Борис Галенин - Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I

• Название: Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том I
• Автор: Борис Галенин
• Издательство: Крафт+
• Жанр: Военная история
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-93675-153-0

Книга рассказывает о продвижении и расширении Российского государства на Восток начиная с похода Ермака и заканчивая Цусимским сражением, поставившем в этом продвижении точку.

Автор широко использует в своей работе материалы, на которые до сих пор не обратили должного внимания исследователи, занимавшиеся проблемами русско-японской войны 1904-1905 годов. Так, даже поверхностное знакомство с документами, связанными с занятием Россией Порт-Артура и Квантунского полуострова, приводит к выводу, что эти события были крупнейшим провалом русского МИДа, граничащим с государственной изменой.

Также в работе немало места уделено многочисленным «странностям», связанным с подготовкой России к вполне ожидаемому военному конфликту на Дальнем Востоке, которые являют собой ряд энергичных, целеустремленных и высокоорганизованных действий, создавших максимально неблагоприятные условия для участия России в предполагаемом конфликте.

Особое внимание автор обращает на методы командования русской Маньчжурской армией, традиционно объясняемые «бездарностью» царских военачальников. Приведенные в книге документы и свидетельства склоняют к мысли, что командование это было скорее гениальным. Вопрос только — в чьих интересах оно действовало.

Книга печатается в авторской редакции.

---

Любопытно, что «рабом не ленивым, но лукавым» своего Государя, то есть по сути «рабом неверным», называет уже самого Витте в своем исследовании о нем наш современник Валентин Иванович Мае лов, явно не сговариваясь при этом о терминологии с Федором Петровичем Рербергом{483}.

Так что представляет вполне ненулевой интерес вопрос об общем действительном хозяине господ Витте и Куропаткина.

4. А только ли в Витте дело?

В последнем приведенном абзаце Федор Петрович Рерберг до некоторой степени противоречит сам себе: ведь Кавказская стрелковая бригада была отозвана еще до начала угольного кризиса. Да и проанглийские симпатии проявились у генерала Куропаткина задолго до разговора с Витте. По словам самого Куропаткина — по крайней мере с 1885 года{484}.

А ведь во времена Скобелева было действительно наоборот.

Далее Ф.П. Рерберг рассказывает удивительный эпизод служебной деятельности генерала Куропаткина, относящийся к лету 1888 года. Эпизод, который Федор Петрович считает началом своего заочного знакомства с генералом Куропаткиным.

4.1. Случай на маневрах

«Как сын офицера, выросший в коренной военной семье, имя капитана Куропаткина я слыхивал еще ребенком в самом начале войны с Турцией, а затем в иллюстрациях к войне видывал уже портрет сподвижника генерала Скобелева — полковника Куропаткина.

Затем долгое время ничего о нем не слыхивал и только в конце 1888 года (на следующий год после моего производства в офицеры) услыхал от того же С/И. Езерского рассказ о поведении уже генерала Куропаткина на больших маневрах в ВЫСОЧАЙШЕМ присутствии около города Александрии (в окрестностях Елизаветграда и Новой Праги).

Осенью этого года состоялись большие маневры: с одной стороны (Северная Группа) наступали войска Харьковского Военного Округа под командою Генерал-Адъютанта Свечина, а с другой стороны (Южная Группа) — войска Одесского Военного Округа под командою Командира VIII армейского корпуса Генерал-Лейтенанта П.Ф. Рерберга.

В южной армии состояла в виде опыта пополненная пехотная резервная бригада, командование которой было поручено молодому и талантливому генералу Куропаткину, на которого вся “военная Россия” смотрела как на восходящую звезду». 

В решительный момент боя

«В генеральном сражении, разыгравшемся в окрестностях местечка Новая Прага перед лицом Самого Государя АЛЕКСАНДРА III, вся бригада генерала Куропаткина была назначена в общий резерв Южной Группы и, выдвинутая в решительный момент боя, должна была решить участь сражения.

В разгар сражения, когда наступил момент нанесения врагу решительного удара, Командующий Группою генерал-лейтенант Рерберг послал с двумя адъютантами приказание общему резерву выдвинуться в известном направлении и ожидать там приказания об атаке. Адъютанты возвратились и доложили, что генерал Куропаткин с вверенною ему бригадою ушел и в общем резерве никого не осталось.

Пришлось немедленно рассылать “на карьере” адъютантов отыскать генерала Куропаткина и передать ему приказание.

Но время шло, резерва не было, и маневр был прекращен. Решение посредников оказалось все-таки в пользу Южной Группы, а действия Генерал-Адъютанта Свечина были признаны столь неудачными, что по окончании этих маневров он должен был оставить службу в полевых войсках». 

Не ошибка, а нечто похуже

«При разборе маневра в присутствии ГОСУДАРЯ мой отец пощадил самолюбие Куропаткина и не обнародовал при всех его проступка; пощадил его и Главный Руководитель — идеально добрейшей души человек Великий Князь Николай Николаевич Старший. Когда же ГОСУДАРЬ уехал, то Великий Князь сказал при всех Куропаткину: “Счастье твое, что твоим начальником оказался генерал-лейтенант РЕРБЕРГ, другой на его месте, не стесняясь присутствием ГОСУДАРЯ, так бы тебя разделал, что и со службы пришлось бы уйти. Ибо уйти из общего резерва без приказания Старшего Начальника — это, брат, не ошибка, а нечто похуже”»[346]. 

Без наложения взыскания

«Куропаткин оправданий не имел и должен был сознаться при всех, что он был виноват[347].

На прощальном обеде, когда дошла очередь до генерала Куропаткина, то он пил за здоровье моего отца и в доказательство того, что он признает исключительно одного себя виновным в проступке и что он не в претензии за замечания, сделанные ему Генералом Рерберг, он просит в случае возникновения войны на Западном фронте взять его — Куропаткина — в войска VIII армейского корпуса под его начальство.

Через семь лет роли переменились: мой отец в чине Инженер-Генерала состоял членом Военного Совета, когда к ним прибыл их новый начальник и председатель — вновь назначенный Управляющим Военным Министерством молодой Генерал-Лейтенант Куропаткин, державший себя с членами Военного Совета в высшей степени надменно, никогда не сходивший с ходуль Военного Министра.

Я часто доказываю в беседах о нашем прошлом, что наши военные уставы Императорской армии были идеально и мудро составлены…

В параграфе 1-ом Устава Дисциплинарного была статья: “…и не пропускать поступков подчиненных без наложения надлежащего взыскания…”

Как часто приходилось наблюдать по службе, что пренебрежение этим требованием часто вело за собою последствия весьма неприятные.

Если бы в 1888 году как мой отец, так и Великий Князь — один по излишней скромности, другой из излишней доброты, — не пропустили проступка молодого генерала Куропаткина без “надлежащего” взыскания, то, может быть — и Россия не погибла бы?» 

Предзнаменование гибели?

«Здесь невозможно не остановить внимание читателя на некоторой ужаснейшей и роковой для России аналогии.

Очевидно, что деликатный урок под Новой Прагой был недостаточно вразумительным для самонадеянного Куропаткина: ведь точно такую же “штучку” сыграл Куропаткин 6-10 Июля 1904 года в Маньчжурии с Общим резервом войск Южной Группы Генерала Зарубаева, что и послужило, между прочим, причиною к потере нами сражения под Ташичао, а за этим — к дальнейшим звеньям несчастной цепи событий, приведших нас к постоянным поражениям.

Можно было подумать, что тайный увод Куропаткиным общего резерва особо серьезного значения не имел, ибо это было лишь на маневрах!

Нет, этот факт был весьма знаменательный, и очень жаль, что старшие начальники не доложили его ГОСУДАРЮ[348], ибо тогда, можно думать, не видать Куропаткину ни поста Военного Министра, ни звания Командующего Армией на Дальнем Востоке.

Тайный увод Куропаткиным общего резерва в бою под Ташичао погубил участь этого сражения, а с ним и все наше дело на Дальнем Востоке…

Так тайный увод резерва в сражении под Новой Прагой являлся предзнаменованием гибели всей России».

4.2. Туркестанцы

Непонятное поведение командира VIII армейского корпуса генерала-лейтенанта Петра Федоровича Рерберга, его снисхождение к генералу Куропаткину, граничащее с должностным преступлением, станет, возможно, более ясным, если мы примем во внимание, что именно генералу П.Ф. Рербергу сдал в 1881 году Командование Закаспийской областью Белый генерал М.Д. Скобелев после победного взятия Геок-Тепе и занятия Ашхабада отрядом полковника Куропаткина: «В конце марта М/Д. Скобелев сдал дела новому командующему генералу П.Ф. Рербергу и вскоре покинул Туркмению»{485}.

Таким образом, и Рерберг-старший, и Куропаткин — оба были «туркестанцами». Но на Куропаткине вдобавок был ореол ближайшего помощника и единомышленника Скобелева, блестяще проявившего себя в реальных боевых операциях.

Поэтому портить карьеру боевому генералу из-за его ошибки, пусть грубой, на «войне искусственной» — маневрах, Петр Федорович не пожелал.

Если бы все дело было только в будущем разговоре Куропаткина с Витте, до которого оставалось более десяти лет, то, возможно, П.Ф. Рерберг был бы совершенно прав в своем великодушном поступке. Мало ли что могло произойти за десять лет.

Однако все происшедшее имело давние корни. И корни эти являлись корнями весьма ядовитого растения.

4.3. Скобелев. Тайны жизни и смерти

Известно, что незадолго до своей таинственной смерти М.Д. Скобелев имел какие-то, не менее таинственные, связи с масонами.

Более того, есть серьезные данные, что именно масоны инспирировали знаменитую антигерманскую[349] речь Скобелева, произнесенную им в Татьянин день 12 января 1882 года на банкете в годовщину взятия Геок-Тепе в ресторане Боре л я в Петербурге.