Олег Терентьев - Владимир Высоцкий: Эпизоды творческой судьбы

• Название: Владимир Высоцкий: Эпизоды творческой судьбы
• Автор: Олег Терентьев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1987

Владимир Высоцкий не вёл дневников, у него не было прижизненных биографов. Но были родные, друзья, знакомые и коллеги, чьи воспоминания и легли в основу данной публикации. Так же использованы статьи из периодической печати, документы и материалы из музея театра на Таганке, комиссии по творческому наследию Высоцкого и личные архивы родителей поэта. Материалы расположены в хронологическом порядке. Составление и подготовка к печати — Б. Акимов и О. Терентьев.

---

«Песня о лодке» — эту песню я написал специально для картины... Это тоже песня беспокойства, вроде «Паруса». (13)

[Данное выступление Высоцкого общеизвестно, однако песня эта написана все-таки не для картины. В опубликованном ниже фрагменте письма Высоцкий сам подтверждает это (сохранены авторская пунктуация и орфография).— Авт.]

«...Тут я продал новую песню в Одессу, на киностудию. Песню писал просто так, но режиссер услышал, обалдел, записал, и сел переписывать сценарий, который называется «Прокурор дает показания», а песня про подводную лодку. Он написал

2 сцены новых и весь фильм предложил делать про меня. В связи с этим возникли 2 — 3 съемочных дня, чтобы спеть песню и сыграть облученного подводника. Я это сделаю обязательно, потому что песню очень люблю. Еще он хочет, чтобы музыка была лейтмотивом всего фильма, значит, я буду автор музыки вместе с одним композитором, который будет только оркестровать мою мелодию. Вот! Приеду и спою тебе...» (25)

[Что же помешало Высоцкому сняться в фильме? Почему не прозвучала песня? Чтобы выяснить это, мы обратились к Виктору Сергеевичу Жилину, режиссеру-постановщику картины «Особое мнение» (№ 28, Москва, 17.03.90). Вот что он рассказал.— Авт.]

«С Высоцким мы встретились в Одессе в июле 1967 года, в «Куряже» (...). Володя в то лето приехал к Говорухину и поселился в его номере. А наши с Говорухиным номера располагались напротив — дверь в дверь. Я тогда работал над поправками к сценарию фильма «Особое мнение» (сперва он назывался «Прокурор дает показания»). Однажды я услышал — а слышимость в «Куряже» хорошая — песню «Спасите наши души», которую бренчал Володя. Причем именно бренчал — обкатывал какие-то куплеты, которые, видимо, у него не слишком получались. Через некоторое время он постучал, вошел ко мне, поздоровался, что-то попросил (не помню сейчас точно — что, кажется, кипятильник) и предложил: «Вы не хотите послушать, я песню написал...» А у Володи была привычка: проверять первые ощущения — перед тем, как вынести песню на широкую аудиторию,— на ком-то из друзей или знакомых...

Я зашел в их номер, и Володя показал эту песню. Она меня потрясла (...). И я тогда предложил: «Володя, не отдавай никуда эту песню. Я сделаю большой развернутый эпизод, просто для того, чтобы ты снялся и спел эту песню».

А картина была основана на детективной форме материала и посвящена борьбе со злом. Хотя в основном это делалось стандартными обкатанными способами, тем не менее на нее прекрасно ложился лейтмотив песни. И я написал эпизод о списанном с флота подводнике, получившем высокую дозу облучения (...). Он сидит на берегу, с гитарой. Поет песню. А вокруг ребятишки маленькие, слушают. Ночная рыбалка, костер... Вот так был снят этот эпизод.

Потом началась за него борьба. Борьба с человеком, который возглавлял в те годы Одесскую киностудию (...),— его фамилия Збандуто. Он заявил мне, что этот эпизод, который я добавил в сценарий и который, естественно, не был в свое время утвержден, я снимаю за свой счет. В конце концов я сказал: хорошо, пусть будет так,— и начал снимать...

Осколки его в картину все-таки попали после долгой борьбы, так как, увлекшись процессом съемки, я превратил эпизод в большую сцену, которую уже нельзя было полностью выкорчевать (но ни Высоцкого, ни песни там не оказалось)». (28)

[Сохранился черновик песни «Если я богат как царь морской...», прозвучавшей впоследствии в фильме «Хозяин тайги», написанный на бланке съемочной группы фильма «Прокурор дает показания». Вообще, по воспоминаниям друзей и родственников поэта, он питал слабость к хорошей бумаге. И хотя наброски песен делал порой на чем придется, но любил пользоваться, например, фирменными бланками гостиниц, организаций и т. п. (в его архиве таких рукописей много), хранил их подолгу (иногда год написания песни сильно разнится со временем, когда к Высоцкому мог попасть бланк, на котором она написана). Поэтому возникает отнюдь не праздный вопрос: предполагалось ли в картине наличие других песен? — Авт.]

«Других песен в фильм не планировалось. Хотя, как я сейчас припоминаю, разговор об этом был. Мы обсуждали такую возможность — чисто теоретически — и пришли к выводу, что это будет как-то уж слишком притянуто. И Володя в конце концов сам сказал, что, мол, не стоит вставлять еще песни. Действительно, «Спасите наши души» попала туда экспромтом, а картина тогда уже приобрела определенную конструкцию, и ломать ее было просто необоснованно.

Что касается черновика на бланке нашей съемочной группы, то он мог написать его позже, и не в связи с фильмом. Я довольно часто пользовался блокнотами с уже отпечатанной «шапкой» — названием фильма — и раздавал их всем, кто у меня работал. Володя тоже получил такой блокнот.

Никаких проб он не проходил — все на мой страх и риск. Это делалось буквально каким-то явочным порядком, партизанским путем, поскольку было связано со сметой, деньгами и еще с сотней обязательных условностей.

На песню был составлен договор. По форме, как и положено. Именно на основании его на меня и наложили потом денежный начет за съемку непредусмотренного эпизода». (28)

[Если песня не предназначалась для картины, то по какому же поводу она была написана? Удалось выяснить следующее.

Летом, во время съемок «Интервенции», в Одессе одновременно с Высоцким оказался Георгий Юматов. Они уже были знакомы по совместной работе в к/ф «Стряпуха». Высоцкий относился к Юматову с большим уважением и любовью. Восторженно отзывался о его таланте, с болью говорил о том, что гибнет великий актер. Сетовал на неудачную актерскую биографию Юматова, который потенциально был способен на многое, но сперва ему пришлось находиться в тени Евгения Урбанского, а затем Юматова перестали снимать — интерес к нему угас.

Высоцкий жадно слушал рассказы Юматова о подводных лодках, о торпедных катерах, на которых тому довелось служить во время войны.— Авт.]

«Во время съемок «Интервенции» к нам стал приходить Жора Юматов. Он тоже снимался где-то неподалеку, в какой-то небольшой роли. Они с Высоцким дружили, Володя внимал Жориным рассказам. Юматов сам моряк, у него было много друзей среди моряков. А Володя, надо сказать, чувствовал большую потребность — петь. И так как в Одессе он публично не выступал, то «разряжался» на нас — пел нам буквально каждый вечер. А потом, с появлением Жоры, мы наладились ходить к его морякам — куда-то на окраину Одессы, в какие-то старые дома... Там собиралась очень разношерстная публика: какие-то инвалиды, старые моряки... Когда Володя пел, они плакали». (24)

[Песню «Спасите наши души» Высоцкий написал тогда под впечатлением любви к трагически несостоявшемуся актеру и посвятил ее Юматову. А в 1969 году в трех фильмах, к которым Высоцкий имел прямое или косвенное отношение («Опасные гастроли», «Внимание — цунами!» и «Один из нас»), Юматов сыграл с его «подачи». Но об этом позже. А пока о второй картине.

Восстановить подробности участия (точнее, неучастия) Высоцкого в фильме «Случай из следственной практики» нам помогли режиссер картины, лауреат Государственной премии СССР Леонид Данилович Агранович (№ 29, Москва, 7.02.90) и актриса МХАТа, заслуженная артистка РСФСР Любовь Васильевна Стриженова (№ 26, Москва, 5.02.90).— Авт.]

«С Высоцким мы лично до 1967 года знакомы не были. А попал он к нам на картину довольно просто. Ведь Одесса представляет собой большую кинематографическую деревню, а «Куряж», где мы жили,— что-то наподобие Дома кино местного значения. Все, кто приезжал в Одессу, обязательно бывали там. Все очень по-домашнему — не то, что наши московские заборы. Не существовало проблемы какого-то знакомства, представления. Именно так и появился Высоцкий — просто пришел и сказал: здравствуйте, вот, мол, Шацкую, артистку привел. Вам артистки нужны?,. А мне для картины «Случай из следственной практики» [рабочее название фильма — «Убийство и никаких следов»], над которой я тогда работал, действительно требовалась актриса. И я устроил Шацкой кинопробу. Мы вместе с Геной [оператор Геннадий Карюк] построили небольшую выгородку и сняли: получили огромное удовольствие, много смеялись, шутили. Я дал им небольшую сценку, которую они, надо сказать, очень ловко и быстро сыграли — буквально «с листа». Эта кажущаяся легкость была, несомненно, результатом его участия...

В. Высоцкий и Т. Иваненко в спектакле «Послушайте!».1967 год,

Сцена получилась очень хорошая, но Шацкая была, как бы это сказать, чересчур яркой для нашего фильма. Темпераментная, резкая, как дикая кошка. Играла, стараясь показать товар лицом. Экспрессивно. Красивая женщина, интересная, но — чересчур. Она бы вырывалась из картины. Фильм-то ведь спокойный по интонации. Роль эту сыграла впоследствии Мила Кулик.

Высоцкому мы тогда предложили сняться, сказали: сыграете? Он: с удовольствием, но не могу... И действительно, он был очень занят, буквально нарасхват. А роль, которую он играл с Шацкой и которую мы ему предложили, сыграл Вильдан...