Марк Хаузер - Мораль и разум. Как природа создавала наше универсальное чувство добра и зла

• Название: Мораль и разум. Как природа создавала наше универсальное чувство добра и зла
• Автор: Марк Хаузер
• Жанр: Психология

В книге известного американского ученого Марка Хаузера утверждается, что люди обладают врожденным моральным инстинктом, действующим независимо от их пола, образования и вероисповедания. Благодаря этому инстинкту, они могут быстро и неосознанно выносить суждения о добре и зле. Доказывая эту мысль, автор привлекает многочисленные материалы философии, лингвистики, психологии, экономики, социальной антропологии и приматологии, дает подробное объяснение природы человеческой морали, ее единства и источников вариативности, прослеживает пути ее развития и возможной эволюции. Книга имела большой научный и общественный резонанс в США и других странах. Перевод с английского Т. М. Марютиной Научный редактор перевода Ю. И. Александров

---

Два набора экспериментов, проведенные один на макаках, а другой на шимпанзе, доминировали в этой области вплоть до конца миллениума[319]. Оба вели к одному и тому же заключению: животные, даже шимпанзе, являются последовательными бихевиористами! Дороти Чейни и Роберт Сейфарт показали, что макаки, имевшие детенышей, выражали одинаковый уровень тревоги, независимо от того, приходилось ли их малышам уже видеть приближение хищника или нет. Неведение относительно опасности хищника чревато большими неприятностями. Но матери-макаки действовали так, как будто не было никакого различия между неосведомленными детенышами и теми, кто уже имел необходимые знания. Они также были не в состоянии принять во внимание тот факт, что детеныши уже могли видеть хищника и поэтому должны знать о подстерегавшей их опасности. И, как показано в других работах, та же самая история разыгрывается в жизни других видов обезьян. У бабуинов, живущих в саванне Ботсваны, например, матери не зовут к себе свое обеспокоенное потомство, хотя материнский призыв показал бы детенышам, что матери знают об их тяжелом положении.

Антрополог Дэниел Повинелли представил сопоставимые результаты, основанные на ряде исследований шимпанзе. В соответствии с общей идеей эксперимента шимпанзе входил в комнату для испытаний и при каждом условии имел возможность просить лакомство у одного из двух экспериментаторов. При каждом условии один экспериментатор мог видеть просьбу шимпанзе, а другой нет. Например, один экспериментатор стоял лицом к шимпанзе, другой повернулся к нему спиной; один экспериментатор смотрел в сторону, а второй прямо перед собой; один имел повязку на глазах, другой — повязку, закрывающую рот; один надел на голову корзину, а другой держал корзину сбоку от головы. За исключением одного человека, который повернулся к нему спиной, в то время как все другие стояли к нему лицом, шимпанзе в своем поведении не делал никаких различий между экспериментаторами. Его просьбы о лакомстве адресовались случайным образом, даже после долгого обучения[320].

Иными словами, обезьяны с равной вероятностью просили еду как у того, кто мог их увидеть, так и у того, кто не мог. Подобно макакам, эти шимпанзе, столь же вероятно, будут обращаться к неосведомленному экспериментатору как к имеющему необходимую информацию. Макаки и шимпанзе не способны вникать в скрытый смысл происходящего.

Существуют, по крайней мере, две причины, почему в то время эти результаты казались парадоксальными[321]. Сначала было множество несистематических наблюдений за поведением диких и живущих в неволе обезьян, подтверждавших, что они весьма чувствительны к направлению взгляда другого, т. е. к тому, кто куда смотрит. Их чувствительность связана с особой формой поведения, которую биологи описывают как тактический обман. Речь идет о стратегической манипуляции доступом к информации для получения собственной выгоды. Например, животные, занимающие низкое ранговое место в группе, украдкой копулируют или потихоньку припрятывают еду, когда доминирующая обезьяна (альфа-обезьяна) не смотрит в их сторону. Хотя каждый исследователь признает необходимость осторожной интерпретации случаев несистематического наблюдения, их подборка содержит внушительный объем информации. В совокупности эти данные свидетельствуют, что приматы способны к обману, принимая в расчет то, что другие могут видеть или потенциально знать.

Другое исследование было выполнено на птицах — ржанках и сойках. В нем было высказано предположение, что эти птицы способны учитывать присутствие постороннего наблюдателя, когда цель их поведения — скрыть что-либо (гнездо — ржанками или запас продовольствия — сойками). Помимо этого, несколько исследований показали, что обезьяны следят за направлением взгляда других и могут использовать эту информацию, чтобы забрать то, на что смотрит кто-то другой. Например, если шимпанзе входит в комнату для испытаний и видит, что экспериментатор смотрит на потолок, он начнет немедленно разглядывать ту же самую часть потолка. Не увидев ничего достойного внимания на потолке, шимпанзе посмотрит на экспериментатора, чтобы повторно проверить направление пристального взгляда, и будет искать снова. Накопление подобных данных привело к усилению разногласий между сторонниками и противниками идеи о том, что животные могут проникать в «мир психического» других. Ответом на этот научный спор стала работа Брайена Хэйра, аспиранта, о котором речь шла выше[322].

Идея Хэйра была простой. В природе шимпанзе соперничают чаще, чем сотрудничают. Их конкурентоспособные навыки развились в процессе эволюции для взаимодействия со своими сородичами, имевшими сходные интересы в использовании ограниченных ресурсов, включая продовольствие и потенциальных помощников. Эксперименты Повинелли, напротив, предполагали сотрудничество и, в частности, межвидовое сотрудничество: между шимпанзе и человеком. Смогут ли шимпанзе установить взаимосвязь между наблюдением и знанием, если они должны соперничать друг с другом за доступ к продовольствию?

Эксперименты Хэйра включали задачи, предполагавшие соперничество между двумя шимпанзе различного ранга. Каждая экспериментальная задача (или условие) была направлена на решение одной и той же проблемы, но с разных сторон. Ее смысл состоял в следующем: будут ли соперничающие шимпанзе использовать информацию, получаемую в результате наблюдения, чтобы делать выводы и использовать эту информацию для следующего конкурентоспособного шага? Каждый вариант тестирования накладывал различные ограничения на условия наблюдения, т. е. на то, что могли видеть подчиненный, доминирующий или оба шимпанзе. Подчиненный шимпанзе находился в одной комнате, доминирующий — в другой, и между ними была комната для испытаний. Когда доминирующий и подчиненный видели корм в комнате для испытаний и имели доступ к нему, подчиненный оставался в своей комнате, а доминирующий выбегал и захватывал все. Но когда подчиненный мог видеть корм, который был скрыт от доминирующего шимпанзе, подчиненный направлялся прямо к корму. Например, в одном варианте Хэйр ставил два непрозрачных барьера в центре комнаты для испытаний. В то время как подчиненный шимпанзе наблюдал за ним, а доминирующий смотрел в сторону, он прятал один банан за барьером со стороны подчиненного. Хотя зависимые шимпанзе, как правило, избегают конфликтов из-за еды в присутствии доминирующих особей, в этом случае они кратчайшим путем устремлялись к спрятанному лакомству, используя в своих интересах результаты доступного только им наблюдения. Эти факты вместе с некоторыми другими данными показывают, что шимпанзе может использовать наблюдение для победы над соперником. Они также дают основания считать, что шимпанзе может интерпретировать наблюдение, извлекая из него полезное знание.

Эти результаты интересны и с другой точки зрения. Наблюдаемые варианты поведения шимпанзе отражают не их индивидуальные особенности, а скорее относительные ранги каждой особи в конкретной паре. Одна и та же обезьяна в некоторых случаях удерживала доминирующую позицию, а в других сочетаниях имела зависимое положение. Таким образом, их поведение изменялось как функция текущего ранжирования. Например, при том условии, когда Хэйр один банан располагал в открытом месте, а другой прятал за непрозрачным экраном, обезьяны изменяли свои стратегии в зависимости от их относительного ранга. Будучи в положении подчиненного, сначала они направлялись к спрятанному банану, а затем уже к лежащему открыто.

Играя доминирующую роль, они, напротив, в первую очередь двигались к видимому банану, а уже затем к спрятанному. Таким образом, в борьбе за корм поведение шимпанзе определяется не тем, как ведет себя его соперник, а тем, что тот может видеть и, следовательно, знать о текущей ситуации соревнования.

Результаты Хэйра открыли доступ к дальнейшим исследованиям шимпанзе и животных других видов, включая разные виды обезьян и даже птиц, например соек и воронов, определяя логику начальных экспериментов, особенно использование естественных, невыученных форм поведения[323].

Так, в ряде работ, выполненных на шимпанзе, живущих в неволе, и диких обезьянах резус, исследовались отношения между наблюдением и получаемым в результате знанием, при этом реализовывался оригинальный проект Повинелли, но с одним существенным изменением. Вместо сотрудничества между экспериментатором и подопытными обезьянами создавалась ситуация соперничества. Рассмотрим результаты исследования поведения макак резус, выполненного психологами Джонатаном Фломбаумом и Лори Сантос, так как их проект ближе других к работе Повинелли. Он также адресует полученные свидетельства в эволюционное прошлое к видам, которые приблизительно тридцать миллионов лет назад отклонились от эволюционной ветви, которая, в конечном счете, привела к возникновению человека.