Ник Гоуинг - Петля

• Название: Петля
• Автор: Ник Гоуинг
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Триллер
• Год: 1994
• ISBN: 5-7001-0143-2

Советский Союз распался. Коммунизм мертв. Старую советскую систему страха и террора сменила анархия. В нынешней России мафия борется за власть и влияние, как некогда в Нью-Йорке, Чикаго, Италии. Процветает рэкет. Аппарат тоталитарного государства вышел из-под контроля. Новое КГБ пытается использовать опыт полковника Полякова в борьбе против гангстеров. Гангстеры, в свою очередь, стремятся использовать его в преступных целях.

Ведя борьбу в ситуации, немыслимой еще несколько лет назад, Поляков начинает понимать, что те, кто процветал и правил при коммунистическом режиме, не исчезли, а ушли в подполье и стали мафиози. Теперь они «Петля».

Спасаясь от пуль, бывший полковник КГБ Поляков на ходу выскакивает из поезда, теряет сознание, а придя в себя, обнаруживает, что он в морге. Рядом с ним генерал госбезопасности Марченко, его прежний и нынешний начальник. Теперь у генерала не только роскошный кабинет на Лубянке, но и резиденция… в морге. Здесь у него дела более важные и уж, конечно, поприбыльнее, чем государственные.

Помимо высокопоставленных чиновников КГБ, генералу с некоторых пор верой и правдой служат мафиози и уголовные элементы, готовые выполнить любой преступный приказ своего босса.

Автор романа «Петля» Ник Гоуинг — международный обозреватель 4-го канала Ай-ти-эн и ведущий программы «Мир за неделю».

На нью-йоркском телевизионном фестивале награжден за блестящее освещение войны в Персидском заливе. Широко известны его репортажи о событиях в бывшем Советском Союзе. Первый роман Ника Гоуинга «Колючая проволока» о проникновении спецслужб в польское движение «Солидарность» опубликован в 1988 году.

---

Марченко упал в кресло. В лексиконе генерала слово «ранимость» отсутствовало. Теперь он это чувство испытал. Его трясло. Он опасался самого худшего.

Глава 29

Роскошная оранжевая заря раскинулась над Москвой, и подкрашенный спирт в уличных термометрах опустился до отметки минус двадцать пять. Женщины спешили сойти с платформы первыми, нырнуть в метро, втиснуться в троллейбус или автобус. Бабушки с кошелками в руках и с ополоумевшими глазами. Затем чиновники, рабочие и просто отчаявшиеся люди: десятки тысяч таких, кто ежедневно приезжал в Москву из пригородов в поисках продовольствия или же ради мелкой перепродажи на черных рынках.

Немытые, заплеванные электрички с шумом подкатывали к платформам Белорусского вокзала каждые две-три минуты. Всякий раз Барсук видел множество людей с мрачными лицами, вываливающихся из поездов. И непременно удивлялся, как могло такое количество пассажиров уместиться в столь немногих вагонах.

Барсук частенько проходил мимо тех мест, где азербайджанцы занимались нелегальным игорным бизнесом, затем слушал объявления о прибытии поездов. Одинцово, Голицыно, Можайск… Каждый раз Барсук перебегал с одной платформы на другую в поисках тех резервистов, которые, как он понимал, могли бы сгодиться Марченко. Требовались такие молодые люди, что и в гражданской жизни сохраняли любовь к оружию и армейским порядкам и продолжали носить военную форму и знаки различия.

Пригородные электрички с этой точки зрения были для вербовщика бесполезны, Барсук встречал их лишь на всякий случай да от скуки. А по-настоящему он ожидал прибытия поездов дальнего следования, подкатывавших к перронам с получасовыми перерывами из западных городов, подобных Минску, Смоленску, Калининграду или Бресту. В каждом из них непременно находились демобилизованные. Два раза в год по всей стране сотни тысяч таких людей возвращались домой, а новые сотни тысяч призывников приходили на их место. Но приходило все меньше и меньше: в стране расцветал национализм, военная система дезорганизовалась, там и тут завязывались вооруженные конфликты. И все большее и большее число ребят старались уклониться от призыва. И знали, что их не смогут поймать.

Барсук легко определял демобилизованных парней. Это были ничему не удивляющиеся ребята, ошалевшие от долгого пути в переполненном вагоне и пробавлявшиеся напоследок всего лишь сигаретами и чаем. Их волосы еще не отросли до уровня предписанного модой, но уже вылезали за пределы, определенные уставом.

Барсук высматривал таких молодцов, выходящих из вагонов с вещевыми мешками, чемоданами «под кожу» или пластиковыми сумками. Походка у них была вразвалочку, воротники нараспах, поясные ремни свисали, деликатно выражаясь, примерно до паха.

Демобилизованные солдаты шагали мимо нищих попрошаек и сваленного в груды багажа на платформах, и Барсук уже знал, что может воспользоваться их растерянностью. Они не знали, что им дальше делать. Барсук безошибочно выделял в толпе таких людей и мгновенно «определял» каждого. Ему нужны были ребята, похожие на Михаила Петровича, шофера Полякова. Они приходили на военную службу в основном из колхозов и совхозов, и им с трудом давались армейская дисциплина и порядки. За два года солдатской муштровки у большинства появлялось ощущение какого-то смятения и неуверенности в том, как дальше устраивать жизнь. Эти для службы у Марченко не годились. Барсука гораздо больше интересовали такие, что вылетали, выпрыгивали из вагона с видом самоуверенным и даже вызывающим. Обычно они все еще носили свою камуфляжную форму и полосатые тельняшки, лихие береты или цигейковые шапки-ушанки, сдвинутые на затылок. Шинели и бушлаты в любой мороз они держали в руке, пока шли к метро или автобусу, чтобы насмерть сразить безразличных прохожих несметным числом мыслимых и немыслимых якобы наградных знаков на груди. Барсук с ходу мог определить степень их подготовки и физическую выносливость. Широкие плечи, искривленные ноги и легкость, с какой они несли свои пожитки, могли вполне дать представление и о тренированном теле и о мускулах. Барсук бегло изучал их блестящие глаза и грубые лица с первыми пробивающимися сквозь веснушчатую кожу усиками, а затем подходил к такому возможному кандидату с вопросом:

— Не хотите ли получить работу?

Одни сначала бросали подозрительные взгляды. Другие проявляли безразличие. Некоторые были измотаны дорогой или же полны скрытой не замеченной Барсуком нерешительности, чтобы их можно было соблазнить предложением.

— Я спросил: не хотите ли получить работу, товарищ?

— А что за работа? — отвечал один с вызывающим видом. Это тот самый тип, который был нужен Барсуку: ершистый, кому море по колено и с налетом самомнения. Его воспитывала улица, и, может быть, в детском доме он обретал первые уроки ненависти и зависти к другим, поскольку никогда ничего не имел. Потерянная душа, которой хотелось бы получить отеческую поддержку, потому что впереди не ждало ничего хорошего, кроме безработицы, галопирующих цен, поисков жилья.

— Расскажи поподробней, друг. — Стоило одному заглотнуть наживку, как сразу же начинали подтягиваться поближе похожие парни.

— Могу гарантировать, что без дела сидеть не будете. — Барсук выкладывался как только мог. — Мне нужна ваша тренировка, умение владеть оружием. Тайные операции. В общем, все то, чем вы занимались два года вашей службы в армии, хотя занимались в основном хреново. Но у нас быстро наверстаете упущенное.

По собственному опыту Барсук знал, как нужно подходить к этим ребятам, у которых была хоть какая-то цель в жизни и жажда деятельности.

— Соглашайтесь, мужики. Вы обладаете кое-каким уменьем, но вам негде использовать ваш опыт. Теперь у вас появился шанс. — Барсук совершенно откровенно вербовал ребят для преступной деятельности. Это было, разумеется, опасно, но он знал, что милицию и КГБ сейчас это не беспокоило. И в любом случае у него имелись деньги, чтобы подкупить кого надо, если возникнут осложнения.

— Мне нужны деньги и работа, — сказал один из парней, которого привлекал значок «Черных беретов» на лацкане у Барсука. — В армии мне платили сотню в месяц. Это просто дерьмо. А что вы можете предложить?

Человек пятнадцать или около того сгрудились вокруг Барсука. С грубыми лицами, потные, эти бывшие солдаты проталкивались поближе, чтобы лучше слышать.

— Сорок тысяч, приличная хата и полное питание, — заносчиво ответил Барсук. Он видел, как у ребят дух захватывало от такой суммы, превышающей раза в три-четыре заработную плату рабочего нормальной квалификации.

— А какая работа? — спросил кто-то.

— Не все ли равно, если хорошо платят? — отрезал Барсук. — Работа военного характера. Вполне надежная, интересная, не соскучитесь, товарищи. — Барсук все время напирал на их опыт. В конце концов, именно таким методом завлек его когда-то Марченко.

Через несколько минут первая партия завербованных ребят уселась в потрепанный, стоящий на приколе автобус, где им налили «два по сто», напоили горячим кофе и дали сосисок с хлебом. К десяти часам уже двадцать два новобранца заполнили места в другом, рейсовом автобусе, отбывающем с Белорусского вокзала. К середине дня еще двадцать три дополнили первую партию. Новички, сырой материал.

Но именно такие и требовались «Братству».

Глава 30

Свой лимузин Марченко вызвал к семи часам, но продержал его до десяти. Успокаивал Таню, вел нудные переговоры с рабочими, вызванными заменить разбитые стекла на террасе. Некстати и по пустякам несколько раз звонил телефон.

Генерал снова думал, не позвонить ли в Центр, доложить о нападении узбеков и попросить дополнительную охрану на дачу. Но в конце концов бесповоротно решил, что слишком много придется объяснять, когда все дойдет до Зорина. Надо продолжать обычные дела, хоть и существовал некий риск.

Марченко приказал шоферу положить металлический ящик в «ЗИЛ» и отправился ежедневным маршрутом — через Архангельский бор, через Москву-реку на мост рядом с рестораном «Русская изба» и дальше по двухполосному шоссе в столицу. На пятнадцать метров с обеих сторон дороги обочины были расчищены от кустов и деревьев, дабы предотвратить попытки покушений на аппаратчиков и министров, живущих в этом районе. Существовала там и тайная система видеонадзора при помощи специальных камер. Даже в бронированном автомобиле Марченко не чувствовал себя в безопасности. Но когда «ЗИЛ» мчался мимо домов, выстроенных в сталинскую эпоху вдоль Кутузовского проспекта, он внушил себе: надо встряхнуться, преодолеть расслабленность, беспричинный и постыдный страх, вернуть годами выработанное мужество, уверенность в себе. Не раскисать, не поддаваться на провокации вроде фокуса с овцой. Словом, собрать волю в кулак. Борьба только начинается по-настоящему, и она будет жестокой.