Артем Кораблев - Охота на привидений

• Название: Охота на привидений
• Автор: Артем Кораблев
• Жанр: Детские остросюжетные

Черти, не дающие покоя жителям глухой тверской деревушки; привидение, поселившееся в старом склепе на кладбище; заезжие реставраторы, исчезающие бесследно буквально на глазах… Ничто и никто не в силах остановить пытливого и упорного юного детектива Сашу Губина, решившего самостоятельно докопаться до истины и вывести начистую воду аферистов и преступников…

---

— Привал, — сказал Сергей, расчистил себе на стволе место от снега, уселся и стал развязывать небольшой рюкзачок.

— Вовка, — спросил он, доставая не­мудреную снедь, — хошь, пока походи тут с ружьем, мы тебе бутерброд оставим.

Куличик ожил и, конечно же, согла­сился. Он вцепился в ружье, Сергей дал ему два патрона с мелкой дробью и напут­ствовал, махнув рукой куда-то в кусты:

— Туда иди, и больше никуда не свора­чивай. Очень далеко не отходи, возвра­щайся по своим следам и на обратном пути не стреляй, а то нас перестреляешь. По­нял?

Вовка кивнул головой и радостно поша­гал в указанную ему сторону. Около бли­жайших кустов он остановился и обернулся.

— Сань, ты пойдешь?

— Не-е, — ответил я, — тут посижу. — Охотничий запал во мне почти угас, а бу­терброды я с собой захватил тоже. Светка мне их целую гору наготовила.

Вовка ушел, Серега с Юркой выпили по стопке, а я только закусывал.

— Ну, я пойду проверю петлю, — ска­зал сразу, как только выпил, Юрка.

— Иди, — кивнул ему головой Сер­гей, — мы тебя здесь подождем. — И он подмигнул сначала мне, а потом еще раз своему приятелю.

Юрка взял свое ружье и тоже ушел, но в сторону, противоположную той, куда пошел охотиться Вовка. Мы остались с Сергеем вдвоем.

— А что такое петля? — спросил я у Вовкиного брата.

— Заяц, он ведь когда бегает, петли де­лает, — тут же ответил Сергей. — Вот одну такую мы на прошлой охоте приме­тили, теперь Юрка пошел проверять, по­тому что зайцы всегда по своим следам ходят.

Я еще переваривал новую для меня ин­формацию, как Сергей уже сменил тему:

— А ты хочешь пострелять? — спросил он меня.

Я пожал плечами:

— Не знаю.

Почему то я немного стеснялся этого парня, он был мне непонятен. Уж больно рожа непроницаемая.

— На обратном пути, — сказал он, про­жевав кусок бутерброда с колбасой, — я тебе ружье дам. Может, кто и попадется. А нет, так по пням попалишь. Или бутыл­ку расстреляем. Вернешься в Москву, бу­дешь рассказывать, что на медведя хо­дил. — Он загыгыкал, довольный своей шуткой.

Мы еще постояли немного, и я уже на­чал скучать, как вдруг в стороне, куда ушел Юрка, грохнул отдаленный выстрел.

— Охотится, — невозмутимо заметил Сергей.

Вскоре и с другой стороны послышался такой же звук.

— И этот туда же, — опять отметил мой сотрапезник.

Минут через десять послышался шорох раздвигаемых ветвей и хруст наста под са­погами, и приятель Сергея вышел к нам на поляну. В руке он что-то тащил. При­близившись, он приподнял свою ношу для обозрения. Его рука сжимала уши зайца, свисавшего в нелепой закоченелой позе с поднятыми к голове лапами, будто тот сдавался.

— Ого! — обрадованно крикнул Сер­гей. — С трофеем!

Юрка подошел и положил тушку на ствол дерева. Она сразу же соскользнула и бревнышком упала в снег. Меня удивило, что заяц так быстро окоченел. Видимо, мороз сделал свое дело.

Я наклонился и поднял тельце. Мне было и интересно, и жалко сразу. Я никог­да еще не видел зайца так близко, хотя бы и мертвого. У него была рыжеватая, не­много свалявшаяся и вся пересыпанная снегом шкурка. Как видно, косой еще не вылинял к зиме. На обеих ногах шкура была надорвана и спущена чулками к пят­кам, из разрыва выглядывали заиндеве­лые мышцы и жилы.

— Что это? — спросил я, показывая на надрыв.

— Да я с него хотел с теплого шкуру содрать, — ответил охотник, — так оно лег­че. Да к вам поспешил.

— Ничего, — вступил в разговор Сер­гей, — мы ее сейчас и так обдерем. Все равно она никуда на хрен не годится, не вылинял.

Мое предположение оказалось верным, только я очень удивился, что зайчик так быстро окоченел, наверное, мороз сделал свое дело.

Сергей вынул охотничий нож и стал сдирать с косого шкуру. Закончив дело, он выкинул рыжую шубку в кусты.

Тут грохнул еще один выстрел со сторо­ны Вовки, судя по звуку, не близко.

— Пора бы ему возвращаться, — недо­вольно пробурчал Юрка.

— Сейчас придет, — спокойно ответил Сергей, — я ему только два патрона дал. Больше у него нету. Ты пока выпей, обмой удачу.

Они прикончили бутылку, а я свои бу­терброды, оставив один Куличику. Сергей тоже, как обещал, приберег один для млад­шего братца. Но тот все не шел, видать, далеко забрел в поисках дичи.

— Небось кабана тащит, — язвил Сер­гей, — тяжело ему, бедняге. — Юрка сме­ялся.

Ожидание затягивалось. От нечего де­лать меж моими спутниками завязался разговор на одним лишь им понятную тему.

— Сегодня пойдем? — спросил Юрка своего друга.

— Обязательно, — отозвался тот. — Это главное.

— Сколько осталось?

— Один ещё и ведьмин.

— Ты все-таки думаешь, у нее лежит?

— Почти уверен.

— А если ее вообще здесь нет?

— Доска в Ворожееве есть — точно. На­до только поискать хорошенько.

Юрка невольно предостерегающе под­нял руку, и я заметил, что он выразитель­но указывает глазами на меня. Но Сергей лишь отмахнулся с усмешкой. И правиль­но. Мне была абсолютно не интересна эта беседа — про какие-то стройматериалы и где они их собираются искать. Я вообще уже давно думал только о своих собствен­ных ногах, которые стали подмерзать, не­смотря на то, что я маленько закусил. Действительно, сколько можно стоять без движения?

Наконец появился Вовка. Конечно, он ни в кого не попал и теперь зверски зави­довал Юрке. Это было видно и по его гла­зам, и по тому, с каким восхищением он осматривает тушку зайца, выглядевшую без шкурки совсем жалкой и тощей.

— На кого охотился-то? — спросил его Сергей.

Вовка ответил не сразу. Потом все-таки признался, не стал врать:

— На ворону.

Юрка и Сергей загоготали, я тоже по­смеивался.

— Ладно, ешь свои бутерброды, и по­шли к дому, — скомандовал Вовкин брат. — Ружье Сашке отдашь, пусть он на обратном пути постреляет.

Вовка безропотно протянул мне одно­стволку, а Сергей щедро выделил целых три патрона. Тушка зайца перекочевала в рюкзак, и мы двинулись в обратный путь.

У меня в руках впервые было настоя­щее ружье. Как только я вставил в него патрон, тут же захотелось выпалить. Но я не спешил, мне было стыдно позориться при всех, стреляя, как говорил Сергей, «по пням». Поэтому я стал удаляться не­много в сторону, как недавно это делал Вовка.

Черт его знает, что это за штука — ру­жье! Я чувствовал какую-то внутреннюю дрожь и, озираясь по сторонам, все время искал подходящую цель. Вовка за мной не пошел, видно, уже наохотился, а может быть, он даже боялся, что мне повезет и моя охота будет удачной.

Я уже шел один и не видел за стволами и кустами своих спутников. Уснувший было охотничий азарт опять проснулся и рвался наружу. Я так старательно всмат­ривался в скопления ветвей, что мне не раз начинало казаться, будто там кто-то прячется, но всегда это оказывалось пус­той игрой моего воображения.

Попутно я вспоминал, что рассказывал нам со Светкой Пал Палыч о стрельбе из охотничьего ружья. Я помнил, он гово­рил, что у этих ружей очень сильная отда­ча, не в пример боевому оружию, и поэто­му их приклад надо сильно прижимать к плечу. Целиться из них надо, наполовину закрывая цель стволом, а не как из боево­го — под яблочко. Впрочем, я не стрелял до тех пор ни из какого.

Несколько раз желание пальнуть стано­вилось настолько нестерпимым, что я на­чинал искать пень, который бы послужил мне мишенью. Но каждый раз, уже прицелясь, опускал ружье, представляя, как прибежит Вовка и остальные интересо­ваться моими успехами. Пни я решил ос­тавить на крайний случай, всегда ведь успею.

Зверья мне все не попадалось. Тут я еще вспомнил, как Пал Палыч говорил, что можно просто остановиться или при­сесть под дерево и подождать не двигаясь. Тогда зверье само начнет вылезать нару­жу. Так я и сделал, предварительно на­много, как мне казалось, опередив осталь­ных.

Я остановился и сел под дерево на кор­точки, привалясь спиной к бурому стволу. Ружье я держал наготове. Сколько я так просидел, даже и не знаю, только никто из обитателей леса за это время и носа не вы­сунул, даже мышка не пробегала.

Устав сидеть в не самом удобном поло­жении, я поднялся и пошагал дальше. Ме­ня грызла досада, что никто не попадается из дичи. Да еще стали доноситься крики моих спутников, видимо, беспокоившихся, что я ушел далеко и могу заблудиться. Но я так завелся, что разозлился и решил не отвечать. Что уж, я дорогу не найду, что ли? Не так и далеко мы ушли от Ворожеева.

Опять ускорив шаг, я забрал немного в сторону. Голоса доносились до меня все глуше и в конце концов стихли. Я;шагал в полной тишине. Зверья не было видно. Про себя я то посылал ему всяческие про­клятия, ругая самыми нехорошими слова­ми, то буквально молил: «Ну зайчик, ну покажись, ну что тебе стоит». Зайчик не показывался, будто лес вымер. Ведь полно же следов на снегу, полно!