Филип Дик - Голоса с улицы

• Название: Голоса с улицы
• Автор: Филип Дик
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современная проза
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-699-63851-2

Жанр романа определяют как «экспериментальный мейнстрим». Действие происходит в начале 1950-х. Молодой парень Стюарт Хэдли живет в калифорнийском городке Окленд и работает продавцом в магазине радиоэлектроники. На первый взгляд, его жизнь близка к обывательскому идеалу: хороший дом, симпатичная жена, приличная работа с перспективами для продвижения. Но герой испытывает внутренний дискомфорт, чего-то ему в жизни не хватает. Дело в том, что Хэдли по натуре романтик, обывательское счастье не для него. Внутренний жар он сначала пытается погасить алкоголем и беспорядочными сексуальными связями, затем религиозным фанатизмом, но все бесполезно. Стюарт чувствует, что начинает постепенно сходить с ума…

Эта книга – фактически первое крупное произведение Дика, созданное им примерно в 1953 году. Частично носящий автобиографический характер, «Голоса улиц» – единственный роман знаменитого фантаста, который никогда не издавался. В творческом наследии Дика имелось еще несколько неизданных книг, чьи рукописи, однако, были по различным причинам утрачены.

---

– Через два года вы все вернете, – нетерпеливо перебил Хедли. – Послушайте, будущее – за тем, что я описываю: вам придется изменить фасад. Вы ведь не усовершенствовали его, с тех пор как я у вас работаю, – только белой краской подмазали.

Тем временем женщины на кухне мыли и сушили посуду. Эллен тараторила:

– Я так и не смогла уговорить его принести эскизы: если бы Джим взглянул на них, он был понял, что имеет в виду Стюарт. Это так трудно объяснить… Люди лишь тупо смотрят на тебя, когда ты пытаешься создать идеал, а у Стюарта есть идеал, который он мечтает воплотить в жизнь. Он очень творческая личность, Элис. Большинство людей такие… в общем, такие заурядные… В них нет этой искры, понимаете? Они просто какие-то олухи… ничего не замечают вокруг – не видят, как можно все улучшить и сделать красивым. У Стюарта ведь такое чудесное чувство прекрасного: он мог бы работать с материалами, например, с камнем или строительной древесиной, с цветами – он мог бы работать с пластмассой и тканями. У него потрясающее чувство цвета, – и Эллен поспешно закончила в блаженном отчаянии: – Стюарт – настоящий художник. У него такие чудесные, такие умелые руки…

– Я знаю, – сочувственно сказала Элис. – Но если будет возможность, попроси его сбавить обороты. Ты же знаешь, что Джим подозрительно относится к тем, кто слишком густо говорит. Он думает, что ему пытаются что-то продать.

– Но он должен понимать! – страдальчески воскликнула Эллен. – Ведь Стюарт мог бы столько всего сделать для магазина – он действительно мог бы, Элис. Стюарт способен преобразить его. Это был бы совсем другой магазин.

– Этого-то я и боюсь, – язвительно сказала Элис. – Попроси его придержать язык.

Она положила на сушилку последнюю тарелку и направилась к духовке за кастрюлями и сковородами. Эллен беспомощно стояла с кухонным полотенцем в руках и ждала, изредка заглядывая в гостиную и пытаясь разобраться, о чем там идет речь.

– Иногда лучше не переусердствовать, – мягко сказала Элис. – Просто расслабься и не принимай близко к сердцу. Посидим еще немного… постарайся отвлечь их от обсуждения магазинной стратегии, – а затем она добавила: – Особенно от обсуждения того, как быть с торговым агентом «Майберга».

Они домыли кастрюли и сковородки, привели в порядок буфет и раковину, сняли фартуки и напряженно прошагали в гостиную.

– О чем задумался? – нервно сказала Эллен мужу, опустилась на подлокотник его кресла и нежно обняла Стюарта за шею.

Элис уселась на диван и спросила:

– Вы уже закончили орать друг на друга или еще нет?

– Никто не орал, – возразил Фергессон. – Мы обсуждали деловые вопросы.

– Ну так, закончили? – повторила Элис.

Фергессон заерзал.

– Что ты хочешь этим сказать? Разумеется, мы не закончили. Как мы могли закончить? Что ты от меня хочешь – чтобы я пошел и лег спать, а магазины пусть разваливаются? Какой тогда из меня бизнесмен? Сколько еще, по-твоему, мы сможем оплачивать счета, а ты сможешь покупать все эти чертовы платья с рюшечками, туфли, шляпки и прочее?.. – Его голос стал глухим. – Я устал. Сегодня мне нужно пораньше лечь спать.

Эллен побледнела и судорожно сжала руки на шее мужа. Хедли бережно высвободился из ее объятий.

– Конечно, – громко сказал он. – А мне еще нужно убрать с дороги ту партию «филко». Придется очистить для нее место на нижнем этаже.

– Смотри, не ставь коробки прямо на пол, – мрачно предупредил Фергессон. – Пока еще все нормально, но через пару месяцев весь этот сраный погреб отсыреет насквозь. Смотри, чтобы ничего не соприкасалось с бетоном.

– Мы могли бы заставить городские власти отвести этот водопровод в другое место, – сказал Хедли. – Просто вода просачивается в почву – вот почему затопление начинается так рано. Это не дождевая вода, а та, что стекает с гор.

– Чушь, – возразил Фергессон. – Там же герметичные трубы. Боже, они проходят под полусотней магазинов и тысячей домой – это целый город! Появись хоть какая-то утечка…

– Послушайте, – в раздражении вмешалась Элис. – Я не собираюсь сидеть здесь и пререкаться по поводу муниципальной канализации.

Все немного помолчали. Наконец заговорил Фергессон.

– Можно мне спросить Хедли, позвонил ли он Службу снабжения Западного побережья насчет той поврежденной упаковки?

– Позвонил, – сказал Хедли. – Они сказали, что приедет их инспектор и все проверит.

Фергессон кивнул.

– Отлично.

– Думаю, они сдержат слово. Мы, конечно, сохранили ту картонную коробку. Они смогут увидеть, что ее роняли.

– Здóрово, – жалобно сказала Эллен, – ну прям как на Рождество. Помните, как мы все собрались на то Рождество?

Элис захлестнул поток воспоминаний. На Рождество было холодно и сыро, в окна барабанил дождь, а высокие кедры вдоль тропинки трепал ледяной ветер. Большой дом заполнился людьми: Джек В. Уайт со своей женой Пегги и двумя детьми; Стюарт с Эллен; Джо Тампини со своей подружкой; Олсен с женой; горстка соседей, родня и старые знакомые. Они поужинали большой индейкой за двумя столами, а потом все расселись в гостиной, слушая шум дождя и попивая пенистый гоголь-моголь из небольших кружек. По радио негромко играла праздничная музыка – рождественская кантата Баха. Все было тихо, и все были спокойными.

– Я помню, – сказал Фергессон и улыбнулся Элис. – Кто были все эти люди? Наверное, твои друзья.

– Прям как на Рождество, – повторила Эллен. – Только не сыро, а жарко, и не очень много народу.

– Так приятнее, – сказал Хедли, встал и побрел к тяжеленной радиоле в углу. Минуту спустя он включил ее и постоял, вращая ручки. Передавали только популярный джаз, так что Хедли снова ее выключил.

– Радио – это просто кошмар, – заговорила Эллен. – Приходится слушать его целый день, а там одни мыльные оперы и реклама. Ненавижу эту рекламные песенки – они доводят меня до белого каления.

– Так и задумано, – сказал Фергессон.

– Это ужасно, если так задумано, – ответила Эллен. – Что за люди все это придумывают? Должна же быть хорошая музыка… По радио передают все такое безвкусное и дешевое. Я, конечно, понимаю, что среднему человеку нравится все такое… Их программы должны охватывать как можно больше радиослушателей…

– То есть дебилов, – уточнил Хедли.

Фергессон пожевал губами и спросил:

– Вы когда-нибудь встречали человека, которому нравятся рекламные песенки? Если провести опрос по всей стране, вы не найдете ни одного идиота, которому они нравятся.

– Так зачем же их тогда передают? – сказала Эллен.

– Потому что они помогают продавать товары, – ответил Фергессон. – Они раздражают своими повторами, люди их ненавидят, но запоминают рекламодателей. Это работает, потому их и крутят.

– Послушайте, – сказал Хедли. – В чем же дело? Вы должны иметь свою теле– или радиопрограмму: вы не сможете охватить достаточное количество людей через газеты. Я хочу сказать, что вам не нужно финансировать целую программу – придется заплатить только за краткое рекламное объявление. Возможно, вечером – часов в шесть-семь. На одной из крупных сан-францисских радиостанций, например, «кей-эн-би-си». Вы могли бы залучить людей с Залива, да и со всего полуострова, – он закончил с энтузиазмом: – «Кей-эн-би-си» – свободный канал: люди слушают его до самого Бейкерсфилда.

Элис уставилась на него, мечтая о том, чтобы он хоть раз в жизни перестал генерировать идеи. На лице Джима без труда читалось недоверие: он подозрительно относился к новшествам, особенно к тем, что стоили денег.

Живо встав, Элис устремилась на кухню.

– Я сейчас вернусь, – сказала она через плечо, а затем достала из холодильника бутылку охлажденного французского абрикосового бренди и быстро нашла маленькие винные рюмки. Налила четыре полных, поставила на поднос и поспешно вернулась в гостиную.

Бренди обрадовало Фергессона.

– Отлично, – благодарно пробормотал он, приподнявшись и потянувшись за рюмкой. Фергессон развеселился и в шутку спросил:

– Сколько мне взять? Две? Три?

– Только одну, – сурово ответила Элис и, убрав от него поднос, подала его Стюарту Хедли.

– Спасибо, – сказал Хедли и взял бренди, но пить не стал. Поставив рюмку на подлокотник своего кресла, он пристально уставился перед собой, и его голубые глаза затуманились от мыслей. Стюарт открыл было рот, но Элис тут же его опередила.

– Может, тебе не надо? – сказала она Эллен. – Или уже можно?

– Можно, – застенчиво сказала та, потянувшись за рюмкой. – Большое спасибо, Элис. Выглядит чудесно… – Она отпила. – И вкус обалденный.

Элис мысленно вздохнула, взяла последнюю рюмку бренди и снова села.

– Я так понимаю, Джо Тампини скоро женится, – сказал Фергессон. – На той самой девушке?