Александр Иванов - Неизвестный Олег Даль. Между жизнью и смертью

• Название: Неизвестный Олег Даль. Между жизнью и смертью
• Автор: Александр Иванов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-49510-8

В книге, составленной А. Г. Ивановым, приводятся уникальные свидетельства о последних годах популярнейшего советского актёра Олега Даля, которому в 2011 году исполнилось бы 70 лет. Артиста вспоминают близкие, друзья, коллеги по театру… Впервые исследуется волнующая многих поклонников Даля тема — загадка его неожиданной смерти. Одна из последних киноролей Даля — обаятельного негодяя Зилова в «Утиной охоте» Вампилова («Отпуск в сентябре») — оказалась для него роковой…

---

Сюжет «Котёнка», написанного Барто, вкратце был таков. Двое мальчишек из начальной школы подобрали на улице чёрного котёнка и пытаются его как-то пристроить, да попадают всё на жутко суеверных людей! Наконец, приносят несчастного зверя домой к одному из мальчиков, и там происходит то же самое…

Бабушку играла уже немолодая, битая-перебитая жизнью Зоя Фёдорова. А её внука и, соответственно, брата одного из мальчишек — Даль.

Кстати, бытует мнение, что Олега тогда брали в картины чуть ли не по учётной карточке актёрского отдела. Это не так! Даже на роль Шурика в «Чёрном котёнке» пробовали чуть ли не десять молодых ребят. А выбрали из них — его одного. Собственно говоря, он появился в павильоне, и все сразу поняли — Шурик найден!

Дело в том, что по сценарной характеристике персонаж этот был несколько нервический, даже психопатичный: измученный науками абитуриент, поступающий в какую-то «высшую школу». Ну, ни нерва, ни кошачьей пластики Олегу никогда было не занимать, поэтому на пробе он сразу «выбил» сто очков: реагируя на неожиданное появление воображаемого (!) чёрного котёнка на столе среди бумаг, он то ли взвизгнул от ужаса, то ли вскочил немыслимым акробатическим прыжком, опрокинув стул, то ли сделал всё это вместе… Спустя тридцать лет не столь важно, что именно он проделал. Реакцией был такой гомерический хохот присутствующих, что остальным претендентам только и оставалось развернуться и уйти.

Снимался «Чёрный котёнок» в двух экспедициях: в павильонах Ялтинской студии и на натуре — в очень красивом южном городке Белгород-Днестровском, что под Одессой. Натурных сцен у Даля не было, но я припоминаю, что на съёмках в октябре-ноябре 1964 года он появлялся. Или приезжал проведать Германа Качина, с которым приятельствовал со времени каких-то более ранних съёмок. Или сдружился с нашими главными героями-мальчишками, ибо Олег и сам был, по сути, большой ребёнок. А может, просто была оказия: взял, да приехал! Тогда ведь были другие отношения между людьми в кино. Был интерес к общему делу, к работе коллег, к продолжению действия, в котором ты уже не занят, — из творческой солидарности… В этом отношении Даль был абсолютно свой парень, что называется.

Перед началом съёмок в Белгород-Днестровском наши художники слегка переусердствовали. На одной из городских улиц, где должна быть довольно длинная панорама, выкрасили все дома в разные цвета! Получился то ли Цветочный город коротышек Николая Носова, то ли набор формового мармелада.

А тут, как на грех, Агния Львовна Барто решила самолично посетить съёмочную площадку. Репутация её в кино после «Подкидыша» и «Слона и верёвочки» (а это было лет за 25–30 до того!) была столь высока, что все находились в состоянии большого напряжения, ожидая реакции мастера детской литературы. А «бабуля» увидела всю эту разноцветную улицу и ахнула, всплеснув руками:

— Боже мой! Какая прелесть!!!

В шутку её действительно называли «бабушкой». Держалась она очень бодро и выглядела моложаво — ей не было и шестидесяти лет. Вообще Агния Львовна с большим удовольствием общалась с тамошней детворой на всевозможных пионерских мероприятиях и слётах, чем пыталась погрузиться в процесс съёмок фильма, что всех вполне устраивало.

Всю свою роль в Ялте Олег Даль сыграл за три дня. В определённом смысле это был достаточно необычный эксперимент в области комедийного кино, потому что в формуляре артиста значилось: «Грим — 0, реквизит — 0, костюм — купальные трусы».

Разденьте-ка до плавок любого популярного и профессионального комика и предоставьте ему полную свободу действий. Много ли смеха он наработает при таких условиях? Сомневаюсь. А Олег не просто справился с ролью, а ещё и дал понять: работая в жанре, он может быть профессионалом без каких бы то ни было подпорок и приспособлений. Печально, что никто не вник в этот его бесхитростный посыл: «Смотрите, что я могу. Глядите, как я умею. Вот таково моё мастерство».

Думаю, то, что «Чёрный котёнок» спустя несколько лет получил приз на одном из престижных кинофестивалей в Аргентине — в качестве лучшей детской эксцентрической комедии, — это заслуга и Олега Даля. По молодости лет, он очень ярко и много комиковал на экране. С годами эта его абсолютно невостребованная страсть попригасла. Хотя, даже в его последних, тяжёлых, мрачных психологических ролях всегда оставалось место потрясающему, неповторимому комедийному заряду. Представляю себе, как горько было Олегу осознавать, что эта грань его огромного таланта осталась, по сути, практически невостребованной, ведь в «чистых» комедиях он работал от силы два-три раза…

В одной из сцен он должен был, обхватив голову руками, сидеть за письменным столом. Началась съёмка, и я припал к окуляру камеры… Мама родная! Было ощущение, что мы снимаем не детскую комедию, а какое-то экранное пособие по анатомии! Даль был настолько худ, что через весь кадр обозначился не просто его позвоночник, но каждый позвонок в отдельности! Хорошо ещё, что никому не пришло в голову обратить на это особое внимание как на результат истощения советского школьника учёбой. Вмиг бы всю работу прикрыли!

Поскольку Олег был очень молод, в нём, по-видимому, ещё не перекипела склонность к школярскому хулиганству. Иногда это проявлялось очень неожиданно. Так, в один из съёмочных дней он прошёл в костюмерную, где разделся до своих плавок, после чего появился на съёмочной площадке. Кто-то прыснул со смеху. Женщины покраснели. Рабочий уронил какую-то железку. Я проследил за взглядами наших онемевших режиссёров на «середину» тощей далевской фигуры… Казанова был бы жалок рядом с ним! Даль запихнул в плавки спереди огромный марципан, купленный по дороге на съёмку в одной из ялтинских булочных.

Намечался большой скандал. Режиссёры пришли в неистовство от «безнравственности» его поступка: ведь тут же дети! От греха подальше, Олег ретировался в костюмерную. Вразумить его отправили молоденькую девочку-ассистентку, которая, как ошпаренная, выскочила из комнаты через пару минут, с пылающими щеками и в слезах.

— Ты что?!

— Он… Он…

— Да что он с тобой… тебе сделал?!!

— Он… сказал: «Если тебе что мешает — так сама и вынимай!»

Москва, 25 января 1994 г.

Часть II Встречи — расставания

Александр Жеромский Когда-нибудь всё состоится…

У меня в жизни очень странно получилось: мои друзья или хорошие товарищи всегда были значительно старше меня. Не понимаю, чем я вызывал у них интерес к себе, но почему-то многие оставляли за собой право со мной дружить. И сегодня это сохраняется. И мне с этими людьми интересней, хотя есть вокруг и ровесники, и те, кто младше. Вообще, я считаю, если человеку интересно с другим, то возраст не имеет никакого значения. Поэтому и с Олегом Далем я не чувствовал особой возрастной разницы. Во всяком случае, мы познакомились в то время, когда это уже не чувствовалось. Произошло это очень неожиданно.

Я был студентом второго курса циркового училища, когда Галина Борисовна Волчек пригласила меня на постановку пантомимы в спектакле «Обыкновенная история» в Театр-студию «Современник», в старое здание на Маяковке. Пантомима тогда была совершенно забытым жанром для нашей страны — только с появлением Марселя Марсо мы узнали новую европейскую форму пантомимы. В принципе, она для нас не нова — и Таиров, и Мейерхольд обращались к этому искусству в своё время, а вот европейская школа пантомимы была нам не известна, и в шестидесятые годы, после того, как её привёз Марсель Марсо, стала очень модным течением.

Я тогда был студентом, работал в Московском университете и начал заниматься в студии пантомимы. Существовал в те дни ИСТ — Интернациональный студенческий театр в МГУ. У нас были студенты из Марокко, Румынии, других стран. Были и советские ребята. Я полюбил пантомиму сразу и начал заниматься. Меня увидел Сергей Андреевич Каштелян — известный режиссёр, работавший в этом жанре, и надоумил пойти учиться в цирковое училище. Я попал на единственный в то время курс, который вёл театральный режиссёр очень хорошей актёрской школы, ученик Дикого — Олег Павлович Солюс из Театра сатиры. А педагогом моей группы (курс делился на две группы, и первой как раз и занимался Солюс) был актёр этого же театра Юрий Авшаров. Уже тогда в ГУЦЭИ на первом-втором курсе в пантомиме я был единственным, и, видимо, когда Галине Борисовне пришла мысль решить что-либо в спектакле пластическими средствами, ей кто-то рассказал о «молодом, увлекающемся Саше Жеромском»…

А я уже тогда, в училище, бредил попыткой создания своего театра: написал Устав, собрал актёров. Тогда было такое время… Все активно общались, собирались в ЦДРИ, в каких-то молодёжных студиях при ВТО.