Чак Лашевски - Радикал рок-н-ролла: жизнь и таинственная смерть Дина Рида

• Название: Радикал рок-н-ролла: жизнь и таинственная смерть Дина Рида
• Автор: Чак Лашевски
• Издательство: Beavers Pond Press
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005

Биография певца и киноактера Дина Рида /1938–1986/, написанная американским журналистом Чаком Лашевски. Книга издана в США в 2005 году. /Chuck Laszewski «Rock'n'roll radical: the life and mysterious death of Dean Reed»/

---

Разумно она не находила в нем смысла и по другой причине. Ее сын несколько лет бился над тем, чтобы обеспечить финансирование своего фильма «Кровавое сердце». Всего за несколько дней до его гибели окончательно оформилось совместное предприятие между ДЕФА и одной из советских киностудий, и деньги уже находились в руках. Это был тот фильм, который, он был уверен, поднимет его до звездного уровня дома, в Соединенных Штатах. Зачем же ему было уничтожать этот шанс, наложив на себя руки? — задавалась вопросом его мать. Она разделяла мнения других людей, включая бывшего агента ЦРУ, посетившего ее вскоре после смерти Рида. Не имея никакой информации из первых рук об обстоятельствах гибели ее сына на озере, он поведал ей о «мокрых делах» — обычной тактике, распространенной среди тайных агентов по всему миру, — убить жертву и затем устроить так, чтобы все выглядело, будто бы он утонул случайно, объяснял ей бывший сотрудник спецслужб.[316]

Известие о предсмертном письме сильно удивило Фила Эверли. Рид не был похож на человека, способного лишить себя жизни, и уж точно не в тот момент. Он был воодушевлен перспективой возвращения в Соединенные Штаты и возобновления его угасающей карьеры. «У меня не было ощущения, что разрушавшийся брак толкнул бы его на такое, — сказал Эверли. — Даже если это было в третий раз. У меня складывалось впечатление, что дела у него шли достаточно успешно. Это мог быть какой-нибудь ревнивый муж. Я предпочитаю думать о нем, как о веселом, отличном парне, который верил в мирную жизнь».[317]

Первая жена Рида Патрисия была с ним в Аргентине, когда его там в первый раз арестовали и допрашивали. Она видела, как он противостоял различным опасностям и отстаивал непопулярные суждения. Она также не поверила в историю с самоубийством, хотя признала, что он действительно страдал. Когда в 60-х годах он сражался за бедных в Южной Америке, он был частью не слишком большого народного движения, и это было отважно, живо и весело. Бедняки одобрительно встречали его приветствиями и салютами, а идейные братья поддерживали его дух во время арестов. Газетчики, особенно левого толка, практически в любое время были счастливы поговорить с Ридом. В Восточной Германии почти ни одного из этих эликсиров предложено не было. «Много раз, когда мы занимались любовью, я успокаивала и утешала его, — сказала Патрисия. — На следующее утро он просыпался полным энергии. Причина его гибели в том, что люди, которые находились с ним рядом, не оказывали ему поддержку. Все свободомыслящие люди были с нами (в Аргентине), которые одобряли: "Да, да, да". В нашем распоряжении были газеты. Он мог позвонить репортерам, я могла, и они отдавали нам первые полосы».[318]

И только старший брат Дейл выбивается из общей семейной линии. Он допускает вероятность суицида. Братья существовали порознь многие годы. Дейл трудился на авиакомпании «Боинг» и изредка принимал участие в решении суперсекретных военных задач. Он никогда не навещал своего брата в Восточной Германии, в частности из-за опасений, что это может поставить под угрозу право допуска его к секретным работам на правительство США и укоротит его сотрудничество с «Боингом». Дейл, как и его отец, был консерватором, и ему претила радикальная позиция Дина. Они писали друг друга письма, спорили о политике, но оба были слишком упрямы, чтобы уступить хоть по какому-то пункту, пока Дин был жив. С гибелью брата взгляды Дейла изменились. Он принялся размышлять над тем, что говорил Дин, и в конечном итоге, поменяв место работы на «Боинге», он оставил ядерные вооружения и занялся коммерческой авиацией. Он также стал сотрудничать с национальной организацией «Врачи за социальную ответственность», активно выступающую против ядерного оружия.

«Теперь я более с ним согласен, чем прежде, — сказал Дейл. — Я не признавал этого, когда он был жив. Я не обдумывал это настолько тщательно, как сейчас. Я поменял свои взгляды, частично, из-за него и мамы. Он изменил взгляды многих людей, в социалистических странах, своими песнями под гитару и рок-музыкой». [319]

Каким-то образом метафизическая дистанция между двумя братьями привела Дейла к мысли, что самоубийство — и есть наилучшее объяснение причины смерти его брата. Он по-прежнему не согласен со многим из того, что делал и о чем говорил его младший брат, и он не проявляет интереса к идее обращения Дина в мученика за прогресс, в праведника, сраженного во цвете лет репрессивными силами зла.

«Я видел, что он живет благополучно и действительно на высоком уровне, — сказал Дейл. — Однако у него были проблемы со здоровьем, с желудком. Его жена не собиралась переезжать в США. Было проще войти в воду и плыть, пока не закончатся силы. Мой племянник совершил самоубийство. Затем отец. Это действие не вступает в противоречие с нашей культурой».[320]

То, что в Штази могли подделать прощальное письмо, правда, хотя в их собственных документах содержится запрос на экспертизу почерка. Для чего беспокоиться, если ваши же агенты написали эту записку? Также верно, что тайная полиция могла очистить свои архивы от любого письменного свидетельства о приказаниях уничтожить американца. Однако это еще менее вероятно, чем убийство Рида руками спецслужб одного из иностранных правительств. Во-первых, бюрократии всего мира нуждаются в том, чтобы фиксировать свои действия. Частично — на будущее, а частично — просто по необходимому условию самих бюрократий. Для оправдания своего существования они документируют свои действия и принятые решения и отправляют документы вышестоящему начальству. Историки и журналисты веками живут за счет этой бюрократической привычки, копаясь в официальных документах в поисках подтверждения догадки и обнаружения доказательств. Они редко оказываются разочарованными, поскольку архивы прочищаются редко. А во-вторых, возможно, в Штази и попытались бы удалить некоторые из наиболее компрометирующих бумаг, но правительство Восточной Германии в 1989 году пало быстро. И даже если бы они приступили к такому осмотру и уничтожению, скорее всего, они бы начали с дел, более значительных, чем гибель Рида, с тех дел, в которые были вовлечены западногерманские официальные лица и которые в объединенной Германии могли быть использованы во вред. Или они пропустили бы через бумагорезательную машину те документы, которые содержались в делах о гибели сотен восточных немцев, пытавшихся убежать из страны, поскольку эти дела могли быть собраны вместе и направлены на рассмотрение суда как свидетельства преступления против человечности.

Неприятие версии самоубийства людьми, которые лучше всех знали Рида, легко объяснимо. Они чувствуют себя обманутыми. Был человек, который прожил насыщенную жизнь, достойную описания в книге. Однако вместо триумфального завершения все выглядит так, будто автор не знал, как написать заключительную часть. Она не была соответствующей, а, следовательно, не могла быть правдивой.

Самоубийство Рида — неподобающее, но согласующееся с его жизнью. Патрисия замечала в своем муже стремление к смерти. Он постоянно вовлекался в опасные ситуации и не однажды, еще до написания прощального письма, сокрушался, что не погиб вместе со своими друзьями в Чили. Все более непредсказуемое поведение, расстроенное здоровье и растущая горсть принимаемых лекарств — все указывает на человека, подходящего к критическому моменту, когда решение отказаться от жизни кажется обоснованным. Самыми убедительными были его исповеди Листу о том, что он постоянно испытывает глубокие и долгие приступы депрессии. Лишь находящийся в состоянии жестокой депрессии человек мог алогично написать, что только его смерть поможет киностудии ДЕФА и производству фильма, и что единственный выход для актера — лишить себя жизни. Он слепо не замечает большей картины и, ощущая только свои собственные страдания, не может найти ни единого другого способа избавиться от них, как только принять побольше таблеток и поплыть, будучи полностью одетым, к середине озера. Однако если фокусироваться на его смерти, исчезает жизнь. Марв Давидов знает лучше.

«Нет ни одного другого американца, жизнь которого похожа на эту, — сказал Давидов. — Проходя через все, он оставался американцем. История его жизни — это американская история, которая оказалась тернистой из-за того, что он был артистом и принял сторону левых».[321]

Больше того, это вполне человеческая история. Был ли он эгоцентричен? Несомненно. А иногда и жесток. Но он был готов сражаться с любой несправедливостью, когда бы ни становился ее свидетелем. Он расплатился здоровьем и богатством. Люди, обладающие меньшими артистическими способностями, чем Дин Рид, совершили здесь, в США, головокружительные карьеры. Но они не проводили ежедневных агитаций за свои идеи. Упорно, справедливо Рид отстаивал их, вступая в схватки за мир, сражаясь за бедных, воюя вместе с теми, кто боролся за более достойных правителей, будь то в Чили, Аргентине, Соединенных Штатах Америки или коммунистической Восточной Германии. Генерал Пиночет и лидеры других правительств, которым он бросал вызовы, по меньшей мере, не любили его, а возможно, и ненавидели. Но даже они оказались не столь могущественны, как собственные демоны Рида, которые в конце концов сделали то, чего не могли сделать сильные мира сего. Они заставили его музыку замолчать…