Михаил Озеров - От Гринвича до экватора

• Название: От Гринвича до экватора
• Автор: Михаил Озеров
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1984

В основе книги Михаила Озерова "От Гринвича до экватора" — жизненный материал, почерпнутый в результате поездок писателя, публициста-международника (Индия, Шри Ланка, Вьетнам, Кампучия и др.). Большой раздел книги посвящен современной Великобритании. Немалый интерес представляют главы, рассказывающие о ФРГ, Италии, Испании, США, Австрии, Голландии.

За первое издание книги М. Озерову присуждена премия Ленинского комсомола 1982 года.

---

— Подруги завидовали мне, когда я выходила за Томми, — говорит его жена. — Газеты дали мне имя «счастливица». Мы праздновали свадьбу четыре дня подряд. Сколько народу было на ней!

— А где же сейчас ваши друзья?

— Друзья! Вы, наверно, читали о нашем так называемом друге Роланде.

Эта история обошла английскую печать. Томми занял у своего приятеля Роланда де Ата десять фунтов стерлингов. Сумма небольшая, но даже ее Лаутон не мог отдать. Роланд, хотя он человек состоятельный, обратился в суд, требуя наказать «злостного должника». Учитывая «отягчающие вину обстоятельства» (раньше Томми попал на скамью подсудимых за неуплату налогов) Лаутона приговорили к месяцу принудительных работ.

— Я действительно взял десять фунтов, почти наверняка зная, что не смогу их вернуть. Но они были мне очень нужны, семья осталась без куска хлеба.

Лаутон на мгновение замолкает, потом отворачивается в сторону и медленно продолжает:

— Убежден, что я кончу тюрьмой. Меня засадят туда или за новую неуплату налогов, или за долги. А может быть, за нищенство. Оно представляется мне теперь единственной возможностью получить пару пенсов. Честно признаться, я в полном отчаянии. Я хотел бы открыть газ и разом покончить со всем! Давно сделал бы это, если бы не жена и сын.

Было невозможно спокойно слушать эти слова. Хотелось крикнуть: «Где же вы, болельщики, рукоплескавшие Лаутону, где вы, менеджеры клубов, получавшие благодаря ему баснословные прибыли? Почему не приходите на помощь?» Но кричать бессмысленно…

— Уже пятнадцать лет у меня нет работы. Если встречаю знакомого, то перехожу на другую сторону улицы, чтобы он не увидел, как я опустился.

Это горькое признание другого поверженного кумира — Джимми Логи, в прошлом игрока лондонского «Арсенала» и сборной Шотландии.

— Владельцы «Арсенала», — рассказывал мне Логи, — безжалостно эксплуатировали футболистов, наживаясь на нас. Когда же я стал протестовать, мне указали на дверь. Путь в футбол был отныне закрыт для меня. А на службу никто не брал, ведь я умел лишь бить по мячу.

Логи написал статью о нравах, царящих в «Арсенале» и в целом в британском футболе. Однако газеты отказались ее печатать — не захотели ссориться со спортивными боссами.

Не мог найти работу Дон Коккелл, когда-то многократный чемпион по боксу Великобритании и Содружества наций. А еще один боксер — чемпион мира начала 50-х годов в среднем весе Рэндольф Терпин, уйдя с ринга, не выдержал нищеты и покончил жизнь самоубийством.

Правда, время от времени раздавались призывы принять срочные меры для спасения Лаутона, Логи, Коккелла. Известные спортсмены тревожатся: не произойдет ли с ними то же самое? Мастер кожаного мяча Джефф Астл в своей книге «Нападающий» делает вывод: пока ты выступаешь, надо заработать как можно больше, иначе потом будешь ходить с протянутой рукой…

Я рассказываю Томми, что в Советском Союзе его не забыли. После судебного процесса над ним в наши газеты стали поступать письма читателей, которые возмущались тем, что человек, столько сделавший для британского футбола, влачит жалкое существование. В некоторых конвертах были деньги для Лаутона.

— Папа часто вспоминает о матче с московским «Динамо» в сорок пятом году, о встречах с советскими футболистами, — впервые за вечер подает голос сын Лаутона, названный в честь отца Томми.

Игрокам московского «Динамо», приехавшим в ноябре 1945 года в Лондон, предстояло открыть футбольную Англию. А соперники их считались лучшими футболистами мира. Особенно грозной была команда «Челси», возглавляемая Лаутоном.

В матче с «Динамо» Томми не ушел с поля без коронного гола, но это не принесло победы родине футбола. Встреча закончилась вничью — 3:3.

Наш замечательный бомбардир Всеволод Бобров, участник этого поединка, писал в книге «Самый интересный матч»: «Лаутон был, если можно так выразиться, эталоном центрального нападающего при узаконенной тогда в английском футболе системе «дубль-ве». Физически очень крепкий, высокого роста, широкоплечий, я бы даже сказал, несколько грузный, несмотря на это, он обладал мощным рывком, высокой техникой и безукоризненным ударом с обеих ног. Помню, всех нас также поразили его прыжки и отличная игра головой».

Динамовцы провели четыре встречи с сильнейшими профессиональными клубами Англии. Две выиграли, две свели вничью. Соотношение забитых и пропущенных мячей — 19:9 в пользу гостей. Это был большой успех полпредов нашего футбола.

Томми достает из стола тоненькую книжку — программу выступлений команды «Арсенал» в СССР в 1955 году.

— Это единственная футбольная реликвия, которую я сохранил. Я преклоняюсь перед вашей страной, перед ее отношением к спортсменам. В том числе к тем, кто уже сошел. Я знаю, что никогда не вернусь в большой спорт. Но если бы вдруг представилась возможность работать у вас тренером — без раздумья согласился бы.

Прощаясь, Лаутон говорит:

— Очень прошу, передайте приветы и наилучшие пожелания «тигру» Хомичу и всем остальным советским футболистам, с которыми я встречался. Не забудьте, обязательно передайте.

В конце улицы оглядываюсь. Лаутон, его жена и сын стоят на пороге своего домика и машут руками. А у меня в голове стучит фраза, сказанная «Великим Томми»: «Я хотел бы открыть газ и разом покончить со всем»…

— Выброшенных за ненадобностью англичан больше чем достаточно, — подтвердил Гарри Финчер, мой давний знакомый из Ноттингема, когда я поведал ему историю Лаутона. — Но мы стараемся защищать их интересы. В нашем городе есть специальный комитет по рассмотрению жалоб. Сходим на заседание?

Когда мы вошли в комнату, Финчеру уступили место председателя — он возглавляет комитет. Пожилая женщина рассказывала, что она участвовала в забастовке. Стачка продолжалась три недели. За это время владелец завода взял на ее место другую. Члены комитета решили передать дело в суд. Есть шансы выиграть, потому что хозяин заранее не вручил ей письменное уведомление об увольнении. Владельцу завода придется либо вернуть женщину на прежнее место, либо выплатить ей денежную компенсацию.

В комнате жарко, накурено. Гарри снял пиджак, расстегнул ворот рубашки. Он расспрашивает, записывает, отвечает на вопросы. Комитет рассмотрел восемь дел, на каждое ушло примерно полчаса.

— А теперь поехали ко мне, — предложил Финчер. — Только вначале заедем в наш клуб, узнаем, когда освободится жена.

В клубе машиностроителей — человек триста. Больше половины — пожилые люди. Они сидят за столами и сосредоточенно передвигают фишки по расчерченным листам бумаги. Ведущий — юноша лет семнадцати — объявляет цифру. На нее реагируют по-разному: кто хмурится, кто сокрушенно вздыхает, кто издает радостное восклицание. Передвинув фишки, сотни рук застывают в ожидании очередной цифры.

Идет игра в бинго, разновидность нашего лото.

В Англии бинго появилось сто лет назад, но завоевало популярность лишь спустя век. Если у нас играют в лото в кругу семьи или друзей, чтобы скоротать вечер, то в Англии бинго — целая индустрия. Сражаются в специально построенных залах, на худой конец — в клубах и пабах. В зале «Эмпайер пул» на юге Лондона в игре участвует до десяти тысяч человек. Ставки иногда настолько высоки (победитель может «заработать» пять-шесть тысяч фунтов стерлингов за вечер), что их контролирует специально принятый закон о ставках и азартных играх. В Англии две с половиной тысячи клубов бинго, а членов клубов — девять миллионов, то есть шестая часть всего населения.

Между столиками снуют мальчик и девочка: он — с подносом, уставленным чашками с чаем, она — с фишками в руках.

— Это мои дети, — сообщает Гарри. — Объявляет номера тоже мой сын. Осталось познакомиться с женой, и будете знать всю нашу семью.

Розалин с двумя женщинами хозяйничает на кухне: делает сандвичи, готовит чай.

— Пока уйти не могу, игра в разгаре. Поезжайте, а я приду часа через полтора, — бросает она мужу.

— У вас всегда так? — спросил я, когда мы вышли из клуба.

Мой сочувственный тон удивил Финчера:

— Да, но это, по-моему, вполне нормально. Доходы от игры в бинго идут в фонд профсоюза, вот мое семейство и трудится по вечерам в клубе.

Помолчав, он добавил:

— Жена моего знакомого на первых порах после свадьбы возмущалась, что он все время занят профсоюзными делами, редко бывает дома. И однажды произошел забавный случай. Почти полгода муж обещал пойти с ней в кино. Наконец приносит билеты. А фильм о тех же тред-юнионах. Тут жена окончательно поняла, что ничего не поделаешь. И стала сама заниматься профсоюзной работой.

Розалин пришла не через полтора, а через три часа. В гостиной у Финчера было уже полным-полно: на стульях и диване расположились почетные гости, остальным не хватало места, и они уселись на полу. Пили чай и спорили до хрипоты о том, кто победит на ближайших парламентских выборах.