Михаил Безродный - Россия и Запад

• Название: Россия и Запад
• Автор: Михаил Безродный
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-86793-917-5

Сборник, посвященный 70-летию одного из виднейших отечественных литературоведов Константина Марковича Азадовского, включает работы сорока авторов из разных стран. Исследователь известен прежде всего трудами о взаимоотношениях русской культуры с другими культурами (в первую очередь германской), и многие статьи в этом сборнике также посвящены сходной проблематике. Вместе с тем сюда вошли и архивные публикации, и теоретические работы, и статьи об общественной деятельности ученого. Завершается книга библиографией трудов К. М. Азадовского.

---

3) ст. 13–16: это четверостишие тоже показалось нам не совсем доступным пониманию. Не оттого ли так выходит, что главное предложение не имеет сказуемого, а придаточное («Благо строя для супруга») все-таки относится к нему, отсутствующему?

ст. 17: очень решительно протестуем против выражения «в рай готова». Это противоречит самому месту действия, и в тех же стихах, в Вашем переводе, сказано: «в рае сущих». Вот это-то «сущих» и не мирится никак с «готова».

4) ст. 19: удовлетворяет ли Вас стих «Жизненного ложь раненья»?

5) ст. 7: простите за легкомысленность, но не могу отвязаться от впечатления, что выражение «Чтоб внутрь их принять» относится к фармации и означает «per os» («для внутреннего применения», букв, «через рот» (лат.). — П.Д.). М. б., при работе Вам самому это оказалось неприметным; однако это впечатление крайне назойливое.

ст. 9: синтаксическая структура этого стиха по первому впечатлению никак не улавливается.

6) ст. 11: Достаточно ли ясно «и существу не прикасался»?

7) ст. 2–3: Ведь в подлиннике это значит: «Да знаешь ли ты, сколько эонов (т. е. многолетий, более, чем тысячелетий) мы дружно уже прожили вместе?» У Вас, как будто, это не совсем то.

ст. 18: получается смысл, что лучшей песни он в раю получить не сможет, хотя она и есть; а мысль подлинника, что в Раю лучшей песни не создастся. Ведь так, кажется? Пожалуйста, проверьте это место.

9) ст. 21 предлагаю немного поменять:

Все же не на том наречьи

это, чтобы сохранить немецкий оттенок с «doch».

ст. 24. предлагаю вместо «все склоненье» поставить plur.<alia> «все склоненья».

ст. 37: хотя «удолам» — прекрасное слово, но, к сожалению, оно не передает образа «die ewigen Kreise», в которых Габричевский не сомневается видеть подобие Дантовых «кругов».

Вот и всё. Простите, что надоедаем Вам. Если окончательно на нас не рассердитесь, пришлите поправки поскорее. Это было бы очень хорошо.

Я всё рвусь в Питер и надеюсь, что зимой непременно побываю. Будьте здоровы.

Сердечно преданный Вам С. Шервинский.

14. Кузмин — Шервинскому[218]

<Ленинград, 15.11.1930>.

Дорогой Сергей Васильевич, вот посильные исправления в «Книгу Рая».

1) ст. 7. И видит: пусть гремит громовый мститель,

2) ст. 9–12. воспользуюсь Вашим предложением.
                 И найдут нежданно и блаженно
                 Чудеса, где мчится мой полет
                 В час, как чудо-конь меня мгновенно
                 Чрез просторы всех небес несет.
ст. 41–42. Превзойдет одна другую в пире:
               Пиршество любое выбирай.
               Много жен тебе и дом твой в мире, —
               Из-за этого стремиться стоит в рай.

3) ср. 13–20. И жена там Магомета,
                   Что для счастия супруга[219],
                   Как творец, одна подруга
                   Пребыла земная лета.

                   И Фатима — в том уделе,
                   Дочь, супруга без упрека.
                   Сердцем — ангел без порока
                   В золотом медвяном теле.

4) ст. 19. Лжи житейской пораненья

5) 7–9. Что просится в сад,
          Но ничего не показалось:[220]
          Тише, тише звуков ряд.

6) ст. 11. (непривычным)[221]
               И не по вкусу нам казался[222].

7) 2–3. Знаешь, сколько мы эонов
          Дружно носим союз законов?
ст. 16–18. Как пел? просить напрасно, мне сдается,
               Пусть про Зулейку мне она поет:
               До лучшей и в раю тобой не доведется[223].

9) ст. 21. Ваш вариант
              Все же не на том наречьи
24.          Все склоненья.
37–38.     Вот по круговым удолам
             Легче мчусь я без различья.

За что мне сердиться? что Вы? Вам, я думаю, надоело возиться с моими переводами. Я послал давно уже Александру Георгиевичу квитанции. Если он их не получил, вышлю спешно еще раз. Приезжайте и не забывайте меня. Сердечный привет Ал. Георг.

Ваш М. Кузмин.

15 Ноября 1930.

Приложение

Письма Кузмина и к Кузмину (А. Г. Габричевского, Г. И. Ярхо и Б. И. Ярхо) ___________ 15. М.А. Кузмин — Г. И. Ярхо[224]

<Ленинград, 23.07.1929>.

Глубокоуважаемый Григорий Исаакович, препровождаю Вам ответный бланк на письмо от А. Г. Габричевского. Получил от него и текст «Das Tagebuch», который начну переводить первым. В ожидании <заказа> я перевел «Chinesischdeutsche Jahreszeiten»

У себя в Гете я не нашел следующих пьес:

Из II т. стр. 190 — «Habe ich tausend Mai» — 16 стр<ок>.
                  223 — «Blick um Blick» — 8 стр.
Из III т.        88  — «Blumenkelche» — 4 стр.
                  178 — An Fr. Martius — 8 стр.
                  180 — Bei Uebersendung einer Medaille — 12
                  181 — An J. Pappenheim — 2
                  —//— In ein Stammbuch — 2
                  243 — Wie David königlich — 8
                                                  _______________
                                                         60 стр.<ок>

При случае нельзя ли мне их прислать?

Искренне уважающий Вас

М. Кузмин.

23 Июля 1929.

16. Г.И. Ярхо — М. А. Кузмину[225]

<Москва, 28.07.1929>.

Москва, 28/VII/1929 г.

Глубокоуважаемый Михаил Алексеевич!

Я получил Ваше письмо от 23 с. м. и препроводил Госиздату Ваше согласье на перевод стихотворений Гете на предмет получения аванса.

В свое время мой приятель Сергей Васил.<ьевич> Шервинский прислал мне телеграмму с просьбой выхлопо<та>ть Вам тогда еще аванс. Могу Вас заверить, что я тогда же предпринял все от меня зависящее, вплоть до жалобы Председателю Правления, но, к сожалению, мои хлопоты не увенчались [тогда] успехами, главным образом, потому что договор с Ал. Г. Габричевским еще не был окончательно оформлен.

К сожалению, Александр Георгиевич увез с собой Jubiläum-Ausgabe <Юбилейный выпуск (нем.)>, по которому, главным образом, составлялись списки заказываемых стихотворений.

Полагаю, что Вы безусловно найдете это издание в Публичной Библиотеке, посылаю Вам пагинацию.

«Habe ich tausend Mal» — т. II стр. 190
«Blick um Blick» — II, 223
«Blumenkalche» — III, 38
An Fr. Martius — III, 178
Bei Übersendung einer Medaille — III, 180
An J. Pappenheim — III, 181
In ein Stammbuch — III, 181
Wie David königlich — III, 243

С искренним уважением Гр. Ярхо.

17. А.Г. Габричевский — М. А. Кузмину[226]

<Москва, 25 января 1931>.

Глубокоуважаемый Михаил Алексеевич,

только недавно сдал том и посылаю Вам маленькую недоимку. Робко напоминаю Вам о статьях, за которые я теперь принимаюсь. С душевным приветом

А. Габричевский.

18. Б.И. Ярхо — М. А. Кузмину[227]

<Москва, 16.07.1931>.

Глубокоуважаемый Михаил Алексеевич!

Недельки две тому назад отправил Вам корректуру «Tagebuch» Гёте. Был бы Вам очень благодарен, если бы Вы не отказались по<д>твердить получение, а также возможно скорее выслать исправленные гранки и текст обратно в Москву по адресу: Б. И. Ярхо, Садовая-Кудринская, 21, кв. 42. Типография грозит развалить набор.

С совершенным почтением.

Б. Ярхо.

19. Г.И. Ярхо — М. А. Кузмину[228]

<Москва, 17.07.1932>.

17/VII/32.

Глубокоуважаемый Михаил Алексеевич!

Я не ответил тотчас же на Ваше любезное письмо[229], потому что хотел сначала урегулировать с «Академией» вопрос о Жиле Блазе[230]. К сожалению, это несколько затянулось и я только сегодня подписал договор.

Премного обязан вам за Вашу любезность![231] Если попаду этим летом в Ваш город, то позволю себе лично поблагодарить Вас.

Мой брат сердечно Вам кланяется.

Ваш Гр. Ярхо.

20. А.Г. Габричевский — М. А. Кузмину[232]

<Москва, 4 февраля 1935>.

Дорогой Михаил Алексеевич,

очень был взволнован и обрадован, увидав знакомый почерк на конверте! Я страшно тронут, что Вы так вспоминаете Ваших московских друзей, которые искренно и горячо Вас любят. Будь Вы не Михаил Алексеевич, а другой, Вы бы конечно мне ответили: «Был в Питере — и не зашел ко мне!» Откровенно говоря, я не зашел к Вам просто потому, что не решился Вас беспокоить, зная от многих питерцев, что Вы себя не важно чувствовали. Как бы то ни было, я счастлив, что я имею повод с Вами побеседовать хотя бы письменно. Вы спрашиваете о Гете. С ним, т. е. с Х-ым томом случилось трагикомическое несчастие, о котором я как будто даже говорил, когда Вы были в Москве. А именно: несколько лет тому назад, вероятно, когда меня уплотняли, я потерял всю уже переведенную часть рукописи; правда, Ваши стихи уцелели. Я об этой неприятности давно перестал думать, вернее, приучил себя не думать, чтобы не огорчаться, и в тайной надежде, что либо ГИХЛ, либо издание, либо я — не доживем до Х-ого тома. Но не тут то было: вот уже 2 месяца, как новый редактор классиков (к счастью, любитель музыки, в частности Баха) меня досаждает. Однако за последние два года судьба меня опять переквалифицировала и я опять стал искусствоведом, в частности, архитектуроведом, и у меня, как говорится, фактически нет ни минуты свободного времени. Поэтому я все это дело спихиваю некоему милейшему Асмусу[233], который как будто на это соглашается с тем, однако, чтобы я все же последил за текстом. На днях передаю ему все дела и надеюсь, что скоро сообщу Вам о судьбе и, надо думать, новой расценке Ваших стихотворных переводов.