Irene - Умри красиво

• Название: Умри красиво
• Автор: Irene
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Первокурсница Вика Ольшанская вновь сталкивается с криминалом: на этот раз на ее пути, похоже, стоит настоящий маньяк. Кроме того, отношения Вики с женихом Кириллом и новой загадочной подругой Алисой становятся все более запутанными, и она уже не в силах разобрать, где друг, а где враг. Продолжение Эффекта линзы.

---

Я заинтересовано наклонила голову. Помню, как-то Кирилл говорил мне, что если человек твердо решил не рассказывать о своей проблеме, он будет заводить в тупик любую твою фразу. Он никогда не будет акцентировать внимание на себе, своем состоянии или настроении. Так вот в моем случае Наташа должна была остановиться после первого предложения. А то, что она сделала, называется «приглашение к разговору» и его всего лишь нужно почувствовать — в тоне, позе или голосе. Дальше — дело техники.

— Мне всегда казалось, что девчонка выберет правильную тушь, даже если случится конец света.

— А если хуже? — качнула головой Наташа, убирая за уши длинные русые волосы.

— Что может быть хуже того, что весь мир рухнет, а ты умрешь?

— Только то, что весь мир рухнул, а ты остался жив, — хмуро парировала девушка, присев на край стола. — Только это.

Я пожала плечами.

— Знаю одно: пока ты жив, ты можешь что-то изменить. В том числе, и постапокалиптический пейзаж за окном.

Наташа горько улыбнулась, ее черты лица на несколько секунд смягчились. Пухлые губы, выразительные серые глаза, красивые скулы — когда она не пыталась казаться принцессой-воином, ее вполне можно было назвать хорошенькой.

— Да уж. Какой у нас странный разговор! А я ведь даже не знаю, как вас зовут.

— Вика, — я протянула ей руку. — И можно на «ты», пока Дарья Павловна не слышит.

Девушка пожала мою руку и рассеяно огляделась по сторонам — нас окружало довольно занятное царство колбочек, пробирок, разноцветных пузырьков. Я подошла к чайнику и клацнула кнопкой. В серых мартовских сумерках вспыхнул маленький красный огонек и воспоминание, острое, как осколок разрывающегося снаряда, больно черкнуло мою память. Вот так же уютно бурлил чайник в кабинете Кирилла, когда мы впервые остались наедине, и мне казалось, что на планете Земля нет ни одной живой души.

— Спасибо, — растеряно пробормотала Наташа, когда я протянула ей чашку чая. — Не пойму только, зачем ты это делаешь.

— Может быть, потому, что когда-то один хороший человек сделал то же самое для меня, — я грустно улыбнулась и наконец решилась на прямой вопрос: — Что у тебя случилось?

— Да… ничего, — она сокрушенно покачала головой. — Это никого не интересует. Наверное, никому и не нужно об этом знать. А тем более тебе.

Что-то мне напоминает этот недоверчивый взгляд из-под челки!

— Думаешь, я расскажу химичке? Или директрисе? — внезапно озарило меня.

— И они отправят меня к этому нашему… как его…

— Кириллу Петровичу, — мягко напомнила я и вздохнула. Меня бы кто к нему отправил…

— Ага. Разве не для этого ты тут сидишь?

Такое предположение меня почему-то развеселило. На секунду, забыв обо всем, я представила себе наш славный семейный подряд в действии — я «ловлю» клиентов, а муж — консультирует.

— Нет, — заявила я, отгоняя навязчивое видение. — Я просто лаборант. И не обязана никому ничего рассказывать. Впрочем, ты тоже. Как хочешь.

Расчет оказался правильным. Волшебные слова «как хочешь» тут же сделали свое дело и Наташа, слегка понизив тон и вглядываясь мне в лицо жутковатым блестящим взглядом, шепнула:

— Тебе кто-нибудь говорил, что не понимает тебя? Верней, не кто-нибудь. А человек, которого ты понимаешь лучше всех на этой чертовой планете?!

Следующие полчаса у меня не было даже возможности задать вопрос или что-то уточнить: как только я набирала в грудь воздуха, чтобы вставить хоть слово, Наташа продолжала свою пламенную речь, полную горечи и обиды, злости, ненависти и бесконечной, пугающей нежности. Я невольно подумала о том, что вовремя поймала ее — если бы она подержала все эти мысли у себя в голове еще пару дней, то точно кого-нибудь убила бы. Либо себя, либо своего незадачливого возлюбленного.

Их историю будто писал старый добрый Шекспир. Год назад в их класс перевели мальчика — и он, по словам Наташи, был даже лучше того, о чем она всегда мечтала. «Так бывает — сама толком не знаешь, что тебе нужно, пока не увидишь. Как тут… Бух! Это просто удар под дых. И ни минуты, ни секунды без мыслей о нем, ни вдохнуть, ни выдохнуть. Словами это не опишешь». Ох, как же прекрасно я понимала, о чем она говорит! И вот этот мальчик постепенно стал ее лучшим другом, если не сказать — единственным. Все бы хорошо, но отец Наташи работал следователем, а мать парня оказалась сестрой не так давно осужденного товарища, посадить которого и помог в свое время ее отец. Между юными влюбленными встал барьер: женщина считала, что Наташин отец — большая сволочь, раз посадил невиновного, по ее мнению, человека. Ребята очень долго не могли примерить своих родителей, и как только им наконец удалось, парень вдруг потерял к Наташе интерес. «Мы вместе прошли через такое… Было так страшно… и тяжело… Но у нас все вышло! И вдруг ты только и можешь, что наблюдать, как все рушится и убегает, как песок сквозь пальцы. И ничего, ничего нельзя поделать. Неужели, если другого человека тянет к тебе, и ты чувствуешь в нем те же самые чувства, которые испытываешь сама, они могут остаться в тебе навсегда, а в нем — испариться за пару дней?! Я не могу в это поверить!» Я вспомнила ледяной взгляд Кирилла и тихий уверенный голос, в котором больше не было ни капли сожаления или боли, в то утро после Алисиного дня рождения. О, да. Еще как могут. И за день, и за час, и даже за минуту.

— И вот тогда… тогда он сказал, что не понимает меня. И что давно увидел, что у нас ничего не получится.

На последнем слове Наташа все-таки сорвалась на плач. Я растеряно оглянулась в поисках салфеток: в сумке осталось всего пару штук, похоже, моего запаса точно не хватит…

— Вот как… так?!

Я покачала головой, не в состоянии придумать подходящее слово, а затем вздохнула и положила руку ей на плечо:

— Я не знаю. Правда. Но, похоже, в этом никто не виноват. Он ведь боролся с тобой вместе до победы. Просто мы иногда осознаем, что карабкались не на ту вершину, только когда водрузили на ней свой флаг.

— Да… но мне… не легче… — Наташа вытерла глаза, порывисто всхлипывая. — Это такой хэппи энд… как если бы принц взял и умер прямо на свадьбе с Золушкой…

Я прикусила губу, чтобы не улыбнуться, и распахнула окно, чтобы в нашу темную маленькую комнатушку заполз влажный холодный воздух. Мы молчали какое-то время, а потом, вздохнув, она прошептала:

— Почему мне кажется, что ты пережила то же самое?

— Потому что это так, — упавшим голосом ответила я.

Наташа уставилась в окно.

— Мне говорили, что со временем становится легче. Правда?

— Я не буду врать: нет. Просто информация обесценивается. Ты думаешь об этом реже и реже, все как будто заволакивает туман, — я выровняла кипу книг на столе. — Знаешь, вот сколько живу, слышала много мудрых советов. И только один — гениальный.

Наташа вдруг подняла свое раскрасневшееся лицо и заинтересованно замерла, ожидая продолжения.

— Если что-то из прошлого не дает тебе покоя, убеди себя, что тебе это просто приснилось. Это так просто! Любая мысль, воспоминание, люди, события, слова — этого не было на самом деле. И чем дальше по времени событие, тем естественней выходит. Какой бы ужасный сон тебе не приснился, ты не будешь слишком долго переживать его, ведь так?

Мы долго и пристально рассматривали друг на друга, потом девушка выпрямила спину и расправила плечи.

— Не думала… — удивленно выдохнула она. — Не думала, что так бывает… Это похоже на укол обезболивающего. Твои слова. Спасибо.

Я беззаботно улыбнулась.

— Заходи еще, я тут постоянно торчу.

Она ушла через пару минут, оставив меня в полумраке, пахнущем нашатырем. Советы давать так просто. Но если Кирилл когда-то и приснился мне, то это был лучший сон в моей жизни.

… - Вика, вы меня слышите?

Я вздрогнула, вскинув беспокойный взгляд на психотерапевта.

— Я… ну…

— Если вы не настроены…

— Нет-нет, — шмыгнула носом. — Просто думаю об одном человеке. Наверное, ей сейчас еще хуже, чем мне. По крайней мере, так кажется.

Валентин Константинович сдержанно кашлянул.

— Расскажите мне, если хотите.

Я покачала головой.

— Нет, все в порядке. Мы говорили об Алисе. И о ее красоте, — я невольно внутренне сжалась, будто пытаясь казаться меньше.

— Да, вы признались, что хотели быть на нее похожей. Исходя из ваших слов, больше всего вас привлекала именно ее внешность.

Смерив его снисходительным взглядом, я молча полезла в сумку. С тех пор, как Даша, пылая энтузиазмом, раздала нам фотографии группы «на долгую, долгую память», я не выкладывала ее из внутреннего карманчика. Изрядно помятая, фотка все еще хранила милые образы прошлого — бодрого и невредимого Стаса в огромных очках, сияющую дьявольски обольстительной улыбкой Алису, нервного Сашу с круглыми от волнения глазами… Я протянула фотку терапевту, указав пальцем на бывшую подругу.