Владимир Наджафов - Пакт, изменивший ход истории

• Название: Пакт, изменивший ход истории
• Автор: Владимир Наджафов
• Издательство: Новый Хронограф
• Жанр: История
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-94881-243-4

Дважды на протяжении полувека — в 1939 и 1989 годах — международные последствия пакта о ненападении, заключенного между СССР и Германией 23 августа 1939 года, были наглядно-взрывными с последующим критическим ускорением хода событий и сменой де-факто вектора мировой политики. В первый раз — когда пакт, одномоментно и круто изменив баланс сил в Европе, укрепил Гитлера в решимости напасть на Польшу, что ознаменовало начало Второй мировой войны. Во второй раз наследие советско-германского пакта шумно сказалось в 1989-1991 годах после признания советской стороной — впервые, публично, на весь мир — факта подписания секретного протокола к пакту о «разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе» и объявления всех секретных договоренностей с Германией недействительными с момента их подписания. Это привело к еще одной структурной перестройке международных отношений, вызвав развал Советской империи и самого СССР.

В книге рассматриваются различные аспекты проблемы происхождения и природы Второй мировой войны с акцентом на фактор классово-имперской политики сталинского Советского Союза, включая как непосредственные, так и долгосрочные историко-геополитические последствия советско-германского пакта. Она основана на широкой документальной базе, в частности — на материалах архивов России и США.

---

Дальше — больше. Под прицелом Сталина оказались находившиеся у власти в Англии консерваторы — объект его постоянной озабоченности. Политика английских консерваторов напомнила Сталину политику либерально-монархических буржуа в русской революции, вступивших, по его словам, в сговор с царем из-за страха перед собственным народом. Следовало многозначительное заключение: «Как известно, либерально-монархическая буржуазия России жестоко поплатилась за такую двойственную игру. Надо полагать, что правящие круги Англии и их друзья во Франции и США тоже получат свое историческое возмездие».

Логика «исторического возмездия», основанная на аналогии между революционным 1917 годом в России и предвоенными 1930 годами, ясно указывает на то, кому Сталин отводил роль исполнителя приговора истории Англии и всему буржуазному Западу. Конечно, «ударной бригаде пролетариев всех стран» — Советскому Союзу, призванному, по Сталину, «бороться… за победу социализма во всех странах»{192}. М. Джилас, один из руководителей Компартии Югославии, из приватных бесед со Сталиным в годы Второй мировой войны вынес впечатление об убежденности Сталина в том, что он вершит суд истории{193}.

То, что положения международного раздела «Краткого курса истории ВКП(б)» отражали официальную линию внешней политики сталинского Советского Союза, подтвердил глава правительства В.М. Молотов в докладе, посвященном очередной годовщине Октябрьской революции, с которым он выступил в ноябре 1938 г. Обращаясь к аудитории торжественного собрания, Молотов говорил: «Все основное, необходимое для понимания современной международной обстановки, вы найдете в последней главе только что вышедшей в свет “Истории ВКП(б)”. Там все сказано и бьет прямо в цель». Добавив, что в этой главе (имея в виду ее международный раздел) дается «марксистское объяснение» событиям в мире, он продолжил: «Обо всем этом надо помнить, чтобы судить о внешней политике Советского Союза и о всех международных событиях последнего времени»{194}. О значении, которое придавал идеям, изложенным в международном разделе книги по истории партии сам Сталин, говорит тот факт, что он их подробно развил в выступлении на закрытом идеологическом совещании в Москве 1 октября

1938 г., а в последующем построил на них международный раздел своего доклада на XVIII партийном съезде.

Понятно то внимание, которое было уделено положениям международного раздела последней главы «Краткого курса истории ВКП(б)» в посольстве Германии в СССР. В донесении, направленном в Берлин послом Ф. Шуленбургом, пересказ содержания раздела подкреплялся анализом печатных материалов, появившихся в связи с годовщиной Октябрьской революции. В освещении международного положения, писал посол, «упор делается на наступление агрессивных государств, угрожающее Франции, Британии и США и создающее условия для начала войны между империалистическими государствами. Которая, согласно Сталину, на деле уже началась»{195}. Ожидания Сталина, которые он и не очень скрывал, не были, таким образом, тайной для государственных деятелей стран Европы. Им было над чем подумать, прежде чем идти навстречу сталинским ожиданиям.

В последний день упомянутого выше закрытого совещания пропагандистов и работников идеологических учреждений партии, созванного по случаю выхода в свет «Краткого курса истории ВКП(б)», на нем с пространной речью выступил Сталин{196}, откровенность которого в вопросах войны и мира граничила с цинизмом.

Имея в виду назначение новой книги по истории партии, Сталин подчеркнул: надо было разъяснить, «что большевики видят разницу между различными войнами и вовсе не исключено, что при известных условиях сами начнут выступать». Напомнил слушателям-пропагандистам работу В.И. Ленина «О лозунге Соединенных Штатов Европы», в которой основатель советского государства «прямо говорил, что пролетариат, взяв власть в одной стране и организовав социалистическое производство, вынужден будет силою обстоятельств предпринять поход против других отставших, реакционных капиталистических стран для того, чтобы помочь пролетариату этих стран освободиться от буржуазии».

Задача новой истории партии состоит в том, заявил далее Сталин, чтобы освободить «наше руководство от упрощенства в теоретических вопросах, от опошления некоторых отдельных положений, от вульгаризации». Конкретизируя свою мысль, он назвал неправильным, когда «часто изображают позицию большевиков по вопросу о войне как позицию оборонческую только, пацифистскую». Большевики не просто пацифисты, разъяснял он, «которые вздыхают о мире и потом начинают браться за оружие только в том случае, если на них напали. Неверно это. Бывают случаи, когда большевики сами будут нападать, если война справедливая, если обстановка подходящая, если условия благоприятствуют, сами начнут нападать. Они вовсе не против наступления, не против всякой войны. То, что мы сейчас кричим об обороне — это, вуаль, вуаль. Все государства маскируются: с волками живешь, по-волчьи приходится выть. (Смех). Глупо было бы все свое нутро выворачивать и на стол выложить. Сказали бы: дураки»{197}.

На следующий день «Правда» в передовой статье «Теория, преобразующая мир», повторила сталинское положение о враждебном капиталистическом окружении, «устоять» против которого и «победить» который можно лишь, укрепляя «мощь советского государства»{198}. Еще через несколько дней газета в подвальной статье «Два рода войн» (автор М. Баскин) заявила: «…мы ни в коем случае не уподобляемся буржуазным и мелкобуржуазным пацифистам, вздыхающим о мире и ограничивающимся пропагандой мира»{199}.

Тем временем, «многодневные» обсуждения в Кремле итогов Мюнхена{200} практически не повлияли на советскую стратегию в международных делах. Из ноябрьского (1938 г.) юбилейного доклада В.М. Молотова следовало, что сталинское руководство не пересмотрело позицию противопоставления СССР не только фашистским агрессорам, но и демократическому Западу (который, признавал Сталин, был, «конечно», сильнее агрессоров), полагаясь на свою вне- и надкоалиционную политику. Как видно, оно вовсе не опасалось международной изоляции в итоге Мюнхена, настаивая на неизменности своего подхода к внешнеполитическим проблемам под углом классовой биполярности — «две системы», «два мира». Подхода, наиболее отчетливо проявившегося в эру Холодной войны и, в конце концов, приведшего Советский Союз к историческому крушению{201}.

Вплоть до сталинского заявления о том, что «если бы не было Мюнхена, то не было бы и пакта о ненападении с гитлеровской Германией» (высказанного в беседе с Ф.Рузвельтом в Ялте в феврале 1945 г.{202} и развитого позднее в официозных «Фальсификаторах истории»), советская критика мюнхенских соглашений шла преимущественно по линии опровержения заявлений их участников о спасении мира в Европе.

В юбилейном докладе В.М. Молотова Мюнхен был назван «сговором», который «отнюдь не ослабил опасности разжигания второй империалистической войны, а, напротив, подлил масла в огонь»{203}.

Советская печать, откликнувшаяся на Мюнхен как на «удар по делу мира», в своих комментариях использовала критические материалы иностранной прессы. Уже 2 октября «Правда» писала о том, что печать США «совершенно открыто» критикует мюнхенское соглашение. На следующий день она поместила отклики зарубежных газет под заголовком «Мировая печать разоблачает мюнхенское соглашение». Еще через день газета писала, что «английская общественность против политики Чемберлена». Участникам конференции в Мюнхене «Правда» противопоставляла советскую страну, «международный авторитет которой еще более возрос». Безымянный обозреватель центральной партийной газеты писал, что Мюнхенское соглашение ведет к дальнейшему развертыванию агрессии, приближая «сроки новых конфликтов, новых военных столкновений», не выразив, однако, никакой тревоги по поводу возможных последствий для СССР{204}. Наоборот, газета изо дня в день печатала сообщения о том, что агрессия Германии и Италии направлена (как и предвидел Сталин) против стран Запада. Лишь позже, в речи на партийном съезде 10 марта 1939 г., заявив, что он не видит «оснований» для конфликта СССР с Германией, Сталин выскажет догадку: «Можно подумать, что немцам отдали районы Чехословакии, как цену за обязательства начать войну с Советским Союзом…»{205}.

Почему же Сталин на партийном съезде в марте 1939 г. обратился к теме антисоветской направленности Мюнхена, хотя до этого газета «Правда» в своих комментариях уверяла читателей, что Мюнхен обернулся провалом для его участников? Дело в том, что эта тема оказалась в пропагандистском плане столь плодотворной, что Мюнхеном он стал оправдывать и свою антизападную политику, и советско-германский пакт. А по окончании мировой войны мюнхенская сделка за счет Чехословакии будет названа важнейшим звеном в предвоенной политике Англии и Франции, «преследовавшей цель направить гитлеровскую агрессию против Советского Союза»{206}. Разоблачение мюнхенского «антисоветского сговора» стало своеобразной антизападной политико-про- пагандистской находкой в развернувшейся Холодной войне между бывшими союзниками.