идет о совокупном анализе фактически нескольких составляющих: собственно детства, родительства, других социальных институтов (школы и проч.)[124]. Даже беглый обзор этой все набирающей популярность области исследований не мог бы войти в формат данной публикации. Отмечу лишь, что при работе над ней я учитывала несколько подходов: более современную трактовку функционализма с точки зрения социализации индивидуумов как социального процесса взаимодействия, предполагающего освоение социальных норм и родителями, и детьми; концепцию «жизненного пути» и маршрута освоения социальных ролей; положения о выраженной возрастной стратификации в США; социальное конструирование — как родителями, так и детьми. Полезны новые исследования в жанре «географии детства», учитывающие пространственные и топографические параметры «прохождения» детьми пути взросления. Все эти направления так или иначе касаются предмета моего интереса — денежных элементов жизни детей на разных этапах и в разных контекстах. Что касается социальной обусловленности денег, взаимоотношений их и человека, то и эти направления давно разрабатываются на стыке разных дисциплин: экономической социологии, экономической антропологии, психологии и проч. Подробное освещение того, что уже сделано (западными исследователями, а также отечественными специалистами), опять-таки стало бы слишком амбициозным начинанием[125]. Для моей темы важна трактовка индивидуума (и ребенка в том числе) как социального и экономического актора. Освоение детьми множественных и вариативных ролей в этой и смежных сферах и сопряжение их действий с предлагаемыми нормами и составляет смысл перемещения ребенка в денежном мире — как, повторюсь, «диахронного», связанного с личным взрослением и весьма стремительным изменением внешнего мира, так и «синхронного», топографического, с той лишь разницей, что современная топография детского мира обязательно подразумевает виртуальное пространство и значимость его в «денежном вопросе» увеличивается с возрастом ребенка.