Берт Хэршфельд - Акапулько

• Название: Акапулько
• Автор: Берт Хэршфельд
• Издательство: ТЕРРА
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-300-01352-8

В романе Берта Хершфельда «Акапулько» собираются богатейшие люди мира. Их, законодателей роскошной жизни, в которой царит жадность, плотское вожделение и предательство, вряд ли тронет настоящая любовь и истинное благородство. Но эти чувства, недоступные миру богатства и власти, существуют и лишь они подлинны…

---

— Как и в любом другом месте, — подхватил Форман, улыбаясь девушке. Та неловко и смущенно толкнула своего спутника в бок, а в линии губ у нее читалось неодобрение, и все это вместе несколько испортило то впечатление миловидности, которое создалось у Формана. Его всегда озадачивала та вызывающая, почти воинственная сексуальность, которой обладали молодые девушки, — как будто они ждали неодобрения, порицания толпы и тем хотели и могли подтвердить правильность, превосходство своих собственных поступков. Это было, по мнению Формана, довольно утомительной тратой энергии.

— Так случилось, что мне нравятся местные рынки, — добавил он.

— Нравится процесс торга, я полагаю, — сказала девушка.

— Почему бы вам не назвать это жеребьевкой перед матчем? — ответил Форман, протянул руку и представился.

Она посмотрела на его руку и, в конце концов, быстро взяла ее.

— Меня зовут Беки.

— А вы просто смотрите или покупаете? — спросил их Форман.

Ответил Чарльз:

— Я хочу себе серапе.

— В конце этой улицы расположились индейцы. На мой вкус, у них неплохие серапе.

— Нам нужно не любое серапе, — ответила Беки. — К северу отсюда есть одна деревушка. Сан-Хуан-дель-Мар. Они делают классные вещи. Натуральная расцветка и ничего похожего на эти поддельные узоры.

Форман смиренно заметил:

— Я не специалист по серапе, но, может быть, вы сначала посмотрите у тех индейцев..?

— Конечно, — сказал Чарльз.

Беки пожала плечами и первой направилась вперед; глаза ее были опущены вниз.

У двух прилавков со сложенными серапе расположились на корточках четыре индейца, они о чем-то тихо переговаривались друг с другом.

— Buenas tardes, — начал Форман. Индейцы разом замолчали, с профессиональным интересом изучая трех американцев. Они встали.

— Мои друзья, — продолжал Форман по-испански, медленно подбирая слова, — ищут совершенно особенное серапе.

Сомбреро были сняты, и все индейцы расцвели улыбками. Один из них выступил вперед.

— Это очень особые серапе. Особая ручная работа. Особые цвета. Рисунок тоже особый. Вашим друзьям очень повезло, что они пришли к нам. У нас есть особые серапе. — Его улыбка стала еще шире, и он взглянул на своих компаньонов; те одобрительно закивали.

Оратор подал знак, и два индейца схватили большое серапе и развернули его перед покупателями. Их взорам предстал правильный, напоминающий картины Мондриана[83], геометрический узор, выполненный в оранжевых, черных и красных тонах.

— Очень особое серапе, señor.

— Это для туристов, — сказала Беки.

Форман согласился:

— Нет, нет. Мои друзья точно знают, что им нужно. Серапе, сделанное в деревне Сан-Хуан-дель-Мар.

— А-а…

— У вас есть что-нибудь, изготовленное в Сан-Хуан-дель-Мар?

— Trabajo de San Juan del Mar[84], — быстро перевел оратор своим друзьям. Он указал на невысокого смуглого мужчину. — Это Соледад. Он из этой деревни, поэтому его серапе точно сделано в Сан-Хуан-дель-Мар.

На свет было извлечено, развернуто и продемонстрировано покупателям с обеих сторон другое серапе. Форман, громко рассмеявшись, покачал пальцем. Индейцы, без всякого смущения, тоже разразились хохотом.

— Нет, — сказал Форман. — То, что мы ищем, должно быть простым и иметь натуральную расцветку.

— Sí, sí. Aquí tiene colores naturales. Sí[85].

На прилавок было вытащено третье серапе, с изображенной на ней птицей, вытканной черными, коричневыми и белыми нитками. Форман покачал головой и снова засмеялся. Индейцы сконфуженно переглянулись, но вскоре все они тоже смеялись. Уловка не прошла, но мексиканцы были рады сообразительности своего предводителя, а также довольны таким интересным и занимательным началом дня, который, не будь здесь этих чужеземцев, прошел бы скучно и обыкновенно. Большой американец был дружелюбным и симпатичным, даже несмотря на то, что так плохо говорил по-испански. И он пока не собирался уходить, так что сделка все еще могла состояться. Было развернуто еще одно серапе.

Именно в этот момент самый низенький из четырех мексиканцев выступил вперед. Глаза его были нацелены на наручные часы Чарльза, которые тот носил пристегнутыми к петле пояса своих джинсов.

— Сколько стоят такие часы, как эти? — задал вопрос индеец.

Форман перевел.

Чарльз поднес руку ко лбу:

— Я не знаю. Мой отец подарил их мне, когда я начал заниматься футболом в школе. Его ошибка. Через неделю меня вышибли из команды… Не знаю, около двух сотен монет, я полагаю.

Форман повернулся к индейцу.

— Они стоят очень много денег.

Индеец глубокомысленно кивнул.

— Я дам вашему другу за часы пятьдесят песо.

— Señor, эти часы очень дорогие, они стоят больше, чем двадцать хороших серапе.

Индеец изучающе вгляделся в лицо Формана и решил, что торг может продолжаться.

— Очень хорошо, семьдесят пять песо.

Форман перевел.

Чарльз ответил:

— Это был подарок.

— Часы были подарком, — сказал Форман по-испански.

Индеец внимательно осмотрел часы.

— О, так это, наверное, было очень давно. Все такое забывается. Я заплачу вам восемьдесят песо.

— Нет, señor, — ответил Форман. Чарльз и Беки начали уходить.

— Мое окончательное предложение, — крикнул им вслед мексиканец.

Форман приветственно поднял руку и последовал за Чарльзом и Беки. Индейцы позади них снова опустились на корточки и начали между собой какой-то серьезный разговор.

— Такое впечатление, что вы пришлись по душе этим индейцам, — осторожно заговорила Беки с Форманом, как будто опасаясь, что тот сможет воспользоваться мягкостью, которую она проявит по отношению к нему.

— Мне нравится торг, мена, — ответил Форман.

— Но мы же ничего не купили.

— Они к этому относятся так: не сегодня — значит завтра. Если не мы, то кто-нибудь еще. Эти рынки представляют как бы мексиканские традиции в миниатюре. И если не ждать от мексиканцев, что те будут действовать по-американски, рынки даже полезны.

— Как мой отец, — вступил в разговор Чарльз. — Если ты не похож в точности на него самого, он считает, что ты вроде какого-то свихнувшегося извращенца или даже хуже.

— А он хоть раз ходил на рынки?

— Вы что, шутите?! Он совсем другого склада человек. Акапулько для него источник всяких паршивых развлечений, он их просто обожает, всяких там куколок с загорелыми задницами. В его возрасте он мог бы по меньшей мере быть… ну, вы понимаете, — более сдержанным, что ли.

— Ты имеешь в виду — оставить девочек в покое?

— Ну, по крайней мере, вести себя соответственно своему возрасту.

— Как мне кажется, твой отец не намного меня старше, а мне все еще нравятся девочки, если мне будет позволено это заметить, — сказал Форман, поглядывая на Беки и улыбаясь.

— Ну, — мрачно заметила она, — вы не кажетесь мне таким старым.

— Вы здорово умеете находить общий язык с другими, — сказал Чарльз. — Вроде бы вам не безразличен человек, с которым вы говорите. Вы сразу просекли этих индейцев, и они поняли это. А отец только лабудой занимается. Он бы ни за что не стал разговаривать с этими местными по двум причинам. Во-первых, их преступление в том, что они индейцы, а во-вторых, еще большее, — в том, что они нищие.

— Может, он таким и сам был когда-то, — ответил Форман. — Может, у него просто паршивые воспоминания обо всем этом.

— Ладно, только не надо, — прервал его Чарльз. — Я было начал думать, что вы можете говорить правду. Мы же не полные придурки, правда. Я не говорил, что нищим быть хорошо, и я так не думаю. Но продолжать жить своим прошлым или как там все это назвать — просто идиотизм.

— Аминь, — добавил Форман. — Ну что ж, по крайней мере, ты вроде бы чувствуешь что-то про своего отца, и это лучше, чем ничего. Тебе это небезразлично, и, если тебя это будет волновать в достаточной степени, может быть, у тебя получится поладить с ним. Кто знает, — ты и твой отец все еще можете найти общий язык. Извини, что я тут такую речь произнес…

— Будь спок. Но я и мой отец? Может, и так… только я что-то сомневаюсь в этом…

Через пять минут, отделившись от Чарльза и Беки, Форман в первый раз увидел высокую девушку с волосами цвета пшеницы. Она стояла, прочно утвердив ноги, и торговалась с пожилой женщиной о цене на шаль. Торг был быстрым и благожелательным; губы девушки то растягивались в улыбке, то опускались, изображая преувеличенное несогласие. Сделка зашла в тупик, и незнакомка, произведя заключительный жест рукой, медленно пошла прочь. Хлопчатобумажное платье свободного покроя, которое она носила, было не в состоянии скрыть очертания налитого, зрелого тела девушки.

Поддавшись импульсу, Форман заспешил к старухе. Он показал на шаль, которой интересовалась девушка.

— Скажите мне вашу цену, — попросил он торговку.