Михаил Колесников - Сухэ-Батор

• Название: Сухэ-Батор
• Автор: Михаил Колесников
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1959

Книга посвящена военачальнику, одному из вождей монгольской Народной революции, военному министру революционного правительства, главкому монгольских революционных войск. Перед народным ополчением, которым командовал Сухэ-Батор отступил даже барон Унгерн в 1921 году.

---

Через несколько дней в Консульском поселке состоялось еще одно собрание. Утвердили печать, изготовленную Сухэ-Батором. Кроме того, для секретной связи с делегатами, отправлявшимися в Советскую Россию, был разработан и утвержден телеграфный шифр.

Чойбалсан стал готовиться к отъезду.

28 июня 1920 года на север выехала первая группа делегатов во главе с Чойбалсаном. Перед этим Сухэ-Батор и Чойбалсан встретились.

Они снова ехали по берегу Толы. Ехали неторопливо, иногда переговаривались.

— Не буду говорить, чтобы вы берегли себя, — сказал Сухэ-Батор. — Пустые слова. Но когда заяц осторожен, даже сотня волков ему не страшна. Будьте осторожны. Держите в строжайшем секрете свой отъезд. Пусть каждый пробирается поодиночке. Лучше всего перейти границу в районе монгольской Кяхты; прибыв в Верхнеудинск, немедленно сообщите шифрам все обстоятельства. Если богдо откажется поставить печать, мы поставим свою печать — печать партии. Ждите меня…

Они простились. Вечером Чойбалсан покинул столицу. Чтобы избежать возможной слежки и запутать шпионов, он долго петлял по окрестностям, а затем, перевалив горы, выехал на тракт Урга — Кяхта. На шестой день он достиг границы. Поднимаясь по склону сопки, увидел китайский пограничный пост. Чойбалсан повернул коня и поскакал на запад.

С тех пор его след затерялся. Никто не знал, удалось Чойбалсану перейти границу или нет. Каждый день Сухэ-Батор ждал телеграммы, но весть от Чойбалсана не приходила.

Но, несмотря на тревогу, завладевшую кружковцами, Сухэ-Батор верил в успех предприятия. Он хорошо понимал, что объединение кружков лишь начало большого дела. Объединенный кружок — это, по сути, ядро и основа будущей партии. Когда революционная организация станет массовой, когда в нее будут вовлечены араты, тогда ее с полным правом можно назвать Народной партией. Вот почему он сразу же направил кружковцев в народ. Каждый обязан завербовать не менее десяти человек.

Нельзя было упускать и другую сторону этого важного вопроса. Ненависть к оккупантам назревала и в верхах. Да, Сюй никогда не был дипломатом. Если вначале он старался все же заигрывать с богдо-гэгэном и его приближенными, то теперь почувствовал себя полновластным хозяином. С богдо-гэгэном он совершенно перестал считаться. Он ограничил даже свободу богослужений. Богдо обязан был каждый раз испрашивать разрешения помолиться своим богам. Поговаривали, что Сюй не без успеха ухаживает за женой «солнечно-светлого» — Цаган-Дари. Гамины грабили не только аратов, но и князей, совершали набеги на их белые шестистенные юрты. Китайские ростовщики предъявили счет населению Кобдоского округа на пятьдесят пять тысяч верблюдов, семьдесят пять тысяч лошадей, четыреста тысяч голов крупного рогатого и пятьсот тысяч мелкого скота. По такому баснословному счету Кобдоский округ не мог уплатить и через десять лет, так как там насчитывалось всего сто тридцать тысяч лошадей и тридцать пять тысяч верблюдов. Всем аймакам и хошунам были предъявлены подобные счета. По всей Монголии начался открытый грабеж под видом взыскания старых долгов, процентов и возмещения «убытков». Хошуны были разорены, не так давно владетельные князья стали нищими и обивали пороги дворца богдо, моля о защите от «туфэев», то есть разбойников.

— Нужно послать в Пекин делегацию от благодарного народа Внешней Монголии для выражения чувств преданности Срединной республике, — посоветовал Чжалханцза хутухта. — Может быть, сердца жестоких смягчатся…

Богдо только покривился:

— Злые мангусы завладели страной. Мы разорены. С одной стороны — безбожная Россия, с другой — Сюй, ничтожный червь в нашем сердце. Довелось мне слышать о некоем Сухэ-Баторе, который собрал вокруг себя недовольных. Что замышляют эти люди?

— Сухэ-Батор — верный слуга «многими возведенного», достойный человек, — отвечал Чжалханцза. — Он молод. Ему всего двадцать семь лет, но он уже успел отличиться, защищая ханский престол от бандита Бабужаба. Он объединил всех, кто ропщет, и пользуется у них огромным уважением. Ваш преданный ученик лама Бодо близко знаком с Сухэ-Батором и склоняется к нему. Много достойных людей, лам и князей, таких, как да-лама Пунцук-Дорджи, смотрят на него с надеждой. Он преисполнен решимости бороться за веру и автономию, за то, чтобы вернуть «многими возведенному» утраченную власть.

— Я слышал другое, — устало отозвался богдо-гэгэн. — В голове Сухэ-Батора бродят опасные мысли. Безбожные дела красных смущают его дух. Он хочет обратиться за помощью к красной России.

— Это великое зло, — спокойно согласился Чжалханцза хутухта, — но сердца многих тянутся к России. Кто защитит нас от уничижения и разорения? Гнет Сюя переполнил чашу терпения народа. Китайцы любят говорить: «Ум мягок как вата; глупость тверда как железо». Презренный Сюй не придерживается этой мудрой пословицы. Но мы должны употребить китайскую мудрость против самих же китайцев. Мы должны послать миссию в Пекин, в это же самое время мы обратимся за помощью к Советской России, к Японии и Америке. Я берусь передать письмо американцам. Достойный министр Цэцэн-ван в большой дружбе с японцами. Есть еще одна сила, которую мы можем противопоставить генералу Сюю, — это русская белая армия. Имеются у меня верные люди из бурят, связанные с атаманом Семеновым и неким бароном Унгерном.

Чжалханцза был стар и мудр. Еще в 1890 году, когда в Кобдоском округе появился «перерожденец Амурсаны» известный авантюрист Джа-лама, Чжалханцза хутухта поддержал его и даже обратился в Пекин с жалобой на улясутайского губернатора. Илагусхин хутухта, Ханда-Дорджи и Чжалханцза хутухта писали тогда в Пекин: «…если дело и дальше будет идти так, то монголам больше ничего не останется, как взяться за оружие…» Для тех времен это был смелый поступок. Чжалханцзу провозгласили чуть ли не национальным героем, приблизили ко двору. Позже он бывал членом и премьером автономного правительства. Верно служил русскому царю, торговался с Чен И о цене продаваемой автономии. Пронюхав о кружке Сухэ-Батора, он познакомился с самим руководителем и даже раза два бывал на собраниях.

Долгая жизнь умудрила его. Девизом стали слова: не пренебрегай ни великим, ни малым — каждый может пригодиться. Это был хитрый, изворотливый приспособленец. Богдо-гэгэн, доверяя многолетнему опыту хутухты, часто советовался с ним.

Сухэ-Батор был намного моложе Чжалханцзы, но все уловки престарелого «святителя» не могли ввести его в заблуждение. И все же он решил действовать через хутухту. Вторая группа, которую должен был возглавить Сухэ-Батор, деятельно готовилась к поездке в Россию. Чойбалсан не подавал никаких вестей, но, несмотря на это, следовало заставить богдо-гэгэна поставить печать под официальным обращением к Советскому правительству. Чжалханцза с охотой согласился выполнить поручение. Неизвестно, обращался он к богдо или нет, но, по его словам, он дважды разговаривал с «многими возведенным» и каждый раз получал ответ: «Пока воздержаться».

Можно было впасть в отчаяние.

«Чжалханцза хутухта обманывает нас… — думалось Сухэ-Батору.. — Нужно изыскать иные пути».

На собрания кружка иногда заглядывал другой «святитель» Дуйнхурийн да-лама Пунцук-Дорджи. Этого да-ламу новые власти обошли чином и жалованьем. Он вечно ворчал и призывал проклятья на голову гаминов. Чтобы досадить любимчикам богдо, ратовавшим за японцев и американцев, он готов был выполнить любое поручение кружка. Пунцук-Дорджи был в дружбе с учителем Жамьяном. Сухэ-Батор вызвал Жамьяна и сказал:

— Действуйте через Пунцук-Дорджи. Время не ждет. Печать должна быть поставлена!

Сухэ-Батор дал каждому из кружковцев приказ всеми средствами добывать оружие. Еще раньше было решено раздобыть винтовки и гранаты в бывшем монгольском арсенале. Оружейные склады охранялись плохо, и Сухэ-Батор на одном из собраний разработал тщательный план нападения на арсенал. Но кто-то донес об этом замысле китайским властям, и на следующее утро у складов появилась многочисленная охрана. Пришлось отказаться от заманчивого плана.

Все чаще и чаще за последнее время в Урге стали появляться разрозненные группы белогвардейцев, отступивших под ударами Красной Армии. По приказу китайских властей белогвардейцев сразу же обезоруживали.

— Следует опережать гаминов, — говорил Сухэ-Батор. — Будем скупать оружие у белогвардейцев — скоро оно нам пригодится.

И в самом деле, кружковцам удалось выменять на мясо и творог целый ящик ручных гранат и несколько револьверов. Но это были небольшие успехи. Все с нетерпением ждали вестей от Чойбалсана.

Неужели так и не удалось ему перебраться через границу? А возможно, его схватили гамины. Об этом страшно было думать.

И вдруг от Чойбалсана была получена телеграмма.

«Наши торговые дела идут хорошо, — читал Сухэ-Батор, и пальцы его дрожали. — Почему задерживается выезд остальных? Напоминаю, что необходимо привезти подарок от богдо».