Джонатан Пауэлл - Новый Макиавелли

• Название: Новый Макиавелли
• Автор: Джонатан Пауэлл
• Издательство: Москва
• Жанр: Политика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-078678-7

Британский дипломат Джонатан Пауэлл, возглавлявший администрацию Тони Блэра с 1997 года — в едва ли не самое «горячее» десятилетие Великобритании, как с внешнеполитической, так и с внутренне-политической стороны, — решил проверить актуальность советов великого итальянца для СОВРЕМЕННЫХ политиков.

Результатом стала книга «Новый Макиавелли», ничуть не менее интересная, чем, собственно, ее гениальный предшественник — «Государь».

«Уроки практического макиавеллизма» для тех, кто намерен выжить и преуспеть в коридорах власти!..

«Государь» Никколо Макиавелли — библия для политиков.

Его читают и перечитывают, он не залеживается на полках книжных магазинов.

Но изменилась ли изнанка политической кухни со времен Макиавелли? Изменились ли сами закулисные правила, по которым новые «государи» управляют своими «подданными»?

Какими стали принципы нынешней политической, игры?

Насколько соотносимы они со стилем и почерком славной интригами эпохи Макиавелли?

И чего добьется тот, кто решит им последовать?..

---

Глава администрации должен пользоваться абсолютным доверием премьера, а этого в один день не достичь. Вполне объяснимый страх всякого занимающего эту должность — попасть впросак — и вылететь. Поначалу, когда я еще не успел завоевать полного доверия Тони, мне приходилось трудно. В 1998 году мне позвонил Майкл Леви, главный лейбористский сборщик средств на благотворительность, и сообщил, что меня хотят уволить. Дело было поздно вечером, я не знал, что предпринять, однако моя гражданская жена, Сара, предложила пойти к Алистеру, благо он жил по соседству. Мы сгребли в охапку нашу новорожденную дочь и вместе отправились за советом. Алистер разубеждал меня — правда, не слишком горячо; назавтра Тони сказал, что не имеет намерения увольнять меня. Несмотря на это, следующие несколько месяцев моей жизни прошли под знаком страха и тревоги. Всякий придворный время от времени впадает в немилость; теперь, перечитывая свой дневник, я только удивляюсь, как часто был на грани отставки. Для лидера вполне естественно желание уберечь своих придворных от греха самонадеянности; для этого он порой стравливает их. Придворным приходится учиться с этим жить.

С другой стороны, перманентный страх за свои тылы существенно снижает качество работы придворного. Я постепенно пришел к пониманию простого факта: отдельные мои решения будут отвергнуты премьером; это неизбежно. В 2004 году я записал в дневнике примерно следующее: для главы администрации премьера крайне важно смириться с мыслью, что босс будет поступать прямо противоположно его советам. Работа у главы администрации такая — терпеть. Несколько раз я сам по распоряжению Тони увольнял его сотрудников и советников-аутсайдеров — лишь для того, чтобы они после обращения к Тони были восстановлены в должности.

Первое время я стремился сопровождать Тони во всех заграничных поездках, чем демонстрировал чувство незащищенности и неуверенности. Тони, бывало, норовил отослать меня из аэропорта обратно на Даунинг-стрит; по его словам, я представлял собой любопытное сочетание неверия в свои силы и самонадеянности. И Тони, и Алистер нещадно дразнили меня по этому поводу. Со временем, обнаружив, что в заграничных поездках я только и делаю, что по мобильному телефону разруливаю лондонские ситуации, я понял: Тони абсолютно прав. Я перестал набиваться к нему, оставался в Лондоне — разве только намечались очень важные переговоры, которые требовали моего участия. Однажды меня высмеяли (вполне заслуженно) за решение обзавестись персональным ящиком для официальных бумаг, да еще с пафосной надписью «Главе администрации премьер-министра». Алекс Аллан шепнул: дескать, все личные секретари имеют такие ящики, значит, и мне надо. В первой же заграничной поездке этот ящик в руках Тони и Алистера настолько смутил меня, что по возвращении я задвинул ящик под стол, где он пылился следующие десять лет.

Доверительность в отношениях с лидером достигается постепенно. Наши с Алистером утренние визиты к Тони неизбежно вызывали у меня ассоциации с Версалем времен Людовика XIV. Бессчетное количество раз мы наблюдали Тони завтракающим; частенько он делал распоряжения, принимая ванну или одеваясь в туалетной комнате, под вводное «Джонатан, не поставьте в труд — передайте мне вон ту рубашку». У моего брата тоже есть подобный опыт — ему нередко готовила завтрак сама госпожа Тэтчер. В нагрузку к завтраку шел инструктаж. При нашей работе поневоле слушаешь телефонные разговоры правителя с членами Кабинета и иностранными лидерами. Тони никак не мог взять в толк, откуда мне столько известно. Когда бы я ни сослался на тот или иной его телефонный разговор, он реагировал вытаращенными глазами. Поначалу он старался удалять чиновников, чтобы не слушали его телефонные разговоры (особенно — с Гордоном Брауном), а сам звонил без посредства коммутатора. Потом привык. Такова судьба премьер-министра — он живет словно в аквариуме. Впрочем, статуса друга Тони я так и не добился. Глава администрации должен держать известную дистанцию со своим боссом, иначе остатков объективности лишится. Макиавелли справедливо отмечает: государю крайне трудно найти истинного друга или поддерживать дружеские отношения, зародившиеся еще до прихода к власти.

Между тем взаимное доверие необходимо. Помню, когда я работал в Северной Ирландии, мой автомобиль оснастили устройством, предупреждающим о взрывчатке. Это было сущее наказание. Устройство реагировало не только на взрывчатку; ни с того ни с сего начинало вопить. Я каждый раз дергался — да и как не дергаться; к машине подходил с трепетом, на ватных ногах. Однажды субботним днем 1999 года я отправился с семьей на прогулку в Риджентс-парк. Решили возвращаться домой, приблизились к машине, я открыл дверь — и тут мерзкая штуковина завыла. Я опустился на колени, заглянул под машину, не обнаружил ничего подозрительного. У нас было два варианта действий — рискнуть или дождаться саперов (которые обычно появляются часов через несколько). Я хотел ехать немедленно; Сара воспротивилась. Я решил позвонить Робби, личному водителю Тони, — Робби хорошо разбирался в подобных механизмах. Увы — как раз в это время он вез своего босса в Чекере, и мне пришлось объясняться с ним по мобильнику через Тони, который удобно расположился на заднем сиденье бронированного «ягуара». По совету Робби я стал проверять разные лампочки, однако Тони этот инструктаж вскоре наскучил, и он сказал что-то вроде: «Расслабьтесь, Джонатан, никакой бомбы нет», — и нажал «отбой». Я велел Саре с детьми отойти на несколько сотен ярдов, а сам завел мотор. Ничего не случилось. Вскоре позвонил Тони — узнать, взлетели мы на воздух или не взлетели.

Со временем я отчасти перевоплотился в Тони — стал думать, как он, и даже получал рубашки и галстуки «с барского плеча». К сожалению, костюмы Тони мне не годились. Еще будучи в оппозиции, он как-то облился чаем прямо перед публичным выступлением, и нам пришлось поменяться костюмами. Тони вполне приемлемо смотрелся в моем костюме, мои же голые лодыжки были открыты для всеобщего обозрения, ибо ноги Тони на три дюйма короче моих ног. Что касается моего брата, он, пока работал на Даунинг-стрит, 10, стал внешне походить на Маргарет Тэтчер — у него, например, волосы посветлели и попышнели. Наверно, советники заимствуют внешние черты и образ мыслей своих начальников подобно тому, как собаки приобретают сходство со своими хозяевами.

Кстати, для главы администрации это крайне важно — проникнуть в мысли лидера, с тем чтобы принимать вместо него угодные ему решения второго и третьего плана. В тех случаях, когда требовалось быстро решить вопрос, функцию точки соприкосновения с Тони для министров и старших чиновников (и конечно, для служащих с Даунинг-стрит, 10) выполнял ваш покорный слуга. Я понял, когда могу говорить от лица премьера; когда лучше отловить его на выходе из «логова», между встречами, и получить указания непосредственно из премьерских уст; когда следует дождаться основательной дискуссии. Гордон Браун, став премьером, сократил должность главы администрации из желания отличаться от своего предшественника — и напрасно. Отсутствие человека, способного принимать решения, оказалось палкой в колесе целой системы.

Разумеется, мне случалось ошибаться. Например, когда ушел на пенсию Майк Джексон, глава генерального штаба, Министерство обороны отправило на Даунинг-стрит резюме его предполагаемого преемника. Мы с Найджелом Шейнуолдом, советником Тони по вопросам внешней политики и обороны, решили, что не стоит беспокоить премьера из-за такой малости, как одобрение кандидатуры нового главы генштаба. Найджел написал в Министерство обороны, что Тони согласен, раз этого человека рекомендует Майк Джексон. Через несколько месяцев новый глава генштаба, Ричард Даннат, доставил нам серьезные неприятности — пока мы вели судьбоносные переговоры в колледже Сент-Эндрюс, в Северной Ирландии, он взялся критиковать нас на страницах «Дейли мейл». Тони посетовал на поведение Данната, я же, напрочь забыв о более ранних событиях, обвинил Тони: дескать, вы сами его назначили. Со мной даже не посоветовались, парировал Тони. Я поднял старые дела, выяснил, что Тони прав, извинился.

Допускал я и другие промахи, причем во множестве, особенно на первых порах. Например, в 1997 году, отмеченном гибелью принцессы Дианы, я находился в патриархальном Дорсете, где даже мобильник не ловил. Мы с друзьями доехали до холма Эггардон и решили прогуляться. В багажнике машины остался мой портфель, набитый секретными документами. Поблизости околачивались двое; я еще подумал: подозрительные типы, но вскоре забыл про них. Вернувшись с прогулки, мы обнаружили, что стекла в машине выбиты, а портфель исчез. Я позвонил в охрану на Даунинг-стрит, мне посоветовали обратиться в Особую службу Дорчестера. Прежде я понятия не имел, что в Дорчестере есть Особая служба, однако поехал, куда было сказано. С офицером этой службы я общался через небольшое окошко на задворках участка. Офицер вел записи. Выяснилось, что он смутно представляет себе, где находится Даунинг-стрит. Он спросил, каковы особые приметы нашей компании, десантировавшейся у холма Эггардон. Одна примета есть, обрадовался я, — со мной была беременная женщина. «Вы хотите сказать, ваша жена», — переспросил офицер. Гражданская жена, уточнил я; наши отношения не зарегистрированы. Этот факт он фиксировал на бумаге с нарочитой обстоятельностью. Что-нибудь еще, сэр? Да, сэр, с нами были две женщины с детьми. Помедлив, офицер осведомился насчет мужей этих женщин. У них нет мужей, отвечал я, это лесбийская пара из Голливуда. На этом пункте офицер бросил вести записи. Особая служба отправила в Дорсет полицейских, чтобы прочесали поля; ни портфель, ни документы так и не были найдены. В результате инцидента я проникся сочувствием к измотанным чиновникам, приговоренным всю жизнь искать забытые в поездах портфели с секретными документами.