Михаил Колесников - Сухэ-Батор

• Название: Сухэ-Батор
• Автор: Михаил Колесников
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1959

Книга посвящена военачальнику, одному из вождей монгольской Народной революции, военному министру революционного правительства, главкому монгольских революционных войск. Перед народным ополчением, которым командовал Сухэ-Батор отступил даже барон Унгерн в 1921 году.

---

До сих пор сюйшучженовские разъезды не повстречались ни разу. Может быть, все обойдется благополучно до самого конца? Где-то на южном берегу Иро кочует Пунцук. Старый верный друг Пунцук… С Пунцуком Сухэ-Батор познакомился еще в Худжирбулане. После демобилизации Пунцук подался в родной Хэнтэйский аймак. Перед разлукой Сухэ-Батор сказал: «Наше дело еще только начинается. Храни винтовку. Когда потребуется, позову тебя…»

Пунцук знает каждую тропку в этом краю, он поможет перейти через границу.

…Конь поднялся на перевал Манхайдай. Крутой высокий перевал, покрытый снегом. Белые космы тумана тянулись по ущельям. Алели снега в лучах утреннего солнца. Сухэ-Батор увидел Монголию с высоты орлиного полета. Его конь разгребал копытом снег, а он не мог оторвать взгляда от развернувшейся картины. Каменистыми откосами уходили в небо отроги Хэнгэйского хребта. Внизу была тайга, темно-зеленая, мрачная. А на севере — снежные гольцы со скалистыми ребрами. В глубокой котловине виднелась одинокая юрта, поблизости паслись лошади.

Сухэ-Батор глядел на север. Половина пути пройдена. Еще три дня — и он увидит землю свободной России.

Река Иро впадает в правый приток Орхона. Реки преграждали путь. На ту сторону можно было переправиться или на пароме, или пустить коня вплавь в ледяную воду. Долина Иро была густо населена. Здесь занимались земледелием. Сухэ-Батор сперва намечал заехать в русскую деревню Карнаковку, но потом раздумал, заметив на дороге всадников. Это был китайский разъезд. И хотя стояла ночь, Сухэ-Батора заметили. Он погнал коня в заросли можжевельника. Позади грохнул выстрел. На полном скаку конь влетел в воду и, сразу же потеряв под ногами дно, поплыл. Сухэ-Батора обожгло холодом. Течение сносило вниз, туда, где бурлил Орхон. Вскоре конь выбрался на песок. Сухэ-Батор прислушался: погони не было. Да и кому из китайских солдат охота ночью лезть в холодную воду. Выстрелили, по-видимому, «для порядка». Одежда вымокла, но обсушиться было негде. В гутулах хлюпала вода.

На север, на север!.. Так и не удалось повстречаться с верным другом Пунцуком, отдохнуть денек в его гостеприимной юрте. Начинался самый ответственный участок пути, самый опасный. Давно съеден тарак, кончилось сушеное мясо, а заезжать в юрты теперь безрассудно.

Страдая от голода и холода, на седьмые сутки Сухэ-Батор выбрался к монгольско-русской границе. Он был измучен до крайности, едва держался в седле. Сизое утро застало его на вершине сопки. Отсюда открывался широкий обзор во все стороны. Не-расседланный конь стоял за огромной каменной глыбой. Сухэ-Батор лежал на вершине. Сердце колотилось от волнения.

Сквозь дымку проступали очертания высокого здания с золотым куполом. Русский храм — собор. В стороне еще две церкви. Двухэтажные каменные дома. Русская Кяхта и Троицкосавск… Город расположен в котловине. Кяхта — бывшая купеческая слобода Троицкосавска. А по эту сторону границы — монгольская Кяхта: Маймачен. В монгольской Кяхте солдаты Сюй Шу-чжена, а в версте — советская власть… Если подойти ближе, то можно будет увидеть красные флаги. Днем подходить нельзя, хотя до таинственной черты, разделяющей два мира, рукой подать.

Сухэ-Батор едва дождался темноты. Он решил перейти границу западнее Кяхты. Над дальней сопкой поднялась красная луна. Он был на самой границе. Остро пахло полынью. Конь двигался бесшумно, прижав уши. Внезапно он захрапел. Из-за бугра вынырнули два всадника. Один из них что-то закричал. Сухэ-Батор ударил коня ташюром. Путь на ту сторону был отрезан. Ночную тишину раскололи выстрелы. Конь взвился на дыбы. Откуда-то появились еще несколько всадников. Пуля сбила малахай с головы Сухэ-Батора. Он был совсем безоружен и не мог отбиваться от наседающих врагов. Спасение было в отступлении. Он гнал коня к речке Киран. Там в сосновом бору можно укрыться, запутать след.

В ту ночь ему удалось уйти от погони. Целый день отлеживался он в сосновом бору. А в это время весь маймаченский гарнизон был: поднят на ноги. Границу с красной Россией солдаты Сюй Шу-чжена охраняли бдительно. Засады, разъезды, заслоны встречались чуть ли не на каждом шагу. И этого не знал Сухэ-Батор. Об этом он мог лишь догадываться. Но в своем стремлении как можно скорее попасть в Россию он пренебрег смертельной опасностью. Россия казалась легко достижимой. Ему думалось, что встреча с разъездом — дело случайное. Он чего-то не учел, поторопился. И все же он ошибался. В то время легче было верблюду пролезть сквозь, игольное ушко, нежели монголу или русскому перебраться через границу. Вся пограничная полоса кишела солдатами. Останавливали каждого, тщательно обыскивали. Стреляли без предупреждения. Это был огневой заслон.

С нечеловеческой настойчивостью, изнуренный длительным переходом и голодом, Сухэ-Батор старался прорваться через границу. Еще два раза его обстреляли. Но он предпринял и четвертую попытку. А кольцо вокруг него уже сомкнулось. Солдаты рыскали по лощинам, оцепили сосновый бор. Все дороги были перерезаны.

Кружилась голова. Вот уже три дня он ничего не ел. Иногда впадал в забытье. Тогда мерещились котлы с жирной бараниной. Но когда послышалось конское ржание, он поднялся на ноги, схватил толстый сук. На поляне показался бурят. Он безбоязненно направился к Сухэ-Батору, оглядел с ног до головы. Вынул из-за широкого голенища гутула узелок, развернул его — это было вареное мясо. Но Сухэ-Батор не торопился притронуться к пище.

— Кто ты, достойный? — спросил он.

Бурят; усмехнулся:

— Ешь. Второй день за тобой присматриваю. Не прорваться тебе. Проклятые гамины рыщут повсюду, как собаки. И сюда уже добрались. Пора уходить…

Он помог Сухэ-Батору сесть в седло, и они молча поехали по тропе, известной только арату. Три дня отдыхал Сухэ-Батор на тайной заимке, набирался сил. Арат зорко охранял его покой. По вечерам рассказывал о положении дел в России. Красная Армия взяла 2 марта Верхнеудинск. Он не раз бывал на той стороне, переправлял оружие, укрывал беженцев. Теперь прорваться невозможно. Сухэ-Батор подпорол голенище гутула, вынул листок:

— Если удастся, передай на ту сторону. Это важный документ. Мы просим помощи у советской власти. Тебя не забудем…

— Сразу понял, что ты не простой человек, — отозвался арат и спрятал письмо. — Жизни не пожалею, но передам.

Сухэ-Батор вернулся в Ургу. Здесь его ждала печальная весть: умер отец — Дамдин. Скорбь свою Сухэ-Батор спрятал глубоко в сердце. Еще жестче стало его лицо, еще непреклоннее взгляд. Неудача не сломила его.

— Мы действовали без учета обстановки, — сказал он членам кружка. — Поездку в Россию нужно готовить всем, продумать каждый шаг. Мы потерпели неудачу, но это временное поражение. Будем копить силы. За установление связи с Советской Россией нужно бороться. Попытка одиночек к цели не приведет.

ПРИСЯГА ПАРТИЙЦЕВ

Через посыльного Кучеренко попросил Сухэ-Батора заглянуть вечерком в Консульский поселок. Сухэ-Батор знал, что за ним установлена слежка, и потому долго петлял по городу, перелезал через частокол, избегал улиц. К домику Кучеренко пробрался задами. Постучал. Дверь открыл хозяин. Вскоре из-за ширмы вышел приземистый человек с необыкновенно живыми, острыми глазами.

— Товарищ Сухэ-Батор? — спросил он и протянул большую шершавую ладонь.

— Особоуполномоченный Дальневосточного отделения Коминтерна Сороковиков, — представил Кучеренко. — Знакомьтесь.

Сухэ-Батор стиснул руку гостя. Сороковиков улыбнулся:

— Сила есть. Присаживайтесь, товарищ Сухэ-Батор. Потолкуем. Получили мы ваше письмо. Передал его один арат. Я прибыл сюда с единственной целью: ознакомиться с революционной работой вашей организации, установить с вами связь.

Сухэ-Батор провел рукой по глазам. Все было как во сне. Прошло всего несколько дней, как он вернулся после неудачной попытки прорваться в Россию, а здесь его уже ожидает представитель Коммунистического Интернационала! И письмо дошло по адресу.

— Как вам удалось перейти?.. — невольно вырвалось у него.

Сороковиков рассмеялся:

— Некоторый опыт. Царские ищейки похитрее Сюй Шу-чжена. Знаю о вашей попытке и сожалею. Но это дело поправимое. Прорываться нужно группой: хоть двое, да пройдут! А еще лучше двумя группами. Ждем делегацию представителей монгольского народа в Москву, к товарищу Ленину…

Сороковиков внимательно выслушал сообщение Сухэ-Батора о работе революционных кружков, о листовках, о разногласиях между кружковцами. Видно было, что Кучеренко и Гембаржевский уже проинформировали его о делах монгольских революционеров, но Сороковиков решил выслушать самих руководителей.

— Для начала неплохо, — одобрил он. — Но основная работа впереди. Пока ваши кружки, по сути, действуют разрозненно. Для того чтобы создать боеспособную организацию, нужно четче определить ее программу, выработать устав. Такая организация должна состоять из руководящего ядра, революционеров-профессионалов, и низовых организаций, массы трудового аратства — членов организации. А главное — дисциплина. Без партийной дисциплины далеко не уедете. Использовать противоречия между князьями, ламами и китайскими милитаристами нужно. В этом вопросе вы сделали очень много. Но помните, что феодалы и чиновничество, поддерживая вашу борьбу за освобождение страны от оккупантов, будут пытаться использовать эту борьбу для своих целей — для восстановления прежней власти.