Михаил Федоров - Искатель. 2014. Выпуск №4

• Название: Искатель. 2014. Выпуск №4
• Автор: Михаил Федоров
• Издательство: ООО «Книги «Искателя»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2014
• ISBN: 0130-66-34

«ИСКАТЕЛЬ» — советский и российский литературный альманах. Издаётся с 1961 года. Публикует фантастические, приключенческие, детективные, военно-патриотические произведения, научно-популярные очерки и статьи. В 1961–1996 годах — литературное приложение к журналу «Вокруг света», с 1996 года — независимое издание.

В 1961–1996 годах выходил шесть раз в год, в 1997–2002 годах — ежемесячно; с 2003 года выходит непериодически.

Содержание:

Михаил Федоров МЕНТОВКА (повесть)

Александр Голиков А ЗА УГЛОМ — АРМАГЕДДОН… (рассказ)

---

Комлев пожал Зотову руку и вышел: «Юристы — подлецы. Ну и ну! И это мне говорит человек, бывший следователь прокуратуры. По его словам, сделка с совестью правомерна. Как же так? А впрочем, разве может быть безукоризненен и сам закон?!»

Уже в отделе увидел у самой двери кабинета Недосекину.

— Пришли? — глянул на свои, подаренные отцом командирские часы. — Точно. Я же вам на одиннадцать повестку выписывал.

Не переставал удивляться, как это быстро и ладно пришли они к пониманию. Он ждал сопротивления, отчаянного неверия и, прежде всего в саму себя, в собственную возможность заново начать жить. Но, видимо, была у нее внутри какая-то потаенная надежда на лучшее, на исключительный случай, на спасение — пусть на самом краешке пропасти…

И когда она выслушала Комлева, очевидно, подумала, что вот он этот миг и наступил. И поначалу все действительно устраивалось. Валентину приняли на работу, она съездила с бумажкой Зотова к наркологу, и ей сказали, когда прийти на первый сеанс, объяснили, как к нему приготовиться. Женщина все это с радостным возбуждением рассказывала Комлеву, когда зашла к нему поделиться, и он уже стал готовить документы на восстановление родительских прав.

Но в самый последний сентябрьский день его встретил в коридоре Кучерявый и, напирая грудью, зло спросил:

— Что ты там нахимичил с этой Недосекиной?

— Я же дело прекратил.

— На каком основании?

— Трудоустроилась. Ведет нормальный образ жизни.

— Нормальный?! А не она ли на Солнечной в нашем институте трезвости загорает? С работы звонили, чтоб не появлялась больше. И от мужа новое заявление. Так что направляй дело в суд!

— Виктор Александрович!

— Пошел ты к черту, гуманист вшивый! Тащи бумаги ко мне сию минуту. Сам направлю!

— Слушаюсь, — проговорил Комлев.

Руки его мелко и мерзко дрожали.

Комлев перебирая в сейфе уголовные дела, когда появился тучноватый, с большими светлыми залысинами над висками, майор Архаров.

— На выезд! С кражей тут надо одной разобраться.

— Как! Я не в опергруппе, — отмахнулся следователь.

— Она уже выехала на разбой. Так что живей. Тебя начальник назвал.

«Согласишься, с шеи не слезут, — подумал старший лейтенант. — А куда денешься».

Надел плащ, фуражку, взял портфель и закрыл за собой кабинет. В коридоре столкнулся с участковым Тормошиловым:

— Иван Иваныч! Все никак не могу спросить. Как с Валюхой получилось, что она опять напилась?

— Знаешь, Афанасий! Если уж взялся за дело, то надо доводить его до конца. А не только бумажки красиво перекладывать… Она на радостях побежала в детсад сынка проведать и встретила там бывшего мужа.

Этот прохиндей разузнал у нее, что к чему, да и затащил в забегаловку такое событие отметить. Потом сам и сдал в вытрезвитель… Вот тебе и… Му-му.

«Это он что, клеит мне, что я утопил ее, как Герасим щенка своего?» — подумал Комлев и не нашелся, что себе ответить на это. Только сильнее потянул фуражку к ушам и выбежал из отдела на улицу. Машина тронулась.

Сидевший на переднем сиденьи оперуполномоченный уголовного розыска Дубняш, еще достаточно молодой, верткий мужчина, рассказывал:

— Нам позвонили… Одна разгильдяйка-водительница трамвая оставила сумку и, не закрыв за собой дверь на ключ, пошла отмечаться к диспетчеру. Ну, сумарику ноги и приделали… Там талоны, пачек тридцать, в кошельке только мелочь…

— Чего же едем, раз мелочь, — произнес Комлев.

— А бензин жечь, — поддержал его усач-водитель.

— Ты что, первый день замужем? Сигнал ведь поступил. А там посмотрим. Есть на кого вешать кражонку, повесим, а нет — замарафетим, откажем в возбуждении… — сказал Дубняш.

— Ты уж за всех все решил: повесим, откажем… — пробурчал следователь. — Марафетчик какой нашелся.

— Герасимыч! — оглянулся водитель. — Это же тебе не замполитом брехать: хочу в ту, хочу в эту сторону. У нас тут опер свое дело туго знает, его не свернешь.

— Мы ж статистике подсобляем, — ухмыльнулся Дубняш. — Раскрываемость.

— Хватит лясы точить, — забрюзжал усач. — Может, там бандюга какой нас ждет с кривым кинжалом…

— Во, во — опер поворочал шеей в воротничке, стянутом галстуком.

Все уставились в окна.

Вдруг Дубняш крикнул:

— А вон и он, номер сходится! — показал на трамвай, выворачивающий из поворота. — К нему!

Водитель включил сирену и замахал вагоновожатой. Заканчивая дугу, трамвай заскрежетал тормозами.

Дубняш и Комлев поднялись в вагон.

— Это вы звонили? — спросил опер плотную, коренастую вагоновожатую с пестрой косынкой на затылке.

— Да я, — ответила та.

— А что же не дождались нас? — спросил Афанасий.

— Вас дождешься! Трамваи-то сзади подпирают. Вот отгоню в депо и к вам.

— Так кто же сумку у вас спер? — примитивно поинтересовался Дубняш, окидывая взглядом кабину.

— Да стерва одна, малолетняя. В диспетчерской она сейчас.

— И тут малолетки, — недовольно передернул плечами Дубняш. — Может, у вас там что ценное было?

— Не в ценностях дело. А паршивку надо проучить.

— И все-таки?

— Брильянтов с собой не вожу.

— А что же?

— Талоны. Кошелек. Дезодорант французский. Да сама сумка. Она-то кое-что стоит. Все выкинула куда-то, гадюка. Когда сообразила, что убежать не сможет.

— С поличным, значит, взяли? Это хорошо. Ждем вас после депо на конечной, — сказал Комлев.

В диспетчерской раздавались громкие возбужденные, голоса. Там было людно. Комлев поймал себя на мысли, что это похоже на профсоюзное собрание. В углу на стуле, перебросив длинную ногу через колено и вызывающе поглядывая на окружающих, сидела девчонка лет шестнадцати в белой куртке с синими горизонтальными полосами, которая ей была явно велика, в фирменных сапожках, как показалось следователю, совсем новых. Все лезли к ней с нравоучениями, перебивали друг друга, махали руками, а девчонка, покачивая ногой, нервно похмыкивала.

— До какого бесстыдства дошла! Даже не отвернется. Я бы на ее месте со стыда сгорела, а она еще и улыбается! — вскрикивала огневолосая диспетчерша.

— А вы окажитесь на моем месте, потом и будете выступать, — отвечала девица. — Храбрая какая!

— Ах ты, мерзавка! — женщина взмахнула руками. — Да я тебе головенку мигом отверну.

— Остыньте, женщины! Милиция сама разберется! — раздался мужской голос.

— Точно, граждане! — сказал Комлев. — Попрошу остаться свидетелей и вас, — показал на малолетку.

Посторонние с неохотой стали выходить.

Наконец в комнатенке остались девица, молодой человек в комбинезоне, пожилая женщина в телогрейке и диспетчерша.

— Вы кто? — спросил Комлев парня.

— Это он ее догнал, — пояснила диепетчерша. — А то бы ищи, свищи.

— А вы? — спросил женщину в телогрейке.

— Я мусор в речной канал высыпала и видела, как она бросила что-то, — ответила та.

— Видела? Ничего ты не видела, дура старая! — окрысилась девчонка.

— Тихо! — гаркнул Комлев.

— Здесь все ясно. Два свидетеля и подозреваемая, — произнес Дубняш и обратился к Афанасию. — У меня тут рядом дело одно есть. Я думаю, ты здесь и вам справишься. Через часок буду.

— Лады.

Опер вышел.

— Вы, — Комлев повернулся к женщине в фуфайке, — подождите там, на улице. Я вас приглашу.

Та удалилась.

— Ваше имя, отчество? — Афанасий обратился к диспетчерше.

— Мария Никитична.

— Мария Никитична! Есть ли у вас комнатушка, чтобы девушка пока там посидела?

— Да вот, служебка, — диспетчерша показала на вторую дверь. — Она там ничего не украдет?

— Может, вы с ней несколько минут побудете?

— Такая прожженая…

— Я ж рядом.

Девчонка презрительно хмыкнула и, пнув ногой стул, вышла за Марией Никитичной.

Комлев присел к диспетчерскому столику, поставил на него портфель и, глянув в окно на разворачивающееся со скрежетом громадное металлическое тело только что подошедшего трамвая, спросил:

— Фамилия?

— Суша Сергей Савельевич, — засюсюкал парень.

— Кем работаете?

— Вагоновожатым.

— Что же так, все на линии, а вы…

— А мой трамвай вон, на отстое, — показал в окно.

— Тогда рассказывайте, как было дело?

— Я, значит, вышел в салон поправить сиденья. Сами знаете, какое теперь мародерство. И вижу, Катерина подъехала. Только она отмечаться пошла, как в кабину ее девка эта нырнула, что-то под руку себе и шустряком из вагона. Я выскакиваю: «Девушка!» А та как припустит. И прямо к мостику. Догоняю. А она обернулась и нагло так в речку сумку швырнула. И стоит руки в боки, ухмыляется. «Ты чего бросила?» — спрашиваю. «Ничего, — говорит. — А хочешь узнать, ныряй!» Я ей: «Пошли-ка со мной!» А она вырывается и: «Я честная! Сейчас кричать буду!» Тут и Катерина подбежала. Спрашивает: «Сумка где? Сумка?» Я пояснил, что в речку бросила. А девка: «Это он все врет! Не докажете!» «А чего же убегала?» — спрашивает Катерина. «А бугая вашего испугалась: может, решил что сделать со мной», — говорит девица.