Людмила Новикова - Провинциальная «контрреволюция». Белое движение и гражданская война на русском Севере

• Название: Провинциальная «контрреволюция». Белое движение и гражданская война на русском Севере
• Автор: Людмила Новикова
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4448-0301-1

В глазах многих современников и историков российской Гражданской войны Белое движение было делом прежних имперских элит, не понявших и не принявших революцию. Белые желали вернуть прежнюю Россию. Это подчеркивал и возвышенный цветаевский образ «белогвардейской рати святой», и совсем не поэтичная белая «контрреволюция», о которой писали советские историки. Но к чему в действительности стремились белые правительства? Как белые управляли подконтрольной им территорией и мобилизовывали свои армии? Как население относилось к белым правительствам и к экспедиционным отрядам Антанты, выступившим в поддержку белых? И почему жители российских окраин нередко воевали вместе с белыми против большевиков? Исследование Людмилы Новиковой, посвященное истории антибольшевистской Северной области, – попытка дать ответы на эти вопросы. Основанная на материалах российских и зарубежных архивов, книга обращает главное внимание на политические пародоксы Белого движения, а также на провинциальный контекст белой борьбы, который в значительной мере определил ход и исход российской Гражданской войны.

---

В селе Ворзогоры Онежского уезда общее собрание граждан не только отказалось от мобилизации, но и арестовало прибывших красноармейцев, которые должны были выставить посты против интервентов. Крестьяне направили резолюцию в уездный военкомат, чтобы в волость красноармейцев более не присылали, так как жители войны ни с кем не желают. После неожиданного ареста ворзогорского священника, которого Архангельск подозревал в «контрреволюционной агитации», вспыхнуло открытое восстание. В соседние волости направились гонцы с призывом присоединиться к выступлению, а жители села встретили приближавшийся красный отряд ружейным огнем. Только после подхода подкрепления в числе 50 красногвардейцев с пулеметом Ворзогоры вывесили белый флаг[236].

Но самым яростным ответом на июльскую мобилизацию стало шенкурское восстание. После объявления набора в армию призывники вынесли резолюцию, в которой просили разъяснений относительно цели мобилизации и требовали отмены реквизиций, выдачи хорошего вооружения и обмундирования, материального обеспечения семей и помощи с полевыми работами. Этих требований губвоенкомат удовлетворить не мог, и они, по словам Кедрова, «не хуже прямого отказа вели к срыву мобилизации». Неуступчивость губвоенкомата привела к тому, что 21 июля 1918 г. в городе вспыхнуло вооруженное восстание. Был осажден, а затем арестован уездный исполком, и город перешел под контроль повстанцев. На подавление восстания из Архангельска отправился «железный отряд» под командованием товарища председателя губернского исполкома Павлина Виноградова[237].

На 28 июля 1918 г. обстановка рисовалась Архангельскому губисполкому в следующих красках: «Положение в Архагельской губернии в связи с объявленной мобилизацией тяжелое. В Шенкурске идет бой между отрядами Красной Армии и мобилизованными… В Пинежском уезде мобилизованные отказываются ехать в Архангельск и требуют оружия. Были столкновения. В Онежском уезде набрали добровольцев из рабочих 120–150 человек, крестьяне же отказываются. Применять террор нет сил. Архангельск висит на волоске. Мобилизованных 1200 человек, настроение – враждебное мобилизации… Одна надежда – маймаксанские рабочие, но и те сидят голодные, заводы не имеют кредита, все заложено в Нарбанке и постепенно закрываются…» Губисполком просил срочной присылки подкреплений из центра, указывая, что «иначе путем внутреннего взрыва и невозможности что-либо сделать англичане возьмут Архангельск»[238].

Таким образом, летом 1918 г. непрочный большевистский контроль над губернией, едва установленный при содействии вооруженных отрядов и эмиссаров центра, трещал по всем швам. Архангельский губисполком опасался, что он не сможет оказать никакого сопротивления предполагаемому десанту Антанты, так как летом почти все имевшиеся в его распоряжении силы были заняты подавлением внутренних восстаний. Поэтому едва ли последовавшая союзная интервенция положила на Севере России начало Гражданской войне, как это нередко утверждается в исследовательской литературе[239]. Скорее напротив, уже шедшая в стране Гражданская война, которая в Архангельской губернии ярко проявилась в серии восстаний мобилизованных и крестьянских волнениях, окончательно убедила руководство Антанты в шаткости советской власти и подтолкнула к тому, чтобы открыто поддержать взывавших к союзной помощи противников большевиков.

Начало интервенции Антанты и мировая война

Союзная интервенция в России, способствовавшая усилению антибольшевистского движения, не была целенаправленной акцией по устранению большевиков от власти. Скорее она являлась случайным следствием обстоятельств, связанных с продолжавшейся мировой войной[240]. Несмотря на антибольшевистские взгляды ряда союзных политиков и на возмущение в союзных столицах в связи с отказом большевиков от выплаты российских внешних долгов и реквизицией иностранной собственности в России, руководство Антанты[241] было всецело поглощено вооруженным противостоянием с центральными державами. Оно интересовалось революционными событиями в России лишь в той мере, в какой эти события могли повлиять на дальнейшее участие страны в мировой войне[242]. Поэтому приход большевиков к власти в Петрограде осенью 1917 г. сам по себе не стал причиной интервенции. Отношение лидеров Антанты к большевикам долгое время оставалось неопределенным. Стремясь удержать Россию в составе воюющей коалиции, они наряду с поддержкой просоюзнических антибольшевистских сил, в частности казаков А.М. Каледина и Добровольческой армии генералов М.В. Алексеева и Л.Г. Корнилова, пытались также повлиять на советское руководство. Взаимодействие с советами казалось возможным, так как большевистские лидеры, например В.И. Ленин и Л.Д. Троцкий, спорадически высказывали желание принять союзную помощь против немцев[243]. Только когда советское руководство в марте 1918 г. подписало с Германией Брестский мир и затем, вопреки продвижению немецких войск в глубь страны, не возобновило военные действия против центральных держав, у руководства Антанты появились планы восстановить Восточный фронт помимо или даже против воли большевиков.

Несмотря на договор Совнаркома с Германией, союзные кабинеты и дипломаты Антанты даже в первой половине 1918 г. придерживались разной тактики в отношении революционной России. Оказавшись в Лондоне весной 1918 г., либеральная журналистка А.В. Тыркова-Вильямс записала в своем дневнике: «Военное министерство было против большевиков и за вмешательство. Министерство иностранных дел за них и против вмешательства…»[244] Из России французский и американский послы Ж. Нуланс и Д. Фрэнсис убеждали свои правительства в необходимости скорейшей интервенции. Тем временем американский консул Ф. Коул был горячим противником союзного военного десанта, так же как и полковник Р. Робинс из американской миссии Красного Креста. Подобного мнения придерживался и британский консул в Архангельске Д. Янг[245]. Получая редкие и противоречивые указания из своих столиц, «осиротевшие» дипломаты, по определению одного исследователя, действовали в России по своему собственному усмотрению[246]. Ряд союзных представителей раздавали антибольшевистским военным и политикам обширные обещания и даже денежные авансы. Все это давало последним надежду на близкую помощь со стороны Антанты и содействовало росту числа заговоров с целью устроить при союзном содействии антибольшевистский переворот[247].

Вплоть до конца мая – начала июня 1918 г. судьба будущей интервенции оставалась неясной из-за продолжавшихся колебаний в союзных кабинетах, а также из-за сопротивления вмешательству в дела России со стороны американского президента В. Вильсона. Однако без американского участия более масштабная интервенция считалась невозможной, так как почти все ресурсы европейских союзников были брошены на Западный фронт. Обстановка радикальным образом изменилась в конце мая 1918 г., когда против большевиков неожиданно выступили находившиеся в России части чехословацкого корпуса. Чехословаки быстро взяли под свой контроль часть Сибири и Поволжья[248]. Их успехи, наряду с ширившимися антисоветскими восстаниями внутри России, казалось, свидетельствовали о неминуемом крахе правительства большевиков. Именно это помогло преодолеть последние колебания среди союзного руководства и, в частности, склонило Вильсона к поддержке интервенции.

В начале июня Верховный военный совет в Версале утвердил примерный план операций на Севере России, который должен был стать главным плацдармом интервенции. Особое внимание Антанты к Северу объяснялось тем, что именно здесь находились единственные в европейской части России порты, которые не были блокированы неприятелем. Отсюда можно было попытаться протянуть руку помощи наступавшим чехословакам, которых Версаль рассматривал как одно из звеньев нового Восточного фронта. Кроме того, целью союзных частей было не допустить вторжения немецко-финских отрядов со стороны Финляндии, организовать охрану союзных грузов, скопившихся в северных портах, и содействовать воссозданию русской армии, которая могла бы оттянуть немецкие силы с Западного фронта[249]. Начало операции облегчало то, что на Мурмане уже с весны 1918 г. в контакте с местным советом действовали небольшие союзные контингенты. Поэтому именно Мурманск должен был послужить мостом для союзной высадки в Архангельске.

Появлению на Мурмане отрядов Антанты, которые как магнит притягивали на Север настроенных антибольшевистски офицеров и политиков, по иронии судьбы отчасти способствовали политические зигзаги самого большевистского руководства. Так как российская армия в начале 1918 г. фактически перестала существовать, Совнарком попытался использовать союзную поддержку, чтобы противостоять вторжению на Север германских частей корпуса Р. фон дер Гольца, расположившегося в Финляндии. Оказание помощи со стороны союзников облегчало то, что уже с 1915 г. северные воды бороздили суда британской эскадры адмирала Т.У. Кемпа, охранявшей от атак немецких подводных лодок морские пути сообщения и российские северные порты. 2 марта 1918 г., заручившись принципиальным согласием большевистского руководства, Мурманский совет заключил «словесное соглашение» с представителями Англии и Франции об оказании ему военной и продовольственной помощи. В апреле 1918 г. совет был преобразован в независимый от Архангельска Мурманский краевой совет, что официально распространило его власть и действие соглашения на территорию Александровского и Кемского уездов Архангельской губернии[250].