Виталий Гладкий - Жестокая охота

• Название: Жестокая охота
• Автор: Виталий Гладкий
• Издательство: Малое изд. предприятие “Отечество”
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1993
• ISBN: 5-7707-3618-6

В книге Виталий Гладкий представляет читателю остросюжетные повести и цикл северных рассказов, собранных под общим названием "Колымская быль".

"Крутой детектив", приключения, картины дикой северной природы и перипетии жестокой борьбы за жизнь — все это можно найти на страницах сборника.

---

Пока выясняли его личность, Гараня в течение месяца подметал улицы Москвы. А затем дней двадцать ночевал на вокзалах, дожидаясь денежного перевода на обратную дорогу и на пропитание — выручил председатель старательской артели, которому подобные просьбы его шальной братвы были не в диковинку.

На втором заходе везение оставило Гараню — артель “прогорела”. И денег выдали только на билет в места цивилизованные. С горя Гараня их пропил и остался на Колыме в зиму без крыши над головой и без средств к существованию. Так он и прибился к лесничеству — жить было где, зарплата, пусть небольшая, но регулярно, а работа такая, что не перетрудишься, особенно в зимние месяцы, когда из-за сильных морозов нельзя нос высунуть наружу…

Над заброшенным прииском гулял низовой ветер, закручивая среди серых конусообразных отвалов пыльные столбы.

— Куда дальше? — шепотом спросил Иван.

— Туда… Там они… — показал дрожащей рукой Гараня в сторону зарослей, где виднелся длинный скособочившийся барак без крыши. — За ним…

Его лицо покрылось пятнами лихорадочного румянца, а глаза воровато бегали, избегая смотреть на Кудрина.

За бараком горел небольшой костер. Освежеванная туша уже была разрублена на куски, и стоящий спиной к Ивану человек высокого роста неторопливо складывал мясо в мешки. У костра, свернувшись калачиком, лежал еще один; видимо, он спал. На огне шкворчало мясо, нанизанное на вертел, который был закреплен между рогульками.

Мельком подивившись такой необычной медлительности и беспечности браконьеров, Кудрин, держа ружье наизготовку, быстро перебежал к бараку, прячась за стенками промывочных сооружений, и пошел вдоль бревенчатой стены, намереваясь подобраться незамеченным как можно ближе к костру.

И тут над головой Ивана, на перекрытии барака, что-то затрещало, посыпались прелые опилки, и сверху на него обрушилась тяжеленная масса. Кудрин упал, но тут же рывком перекатился на другой бок, — и снова рухнул на землю, с ног до головы опутанный крепкой рыболовной сетью. Вскоре он был спеленат, как младенец, и лежал, уткнувшись лицом в пыльную траву.

— Привет начальству! — раздался чей-то очень знакомый голос, и сильные руки перевернули Ивана на спину.

Над ним, подбоченясь и зло ухмыляясь, стоял Тенгиз Мириков, а из-за спины у него выглядывало тупое лицо Коробки.

— Ну, что, законник, допрыгался? — продолжал Мириков, — Как мы вас, а? — засмеялся торжествующе. — Я тебя, дорогой, предупреждал, что мы еще встретимся… Молчишь? Не рад… Вижу, вижу… Или шарики заело? У, бл…й сын… — Он сильно пнул Ивана носком сапога. — Ничего, поговорим позже… Мясо готово? — обернулся к Коробке.

— Давно. Пожуем?

— Само собой… Тащи водку. Эй ты, хмыренок, вали сюда! — позвал Мириков кого-то.

К костру, склонив голову и шаркая сапогами, подошел Гараня.

— Молодец, кацо… — похлопал его по плечу Мириков и захлебнулся неожиданным смехом: — Кацо… Ха-ха-ха…

Насмеявшись вдоволь, он сунул в руку Гарани несколько червонцев.

— На. Ты свою задачу выполнил, доставил нам его в лучшем виде. Садись, обмоем это дело.

Безмолвный Гараня покорно уселся и жадно схватил наполненный стакан.

— Э-эй! — затормошил спящего Коробка. — Проснись, кулема!

— Оставь Фефу, — поморщился Мириков. — Он не в курсе дела, пусть отдыхает. Лишний свидетель нам ни к чему…

Пораженный услышанным, Кудрин едва не застонал от бессильной ярости: значит, Гараня заманил его в ловушку! Этого Иван даже предположить не мог…

— Попили, поели — пора… — Мириков остро взглянул на захмелевшего Гараню. — Останешься здесь. Жди, пока не проснется Фефа. И уходите в лесничество. Лишнего не болтайте. Не то… — он легонько кольнул Гараню охотничьим ножом. — Сам знаешь… Я шутить не люблю…

Гараня вздрогнул, отшатнулся в сторону и жалобно сморщился. В его глазах плескался страх.

— То-то… — довольный Мириков спрятал нож и встал. — Мешок мяса ваш. Остальное спрячьте в бараке. Вернемся — заберем. Петран! Развяжи начальнику ноги.

Коробка, икая, снял с Ивана сеть и распустил тугие узлы.

— Вставай, — он помог Кудрину подняться. — Пошли, — потянул его за собой.

— Куда?

— Узнаешь… — коротко бросил Мириков, закидывая за плечи ружье Ивана.

— Что вам от меня нужно?

— Придем на место — расскажу.

— Какое место?

— Интересное, — дернул черным усом Мириков, криво ухмыляясь. — Поспешим, времени в обрез.

— А если я не пойду?

— Тогда мы тебе в сапоги угольков подсыплем, — непримиримая жестокость засветилась в темно-коричневых глазах Мирикова. — Побежишь, как молодой олень…

Иван смирился: что он мог сделать — безоружный, со связанными руками? Им овладели апатия, безразличие — медленно переставляя ноги, он поплелся вслед за Коробкой, Мириков шел сзади. Проходя мимо костра, Кудрин поднял глаза на съежившегося Гараню.

— Спасибо тебе… За все добро отблагодарил… — хмуро сказал Иван. — Не думал, что ты Иуда…

— Иди, иди! — подтолкнул его в спину Мириков. — Путь не близкий…

Хребет вздыбился над ними выветренными светло-коричневыми глыбами одетого в мхи и лишайники камня. Они забрались на высокий скальный уступ, круто обрывающийся вниз, к речной долине. Под уступом, среди кустов, рассыпались острые каменные обломки. Неширокая площадка, на которой они стояли, поросла жесткой травой и карликовыми деревцами.

— Все. Прибыли… — Мириков закурил.

— Что вы надумали? — спросил Ивап.

— Долг вернуть, — хищно осклабился Мириков. — Надоел ты всем, начальник. По-хорошему с тобой не получается. Поэтому пеняй сам на себя.

— Понятно… — Иван почувствовал, как мертвящий холод вдруг сковал сердце.

— Вот и хорошо, что ты такой понятливый… — снова покривил губы Мириков.

— Думаешь, никто ничего не узнает? Все будет шито-крыто? Ошибаешься.

— В тайге всякое случается… — Мириков докурил папиросу и спрятал окурок в карман. — Вон там, — показал куда-то вверх, — лежит подстреленный нами баран-толсторог. Утром, для тебя старались. Свеженький. Полезешь доставать и… — снова осклабился он. — Несчетный случай. С такой высоты свалиться — костей не собрать, — посмотрел на каменную россыпь у подножия уступа.

“Запугиваешь, гад! — думал Иван, напрягая мышцы рук — пытался незаметно ослабить веревки. — Хочешь, чтобы у ног твоих ползал, пощады просил. Поизгаляться надумал напоследок…”

— Найдут вас, Мириков, найдут… И выйдет тебе “вышка” вместе с Петраном. Наши с тобой отношения известны всем, так что в первую очередь за тобой кинутся. Не отвертишься.

— Глупый ты, оказывается. Как Ельмаков. Тот тоже с дурной головы взлетел высоко. Да приземлился неудачно… И, как ты знаешь, все в ажуре — сам виноват. Не ходи над обрывом… А ведь и его предупреждали — не беги впереди паровоза. Сомнет.

— Значит, вы и Ельмакова… Ублюдки… — ненависть переполняла Кудрина.

— Давай, давай, отведи душу, — Мириков подошел к нему Вплотную. — Ты с кем надумал тягаться? Кто ты есть? Винтик. Против кого пошел? Какие люди из-за тебя едва не пострадали… Большие люди. И ты думал, что обойдется? Что, твоя сверху? На закон надеялся, да? Они сами законы пишут. Сами утверждают. Для нас с тобой. Понял, да? Молчишь? Не хочешь слушать? — разгорячившись, Мириков заговорил с акцентом. — Кончать тебя будем, не плюй против ветра.

Иван изо всей силы пнул его ногой пониже живота. Согнувшись, Мириков отскочил в сторону и застонал. Коробка от неожиданности ойкнул и попытался ударить Кудрина прикладом карабина — видавшего виды, с расколотым цевьем, пролежавшего, наверное, не один год в тайнике.

Но Иван увернулся и стукнул его носком по коленной чашечке. Коробка, хромая, бросился наутек. Кудрин с остервенением дергал руками, пытаясь освободиться от веревок; это ему почти удалось, но тут сбоку с диким гортанным криком налетел Мириков. Иван упал.

— Куда?! — заорал вслед Коробке взбешенный Мириков. — Назад, паскудник! Зарэжу!

Кудрин отбивался, как мог. На него посыпался град тяжелых ударов — подоспел и совсем потерявший голову Коробка.

— Р-размажу по камням! — рычал в исступлении Мириков, целясь своими кулачищами в лицо Ивана; Коробка только сопел и молотил по чему попало.

Неожиданно он дико завопил и рухнул, как подкошенный. Мириков, который успел вытащить нож, в ужасе вытаращил глаза на своего напарника — огромный черный пес, похожий на чудовище из кошмарных снов, оседлал Коробку и молча рвал длинными клыками его шарф, добираясь до шеи.

— Ба-а! Уа-а-а!!! — ревел, как бык на бойне, Коробка.

Изловчившись, Иван попытался выбить ногой нож из рук Мирикова. Но тот оказался проворней — отшатнувшись, он оскалил по-волчьи зубы и ударил Кудрина ножом. Боль затуманила сознание; Иван громко вскрикнул и поник. Остервеневший Мириков замахнулся еще раз, но тут Молчан, оставив распластанного Коробку, черной молнией метнулся к нему и грудью сшиб на камни. Мириков ударил его ножом раз, другой. И захрипел страшно — челюсти пса сомкнулись у него на горле…