Виталий Гладкий - Жестокая охота

• Название: Жестокая охота
• Автор: Виталий Гладкий
• Издательство: Малое изд. предприятие “Отечество”
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1993
• ISBN: 5-7707-3618-6

В книге Виталий Гладкий представляет читателю остросюжетные повести и цикл северных рассказов, собранных под общим названием "Колымская быль".

"Крутой детектив", приключения, картины дикой северной природы и перипетии жестокой борьбы за жизнь — все это можно найти на страницах сборника.

---

— С-сука… — с ненавистью прошипел кряжистый, и топор зарылся в снег.

— Документы… — внутри у Ивана все горело, хотя внешне он был совершенно спокоен. — Подходите по одному. Сначала ты, — кивнул он краснолицему, который с меланхолическим видом вытирал руки о ватник.

Тот нехотя полез в карман, достал охотничий билет и отдал Кудрину. Он был пониже Ивана и поуже в плечах, но в его жилистых руках с ладонями-лопатами угадывалась недюжинная сила.

— Коробка Петр Порфирьевич… — прочитал Иван. — Теперь твоя очередь… — позвал кряжистого.

— Не ношу с собой, — огрызнулся тот.

— Фамилия?

— А зачем тебе? И кто ты вообще такой?

— Лесничий, — коротко бросил Иван, еще больше накаляясь. — Чей карабин?

— Ну, мой… — ответил кряжистый, вызывающе глядя на лесничего.

— Разрешение есть?

— Будет.

— Шутник… Лицензии на отстрел лосей имеются? — на всякий случай спросил Иван, хотя точно знал, что было принято решение в этом году лицензий не выдавать.

— Что ты пристал к нам — разрешение, лицензия! — Кряжистый, немного косолапя, двинулся к Кудрину. — Выбирай любого, — кивнул на лосей. — Мы его сами разделаем и домой к тебе свезем. И водки ящик впридачу. Ну, по рукам?

— Покупаешь? Не продешеви…

— Слушай, брось задираться. Ну вляпались мы, твоя взяла. Так я это признаю, винюсь. Что еще нужно? Штраф заплатить? Пожалуйста! Хочешь, тебе лично, без квитанции. Нет — как положено по закону. Я даже не обижусь. Сами виноваты, дуболомы тупоголовые. Но прошу — отдай карабин. Ты знаешь, что мне за него светит.

— Не знаю и знать не хочу. Самку зачем стреляли?

— В азарте, будь она неладна… — кряжистый смотрел исподлобья, недобро прищурив желтые, рысьи глаза. — Ошибка вышла… Будь человеком, отдай карабин. Тыщу плачу. Мало? Два, три куска — сколько хочешь?

— Ничего от тебя мне не нужно. Я на службе.

— Значит, не сговоримся… — Взгляд браконьера отяжелел, белки глаз потемнели, будто налились свинцом. — А жаль…

Он коротко выдохнул и неожиданно стремительно для своего довольно грузного тела бросился на Кудрина.

Иван ждал этого. Он чувствовал, что мирно их встреча не кончится — опыт у него уже был, поднабрался в сибирской тайге. Кудрин боялся только одного — что он поддастся хлынувшей вдруг в голову беспричинной ненависти к этим двоим и помимо воли нажмет на спусковой крючок. Потому, пока шел разговор, Иван незаметно поставил свою бескуровку на предохранитель.

Ружье полетело в снег — кряжистый резко стукнул ребром ладони по стволам. Но большего сделать не успел — не сдерживаясь, Кудрин влепил ему прямой удар в подбородок. Силу свою Иван знал, а потому только покривил губы в злой усмешке, когда кряжистый, мотнув головой, отлетел назад метра на три и распластался на спине без движения.

— Не шалите, мужики… — сквозь зубы процедил Иван, обернувшись к Коробке, который тупо смотрел на своего приятеля.

И, подхватив ружья и карабин, лесничий направился к вездеходу, который был скрыт за деревьями.

В кабине сидел молодой парень с румянцем на всю щеку и жидкими светлыми усиками, которые он как раз расчесывал, глядя в зеркало, приклеенное к ветровому стеклу. Кудрин рывком открыл дверку и за шиворот вытащил его наружу.

— Ты… ты кто? — вытаращил на него глаза парень. — 3-за-чем?

— Отойди в сторону, а не то проутюжу… — Иван сел на его место. — Иди туда, — показал в сторону ручья, где остались Коробка и кряжистый. — Там все узнаешь.

Вездеход, подминая гусеницами молодую поросль, двинулся в объезд — Кудрин знал, как проехать к ручью, не повредив подлесок.

Кряжистый уже очнулся; он сидел на земле и прикладывал снег к подбородку. Коробка что-то втолковывал парню, который напрямик поспел раньше, чем Иван на вездеходе.

— Вот что, соколики, заканчивайте разделку, — Кудрин показал на лосей, — и грузите в вездеход.

— Пошел ты… — сплюнул окровавленную слюну кряжистый. — Ничего, посмотрим, чья будет сверху…

— Это будет позже. А сейчас я бы советовал вам поспешить, — Иван посмотрел на небо.

Солнце уже до половины спряталось за сопки, и подул морозный ветер.

— Если, конечно, не хотите ночью пешком до поселка топать, — добавил он со злой иронией. — Тут километров двадцать, к утру будете. Деваться вам все равно некуда. А там я вас и встречу. Устраивает?

— Припомню я тебе, погоди… — кряжистый злобно выругался.

— Тенгиз, поднимайся… — несмело потянул его за рукав меховой куртки Коробка. — Время позднее, по-темному запурхаемся. Ничего не поделаешь, придется грузить…

— Все вы… паскудники ушастые… — кряжистый с силой оттолкнул его руку и встал. — Трусливые вышкребки… Ладно, начнем…

В поселок приехали, когда зажглись фонари на центральной улице. Пока составляли акты, пробило двенадцать ночи. К этому времени подъехал и участковый, старший лейтенант Аросев, который в этой должности работал всего ничего, третий месяц. У кряжистого действительно не было при себе никаких документов, но Аросев довольно быстро установил, что его фамилия Мириков. Тот все порывался кому-то позвонить, когда речь зашла о карабине, но участковый решительно отказал.

В эту ночь Иван спал беспокойно, два раза вставал покурить. За окнами гулял сильный ветер, и чудилось, что кто-то ломится в дверь…

Неделю спустя приехал Швырков.

— Ну и заварил ты кашу, Иван…

Они сидели во флигеле и пили чай.

— Что, выговор привез? Как Ельмакову? — насмешливо посмотрел на него Кудрин. — Давят?

— Да нет, ничего… пока… Иные нынче времена.

— Блажен, кто верует…

— И то верно… Ты знаешь, чей карабин был у Мирикова?

— Откуда? И на кой ляд мне это нужно?

— Не скажи, не скажи… Узелок-то тугой вяжется…

— Чему я очень рад. Проторили дорогу в тайгу, как на личную заимку.

— Я с тобой согласен. Потому и привез тебе премию и благодарность в приказе, — улыбнулся Швырков. — А карабин,

Иван Лексеич, принадлежит, между прочим, районному прокурору. Вот так, дружище.

— Что? Как это… прокурору?

— Удивлен? А я не очень. Мириков и компания уже давно промышляет зверье для начальства. Удобно и выгодно. За все отвечает Мириков, случись что. Но его они, конечно же, в обиду не дадут. А теперь промашка вышла, благодаря тебе. И Аро-севу. Он в районе новый человек, но, доложу вам, смекалистый. Сразу учуял, чем это дело пахнет. И быстренько, минуя своего шефа, доложил об изъятии карабина в область. И пошло-поехало…

— Не ожидал…

— Если бы знал, поступил по-другому? — Швырков пытливо посмотрел на Ивана.

— Швыра, дам по шее… — засмеялся Кудрин. — Будто не знаешь, что по-иному не смог бы.

— То-то… В общем, так держать, товарищ Кудрин. Кстати, как тебе лесничество?

— Вполне… Между прочим, ты мне обещал новые бензопилы и снегоход “Буран”. Сколько прикажешь ждать?

— Как особо отличившийся, можешь получить хоть завтра…

Ноябрь пришел морозный, но короткие дни были солнечными, яркими. В предпраздничный вечер Иван затеял в своем флигеле генеральную уборку. Молчан по-прежнему не пускал его и на порог дома, но Кудрину пока было не до пса. Уже в семь утра он заводил “Буран” и отправлялся в тайгу. Забот хватало — лесники пилили сухостой, заготавливали метлы из кустарниковой березки, строили новое зимовье.

Шорох и какие-то неясные звуки снаружи заставили Ивана прервать свое занятие. Он открыл дверь, ступил за порог — и едва не упал, споткнувшись о что-то темное.

— Молчан?! — лесничий в изумлении склонился над псом.

Тот лежал с неловко подвернутой передней лапой и смотрел на Ивана непривычно робко, даже виновато. Припорошенные инеем ступеньки были испещрены пятнами крови. Кудрин осторожно поднял пса на руки и занес внутрь флигеля.

Пуля, выпущенная из карабина, прошла навылет. Видимо, прицел был не точен, или в последний миг, почуяв беду, Молчан успел увернуться, и свинец прошил мышцы груди. Выходное отверстие было небольшим, аккуратным, и Кудрин вздохнул с облегчением — хорошо, что стреляли из нарезного оружия; пуля гладкоствольного ружья такую дырищу разворотила бы…

Рана затянулась быстро, но Молчан твердо встал на ноги только после Нового года. Теперь Иван жил в доме лесничего, потому что тонкие стены флигеля плохо держали тепло, а холода стояли большие. В тайгу Кудрин выбирался редко; недалеко и ненадолго, на лыжах — резиновая ленточная гусеница снегохода не выдерживала свирепых морозов, становилась хрупкой и ломалась.

Молчана он определил в просторную комнату, которая служила конторой лесничества. Пес лежал на подстилке возле круглой тумбообразной печки, окованной листовым железом, и, положив лобастую голову на лапы, молча наблюдал за Иваном. Лесничий работал за огромным двухтумбовым столом, составляя отчеты в район, различные справки, акты и прочие бумаги, иногда и вовсе ненужные, но создающие видимость кипучей каждодневной работы. Швырков, которому Кудрин сказал напрямую, по-свойски, что он думает про эти бюрократические выверты, только поморщился, будто съел лимонную дольку без сахара, и молча положил на стол перед Иваном целую кипу циркуляров. Разобравшись в них, Кудрин посочувствовал своему старому приятелю и мысленно поблагодарил — оказалось, что Швырков немалую часть канцелярской работы взял на себя. На вопрос Ивана, откуда он берет густо посеянную по многочисленным отчетам цифирь, Швырков засмеялся и молча показал на потолок…