Виктор Кузнецов - Ночь длинных ножей

• Название: Ночь длинных ножей
• Автор: Виктор Кузнецов
• Издательство: Яуза
• Жанр: Публицистика
• Год: 2005
• ISBN: 5-87849-176-1

«Ночь длинных ножей» — один из самых кровавых мифов XX века. Уничтожение боевиками СС заманенных в ловушку безоружных руководителей штурмовиков СА невольно воскрешает в памяти самые мрачные картины древнегерманского эпоса. Почему Адольф Гитлер отдал свой кровавый роковой приказ? Правда ли, что Эрнст Рём и братья Штрассер устроили заговор против своего фюрера? Кому было выгодно руками верных эсэсовцев уничтожить самых искренних и самых честных сторонников нацистского движения? На все эти вопросы вы найдете ответ в книге В. Кузнецова «Ночь длинных ножей».

---

Глава 3 ВРЕМЯ ПРОЛИТЬ КРОВЬ

БОРЬБА ЗА ВЛАСТЬ

Внутри национал-социалистической партии существовали разногласия между отдельными политическими группировками и течениями. Особенно острыми были разногласия между рейхсвером и СА, между СА и политическим руководством рейха. Тогдашнюю напряженную обстановку усугублял грядущий выбор преемника престарелого рейхспрезидента Гинденбурга. Зашла даже речь о реставрации монархии, тем более, что немцы, в отличие от русских, допустивших расправу над царской семьей, позволили своему монарху Вильгельму II укрыться в Голландии. За реставрацию монархии выступал Эрнст Рем. Был готов и претендент на немецкий престол: четвертый сын кайзера Вильгельма группенфюрер СА принц Август-Вильгельм Прусский.

Помимо политических, существовали и экономические проблемы, в частности, безработица. Чтобы найти выход из положения, многие молодые люди вступали в ряды СА. Вот почему среди них все громче звучали голоса в пользу второй революции. Что касается руководителя СА, Эрнста Рема, занимавшего должность начальника штаба СА, то он требовал, чтобы подчиненные ему штурмовые отряды играли более значительную роль в военном строительстве рейха. От решения этой и иных проблем зависела судьба участников событий. Рем выступал за то, чтобы создать из частей СА милицию, аналогичную швейцарской. При столкновениях между рейхсвером и СА факт этот свидетельствовал не столько о роли Рема и подчиненных ему отрядов СА, а о принципиальном направлении, в каком должно пойти военное строительство.

Важную роль в этом вопросе сыграл тот факт, что Гитлеру как бывшему солдату, прослужившему пять с половиной лет, интересы регулярной армии были ближе интересов партизанской вольницы, какой, по существу, являлись штурмовики. Четыре года войны он служил на западном фронте, где война носила, в основном, позиционный характер, и поэтому отношения между нижними чинами и офицерами были более тесными, чем обычно. Дисциплинированный солдат, о чем свидетельствуют все знавшие его, он всегда признавал авторитет офицеров, с которыми находился как в быту, так и во время боев плечом к плечу. Правда, в последние годы войны он редко участвовал в боевых действиях, поскольку служил при штабе полка. Знакомство со штабной работой еще больше укрепило в нем почтительное отношение к начальству, работу которого он наблюдал, а также сознание той незначительной роли, какую играл рядовой солдат. Возникший позднее у Гитлера интерес к вооружению и организации германских сухопутных сил тесно связан с его военным опытом.

Следует отметить, что Гитлер начал участвовать в политической жизни по инициативе военного начальства, готовившего его для этой цели. Первый отрезок политической деятельности Гитлера, закончившийся путчем 9 ноября 1923 г., однозначно указывает на тесную связь Гитлера и национал-социалистической партии с военными кругами Мюнхена. В 1923 г. произошло событие, которое не могло не оказать влияния на развитие политической жизни Германии. Воспользовавшись беспомощностью поверженного врага, державы-победительницы Франция и Бельгия оккупировали Рурскую область, тем самым усугубив бедственное экономическое положение Германии. По-видимому, гитлеровский путч был тесно связан с оккупацией Рура. Что касается отношения Гитлера к армии, то его можно видеть в заключительных словах на процессе, состоявшемся 27 марта 1924 г. в Мюнхене:

«Узнав, что в нас стреляли юнцы-полицейские, я испытал счастливое чувство: выходит, рейхсвер не опозорил себя, и его имя осталось незапятнанным. Наступит время, когда рейхсвер — как офицеры, так и рядовые — окажется на нашей стороне. Армия, которую мы создали, растет изо дня в день, из часа в час. Я надеюсь, что придет пора, когда дикие толпы превратятся в батальоны, батальоны в полки, полки в дивизии, что старую кокарду поднимут из грязи, что снова взовьются старые знамена, что наступит миротворение, восторжествует Божий суд, которому все мы подчинимся. Из могил, где лежат наши кости, зазвучит голос того суда, который лишь один вправе судить нас. И приговор, выдвинутый против нас, будет произнесен не вами, господа, а историей. Каков ваш приговор, мне известно. Но любой суд спросит у нас: "Повинны ли вы в государственной измене или нет?” Любой суд признает, что генерал-квартирмейстер старой армии Людендорф, его офицеры и солдаты, готовые сражаться и умереть за свой народ и отечество, были исполнены наилучших намерений. Вы можете назвать нас виновными хоть тысячу раз, но богиня правосудия лишь рассмеется в лицо прокурору и разорвет приговор в клочья, а нас оправдает».

Сидевший на скамье подсудимых в окружении находившихся на действительной службе или в отставке (за исключением Фрика) офицеров бывший ефрейтор и посыльный оказался в центре внимания общественности. Так же, как это произошло в 1919 г., он сумел выразить мысли и чаяния многих офицеров лучше и убедительнее их самих.

В своей книге «Моя борьба» Гитлер высоко отзывался об армии, хотя на процессе против него выступали генерал фон Лоссов, полковник фон Зайсер, генеральный статс-комиссар фон Кар, два офицера и один чиновник. Нужно отметить не только jot факт, что вместе с Гитлером в Ландсберге сидели участники войны, но и то, что в 1923 г. большинство членов Национал-социалистической партии Германии состояло из бывших солдат.

Гитлер считал армию кузницей, выковывающей из изнеженных юнцов мужчин со стальными мышцами и твердой поступью. «Заслуженного солдата можно узнать по походке, — писал Гитлер. — Армия явилась высшей школой нации. Недаром на нее была направлена ненависть тех, кто из зависти и корысти желал бессилия рейха и беззащитности его граждан. То, чего в ослеплении или по злой воле не хотели видеть многие немцы, понял внешний мир: "Немецкая армия явилась мощнейшим оружием на службе свободы германской нации и пропитания для ее детей”»[105].

Комментируя задачи, стоящие перед СА, Гитлер отмечал: «Совершенно очевидно, что воинская подготовка народа не должна осуществляться приватным образом... Без непременного послушания начальству нельзя воспитать надежные кадры... На фронте все мы увидели страшные последствия отсутствия подготовки молодых солдат к военному ремеслу».

Напрасно полагать, что Гитлер всегда лез на рожон. После захвата Францией и Бельгией Рурской области в начале 1923 г. он заявил, что не примкнет к объединенному фронту партий с целью отражения захватчиков. Можно предположить, что Гитлер являлся выразителем взглядов военных кругов. Таких же взглядов придерживался и Рем, капитан и офицер штаба 7-й баварской дивизии рейхсвера, расквартированной в Мюнхене. 17 января 1923 г. он отметил: «Каков будет результат действий этого объединенного фронта? В случае вооруженного столкновения с Францией лучшие части рейхсвера и лучшие кадры молодежи, которая была прежде объединена в добровольческие корпуса, будут посланы против врага и наверняка погибнут».

Как Гитлер, так и Рем сомневались в готовности руководства Веймарской республики к защите государства. Целью их обоих было преодоление препон, поставленных Версальским договором, одна из статей которого (177) гласила: «Образовательные учреждения, университеты, объединения ветеранов, стрелковые, спортивные или туристские союзы и вообще какие бы то ни было объединения, независимо от возраста его членов, ни в коем случае не должны заниматься военной подготовкой». Условия этого договора должны были выполняться правительством республики и земель, входивших в нее. Перед последними стояли еще и проблемы, связанные с охраной границ. Особенно остро они стояли перед правительством Пруссии, граничившей с Польшей. То же можно было сказать и о провинциях, граничивших с Чехословакией. Немецкие правые с недоверием относились к прусскому правительству, где, как и в других провинциях, преобладающую роль играли представители самой крупной партии страны — социал-демократы. Пацифистски были настроены также левые радикалы, включая коммунистов.

В 1925 г. Гитлер поднял вопрос об обороне страны. Первой задачей было привлечь к делу специалистов военного дела, то есть офицеров. Во-вторых, противоборствующим фракциям национал-социалистической партии следовало собраться вместе и распространить работу партии на другие регионы, главным образом, на севере и востоке страны.

В отличие от офицеров-резервистов, офицеры, прежде состоявшие на действительной службе, не забыли своего ремесла и могли интересовать Гитлера как специалисты в связи с беззащитностью Германии. Вскоре после восстановления НСДАП в 1925 г. он обратился к руководителю третейского комитета при партийном суде генерал-лейтенанту в отставке Хейнеману, к которому все, в том числе и Гитлер, как в кайзеровские времена, обращались «Ваше высокопревосходительство». Он был одним из тех военных, которые после путча 8—9 ноября 1923 г. выступили за воцарение кронпринца Рупрехта и против Людендорфа. По этой причине Гитлеру было сложно восстановить связь с офицерами-«народниками», которые держались за Людендорфа. Позиция Гитлера облегчила его сближение с известным в Баварии генералом фон Эппом. Нужно отметить, что значительное число офицеров рейхсвера из 7-й баварской дивизии вступили в основанную Гитлером партию и, подобно, фон Эппу и Хирлу, сотрудничали с политической организацией или же с СА, подобно Рему, Хазельмайеру, Гофману, Хенлейну, фон Херауфу и фон Краузе. В числе гауляйтеров были два офицера рейхсвера, оставивших службу лишь в 1924 г. Это были Роберт Вагнер и Лепер. Большое количество бывших офицеров, оставивших службу в армии в 1919 г., после воссоздания национал-социалистической партии в 1925 г. работали в ней. Наиболее известным из прусских офицеров, выступивших за Гитлера, был генерал в отставке Лицман. Все эти офицеры, опираясь на свое образование и военный опыт, разрабатывали вопросы обороны государства.