Луи Альтюссер - Ленин и философия

• Название: Ленин и философия
• Автор: Луи Альтюссер
• Издательство: «Ад Маргинем»
• Жанр: Философия
• Год: 2005

В философском смысле Ленин непереносим — или был непереносим какое-то время — для всех нас. Потому что в глубине души вопреки всем разговорам о догматичности ленинской философии философы интуитивно чувствуют: не в этом суть дела… Знаю, говорит Ленин, мои формулировки и определения расплывчаты; знаю, философы будут обвинять материализм в "метафизичности". Но суть не в этом. Я не просто не разделяю их философию, я отношусь к философии иначе, я воспринимаю ее как практику… И подлинная проблема в том, что Ленин поставил под вопрос эту традиционную философскую практику и предложил взамен совершенно иное отношение к философии.

---

Поскольку упомянутая мысль постоянно просвечивает, да-да, буквально просвечивает под кожей, то достаточно счистить эту тонкую кожицу, и перед нами предстанет марксистско-ленинский концепт материалистической диалектики, движения как абсолюта, абсолютного процесса реальности метода, а если точнее, фундаментальной научной ценности концепта процесса без субъекта, каковой мы можем наглядно видеть в «Капитале» и в других исследованиях, например у Фрейда.

Таким образом, в главе об абсолютной Идее мы находим подтверждение материалистического тезиса о материальности бытия и объективности научного познания — подтверждение более чем убедительное, но в то же время озадачивающее.

Оно должно глубоко озадачивать того, кто читает Гегеля, не прочитав Маркса, и нисколько не удивляет читателя, уже знакомого с Марксом. Скажу больше: оно не удивит и того, кто, даже не прочитав Гегеля, то есть в полном неведении, но с глубоким пониманием сути дела решит дать оценку гегелевской философии, как это сделал в 1894 году молодой человек двадцати четырех лет, написавший о Гегеле двенадцать страниц, о которых мы беседуем с вами сегодня.

На основании всего вышесказанного я хочу предложить вам: попробуйте перечитать заметки Ленина, сделанные при чтении Гегеля, и вы сами сможете судить, справедливы ли дерзкие слова, произнесенные мной сегодня: никому за 150 лет не удалось понять Гегеля, потому что понять Гегеля может только тот, кто досконально изучил и до конца понял «Капитал».

Благодаря Ленину мы сейчас можем не читать, не толковать, а понимать мир гегелевской философии, конечно, преображая его.

Напомню, что это ленинское прозрение, равно как и чтение Лениным Гегеля были доступны лишь тому, кто судил с позиции пролетарского класса в свете новой философской практики, которая явилась следствием этой позиции.

Быть может, нам удастся извлечь из этого руководство на сегодняшний день и урок на будущее. Ведь что ни говори, а в 1969 году для мирового марксистского рабочего движения ситуация складывается не столь драматично, как в 1915-м. Разумеется, это не значит, что задача, которую предстоит решить, перестала быть грандиозной, она лишь менее сложна, чем кажется на первый взгляд. Но необходимо выполнить требование, которое предъявлял Маркс своим читателям на первых страницах «Капитала»: надо иметь мужество «думать самим», надо чутко вслушиваться в назревающие события, даже если они пока еще не очевидны или просто далеки от нас, внимательно следить за тем, что зреет в массах, ибо это они, а не философы, творят историю.

Апрель 1969 г.

Луи Альтюссер: возвращение из изгнания

I

Перед вами книга, в которой полузабытый философ Луи Альтюссер размышляет о полузабытом политике Владимире Ленине. Зачем она сегодня? Какой смысл в чтении ее сегодня?

С другой стороны, а не может ли оказаться так, что этот, казалось бы, совершенно «архивный» текст важнее и «злободневнее» для нас сегодня, чем самые «актуальные» заводы по производству концептов, носящих имена собственные?

На это самое общее вопрошание можно пока дать самый общий ответ, распадающийся на две части.

А. Наше «непонимание» Альтюссера связано прежде всего с тем, что тексты, создававшиеся «вокруг» 1968 года, в период исторического подъема, читаются сегодня, в период исторического спада — отсюда наш misunderstanding, проявляющийся в недоумении, обращенном к сегодняшним попыткам читать Альтюссера.

Б. Альтюссера от нас «заслонил» постмодернизм/постструктурализм, несколько десятилетий определенного мировоззрения, претендовавшего на отмену не только прошлого, но и самих Истории и Истины. Но постмодернизм, казавшийся эти несколько десятилетий безвременьем, наступившим после модернизма, в действительности является периодом внутри эпохи модернизма. (Дальнейшее изложение прояснит, я надеюсь, эти самые общие предположения.)

Итак, «Ленин и философия». Такое заглавие предполагает два комплекса вопросов. Чисто философский (философия) и социально-политический (Ленин).

Но, по крайней мере, в нескольких темах этой книги нельзя не узнать наши сегодняшние, совершенно сегодняшние темы. Поэтому оставим пока (только пока) в стороне «чисто философские» и социально-политические аспекты творчества Альтюссера и начнем с нескольких бросающихся в глаза тем, развиваемых французским философом в текстах конца 60-х, но удивительно (к сожалению) злободневных и сегодня.

Первая статья настоящего сборника начинается с обсуждения подхода отзовистов (группы в партии большевиков), которые считали, что марксизм в философской своей части «устарел» и должен быть заменен современной, продвинутой теорией эмпириокритицизма: «Отзовисты были эмпириокритицистами, однако, будучи в то же время марксистами (поскольку принадлежали к партии большевиков), утверждали, будто марксизм должен избавиться от догматического мировоззрения, каким является диалектический материализм, и, для того чтобы стать марксизмом XX века, должен, наконец, обзавестись философией, которой ему всегда недоставало, — идеалистической философией, близкой к неокантианству, переработанной учеными и подкрепленной их авторитетом, — эмпириокритицизму».

Как это близко многим левым интеллектуалам сегодня! Разве не слышим мы сейчас что-нибудь вроде: «С Марксом все окей; надо только заменить его устаревшую экономическую теорию товарного обмена современной продвинутой теорией символического обмена Бодрийяра». (На место Жака Бодрийяра можно подставить, конечно, любое другое из модных в тех или иных кругах имен.) Но где теперь эмпириокритицисты? Ау!

Кстати, ответ на вопрос «где теперь эмпириокритицисты?» мы можем получить у других русских интеллектуалов, только уже не гуманитариев-постструктуралистов, а естественников. И это второй из самых наглядных моментов актуальности размышлений Альтюссера. Эмпириокритицизм возник в обстановке «кризиса физической картины мира» начала XX века, и концепция «исчезновения материи» рассматривается Альтюссером в той же статье. А теперь надо сказать, что всякий, кто пожелает ознакомиться с состоянием умов представителей современной русской науки, не сможет не заметить, что темы «кризиса физики», поисков «новой философии», «исчезновения материи» сегодня самые дискутируемые и острые там. Дело доходит до того, что профессор кафедры физики МГУ выпускает в 2002 году труд под названием «Метафизика», где доказывает необходимость «возврата к Маху». Так что нижеследующие слова Альтюссера, произнесенные им 25 февраля 1968 года, обращены и к нам тоже:

«Находятся и ученые, которые считают возможным говорить о кризисе в науке и которые вдруг удивительным образом открывают в себе философов, либо им кажется, будто они переживают нечто вроде религиозного обращения, хотя на самом деле они уже давно и регулярно исполняют "обряды и ритуалы" философии, либо им кажется, будто они изрекают некие откровения, хотя на самом деле они преподносят избитые истины, перетряхивают старый хлам, являющийся неотъемлемой частью того, что философия вынуждена считать своей историей»

Я не буду пересказывать размышления французского философа о «пересмотре марксизма» и «исчезновении материи». Читатели сами смогут с ними ознакомиться и составить себе впечатление. Я только хочу подчеркнуть, что проблемы, которые решали Владимир Ленин в начале XX века и Луи Альтюссер в 1968 году, — это наши сегодняшние проблемы. И то, что этот политик и этот философ «забыты», — это тоже наша проблема.

И еще. Альтюссер начинает статью «Ленин и философия» с констатации высокомерия и своего рода провинциализма французской академической философии его времени, которая до самого последнего времени «пребывала в твердой уверенности, что ей нечего ждать философских откровений от политики» и от изучения даже величайших теоретиков политической философии. Можно, в свою очередь, констатировать, что, высокомерно отвернувшись от философии и политики Маркса и Ленина, современная русская философия вовсе не «вернулась в семью (философских) европейских народов», а, напротив, еще глубже увязла в своем провинциализме. И то недоумение «профессиональных философов» перед темой «Ленин и философия», ее «невозможность» для профессоров от «чистого мышления», которое отмечает Альтюссер в начале своего выступления, опять-таки делают этот текст чрезвычайно актуальным для нас сегодня.

Подобно тому как одна из функций правящей идеологии — отрицать само господство правящих классов, формой этого отрицания в сфере «чистой мысли» является отрицание факта господства политики над философией: «Между Лениным и официальной философией существует непримиримая вражда, поскольку господствующей философии наступили на любимую мозоль, указали на ее подавленный, глубоко скрытый импульс: политику».