Мария Чурсина - Хозяйка города

• Название: Хозяйка города
• Автор: Мария Чурсина
• Жанр: Фэнтези

Кто-то призвал тёмную сущность — того безжалостного монстра, который питается людскими жизнями. Кто-то хотел уничтожить её — бывшую учительницу биологии, которая привыкла бежать от прошлого. Кто-то почти добился своего, но не учёл одного. Убить её будет не так просто, потому что она — хозяйка города, и Город станет защищать её до последнего хриплого вздоха.

Роман является условным продолжением «Детей закрытого города» и «Проклятья», однако может восприниматься в отдельности от них.

Внимание! Отрывок, который разнесли по другим сайтам под заголовком "Хозяйки города", является всего лишь отрывком оригинального произведения. Полностью можно прочитать здесь.

---

Скрипач возник из стены — провода вспучились пузырём и вылепились в его фигуру. С тех пор, как Надя видела его в последний раз, он ещё вырос и почти потерял человеческие черты.

— Опять ты. Девочка, которую убил её учитель. — Человеческому уху не разобрать его слов, их чувствовали только мысленные руки — эфемерные ладони ловили вибрацию воздуха. Коридор сотрясся от грохота поезда. — Явилась одна. Я думал, вы собираетесь идти ко мне все вместе. Глупее и не придумаешь.

— Давай поговорим, — произнесла Надя. Её голос был шумом ветра и хлопаньем дверей в пустых домах. — Мы не хотим войны.

— Войны? — Если проржавевшие колёса поезда могут издавать смех, соприкасаясь с рельсами, то он засмеялся. — Не будет войны. Я уничтожу вас, и всё. Что вы мне сделаете, девочка, которую убил её учитель, собака, которую утопил её хозяин, мальчик, которого закопал отчим, калека, которого бросили друзья…

Он всех их знал — Наде пришлось закрыть глаза и долго не дышать, чтобы победить в себе человеческий страх. В темноте закрытых век она видела, как сотни шпионов, похожих на переплетение дождевых червей, наводняют город, становясь глазами и ушами Скрипача. Змеятся оборванные провода высоковольтных линий, подрагивают тонкие проводки под обоями в жилых квартирах и слушают, слушают. Она не думала, что Скрипач разрастается так быстро. Она надеялась, что на поверхности всё ещё территория Пугала.

— Хватит. Ты сильный. Но и мы опасны. И если мы сцепимся с тобой, мы разрушим город. Тебе негде будет жить. Ты сдохнешь от голода, как глупый волк, который перебил всех зайцев. Зачем тебе это?

Он изогнулся, хаотично меняя форму тела. Вёрткие провода метнулись к её ногам, запеленали щиколотки, но Надя даже не шевельнулась. Скрипач потянулся к её рукам. Холодные змеи укусили Надю за запястья.

— Я хочу жить. — Заскрипели колёса поезда.

Она ощутила, как кончики проводов проходят по её телу, ощупывая: коротко остриженные волосы, скрещенные ремни на груди, армейские брюки, кеды с оборванными шнурками.

— Побудешь со мной немного? — Он притянул её совсем близко, так что голубые искры касались Надиной кожи и обжигали. — Лучше бы ты была живой, но ты холодная. Ты закопана под землю. Но всё равно побудь со мной немного. Я хочу узнать, как это.

Провода подняли её выше, и оказалось, что потолок увешан разбитыми лампами. Кое-где сохранились стёкла и алые буквы на них: «вых…».

— Отпусти, я пойду сама.

Сущностям не обязательно дышать, но человеческое тело судорожно пыталось сделать вдох, пока провода на Надиной груди не ослабили хватку.

— Идём, — выдохнул Скрипач ей в лицо запахом старых шпал.

Наде почудилось движение в темноте, как будто провода в верхней части его туловища шевельнулись, словно огромная грудная клетка сделала вдох.

Его прежняя тронная зала преобразилась так, что Надя едва её узнала. Проломленные стены заросли новой кладкой, и в полумраке она едва могла различить их по цвету кирпичей. Бледный свет, сочащийся из-под купола, по-прежнему выхватывал из темноты ступеньки, ведущие к трону.

Но в противоположном углу залы она увидела лоскутный ковёр, расстеленный на полу, крепкий ящик из реек. Убежище, похожее на её собственное. На перевёрнутом ящике стояла бутылка с надколотым горлышком, пластмассовая вазочка с фантиками от конфет и стакан, перевёрнутый кверху донышком.

Надя села на ковёр, скрестив ноги, и машинально вернула стакан в правильное положение. Скрипач замер напротив, уложив переплетения проводов вокруг ящика и Нади, как огромная кобра. Теперь он сделался одного роста с Надей, и все три руки улеглись на край ящика.

— Расскажи. Как он убил тебя?

Дикое подражание дружескому чаепитию. Надя ощутила, как человеческое в ней тускнеет и меркнет. Ей кажутся нормальными и убежище, и перевёрнутый стакан на ящике — «да, ты просто не знаешь, что с ним делают люди», — и Скрипач, свернувшийся на полу.

— Он запер меня в комнате и уехал.

— Запер? — Стук поезда захохотал ей в ответ.

— Да. Люди не умеют выходить из запертых комнат. И прыгать из окон люди тоже не умеют. Люди боятся высоты.

— А что было потом?

— Потом я всё-таки вышла из комнаты, и он умер. От угрызений совести. Так тоже бывает у людей.

— Ах, — удивлённо выдохнул Скрипач, как будто огромный состав затормозил у станции. — Что ещё делают люди? Хозяйка закрывала глаза и долго лежала на полу. В том самом месте, где сидишь ты.

У Нади пересохло во рту, проступили бетонные кольца горла, так что голос опять стал воем ветра в заброшенном доме.

— Ты держал её здесь?

— Её нельзя держать. Она сама была здесь, пока не захотела уйти.

Надя опустила голову и уставилась на край ящика. Оборванная этикетка — жёлто-красная, с улыбающимся детским лицом. Если то, что говорит Скрипач, правда, значит ли это, что Вета была здесь по своей воле? Тогда почему она не вернулась и бросила их всех на произвол судьбы?

Темнота вокруг зашевелилась. Провода, спокойно улёгшиеся у её ног, поднялись и поползли вверх по рукам. Надя судорожно дёрнулась, и паутина сжалась чуть сильнее.

— Тише, — сказал Скрипач. — Я всего лишь хочу узнать, как утроены люди.

Ещё один провод обвился вокруг её шеи, а руки были уже несвободны. Она не сумела бы пошевелиться, даже если решилась бы. Плети проводов походили на стебли хищного растения — чем сильнее бьёшься, тем больнее сжимают.

— Эй, ты знаешь, что людей нельзя слишком сильно сдавливать?

Скрипач приблизился к ней лицом, похожим на изъеденную сыростью штукатурку. Некие намёки на черты лица — трещины на рыхлой поверхности — расширились, как будто втягивая дуновение её дыхания.

— Ты боишься?

Она отвернулась, насколько могла, чтобы не видеть, как пузырится сырая штукатурка, и на его лице появляется что-то подобное глазам.

— Я бы на твоём месте не заигрывалась. Думаешь, ты самый сильный в городе, царь и бог локального масштаба? Уйми пыл. В конце концов, тебя создали люди.

Он придвинулся ещё ближе, сжал до хруста в костях. Провода рванули вверх и оторвали Надю от земли. Она повисла в воздухе между полом и потолком, вдыхая его сырой запах. Скрипач потянулся к её затылку и заставил смотреть на себя.

— Но этих я уже убил.

Надя сморщилась, ей в лицо полетела пыль вперемешку с капельками влаги. Ей требовалось время. Она замедляла биение сердца. Уходить в мир мёртвых так резко — опасно, и раньше она никогда не делала этого специально. Всё происходило само собой. Но сейчас она надеялась, что если Скрипач перестанет чуять в ней человека, его агрессия утихнет.

— Чего ты хочешь? — заговорила она, растягивая резину времени.

— Хочу узнать, кто такие эти люди. Что есть их жизнь.

Она хотела рассмеяться — получился хриплый выдох. Кровь медленно становилась речной водой, и Наде больше не требовалось дышать. Она могла бы провисеть так, опутанная проводами, сколько угодно, хотя на коже оставались чёрные следы. Но ведь боли не было.

— Я не знаю. Не имею понятия. Я не человек.

По сырой штукатурке поползла горизонтальная трещина — от края к краю, и вдруг стало понятно, что Скрипач улыбается.

— Потому ты мне и нравишься. Ты стоишь на тонкой границе. Страшно стоять на ней, да?

Провода дёрнули её ещё выше, под самый купол мёртвого дворца. И Надя увидела, как по тёмному камню расползаются узоры из плесени. На стёклах засохли распластанные насекомые, и трещины пробегали сквозь их тела. За мутным куполом она увидела иссохшиеся деревья, искорёженные временем постройки. Стоял жемчужно-серый прозрачный вечер.

— Страшно.

Таких мест в городе она не помнила. Надя закрыла глаза. После собственной смерти она ненавидела высоту, даже находясь в теле сущности. Она не переносила крыш и верхних этажей. В животе завязывался тугой узел.

В той комнате, где её заперли, был широкий подоконник, и она сидела на нём. Окно выходило на безлюдный задний двор. В доме давно никто не жил.

— А знаешь, что в самом деле страшно? — сказал Скрипач, припадая лицом к её лицу. Так близко, что уже не увернуться, и запах сырой штукатурки бил прямо в нос. Её высохшие чешуйки хрустели, когда он прижимался. — Высота. Чем выше крыша, тем страшнее. Потому что самая высокая крыша в городе может принадлежать только самому сильному. И скоро будет моей.

— Зачем это тебе? — Бесчувственные губы касались его лица, как будто целовали.

— Разве не ясно? Я хочу стать хозяином этого города. Прошлый хозяин немощен и почти мёртв. И все здесь станет моим.

— С чего ты взял, что сможешь стать хозяином?

Скрипач засмеялся, как будто застучали по рельсам колёса товарного поезда. Он отодвинулся, как будто желал рассмотреть её всю целиком. Провода скрутились на груди так, что под ними затрещала ткань. Надя непроизвольно выгнулась, стиснула зубы, чтобы не выдать человеческого страха.