Александр Соболь - Путь равновесия (Оракул вселенной - 1)

• Название: Путь равновесия (Оракул вселенной - 1)
• Автор: Александр Соболь
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Я слышала об этом случае. - Голос Джоанны дрогнул, но отнюдь не от смеха. Зоров взглянул на нее, и его поразила перемена, произошедшая в ее лице. Удивление, боль, обида плескались в огромных глазах... - Я не понимаю, Александр, не понимаю, как вы можете веселиться?! Когда гибнут ваши друзья и когда любой вылет для любого из вас может стать последним?! Объясните мне это?

Зоров непроизвольно коснулся руки Джоанны.

- Успокойтесь, пожалуйста. А объяснение очень простое, даже банальное. База, полная тоски и траурных рож, была бы хуже любого ада. С такими настроениями лучшие из лучших мерли бы, как мухи, в самых простых ситуациях. Вот вам доказательство "от противного", как говорят математики. Теперь чуть по-другому. Там мы все равны. Никто не знает, чей черед идти на рандеву с костлявой. Ни у кого нет преимуществ, ни у кого нет "блата". Там это не проходит. Поэтому мы в равной степени имеем право на все. В том числе и на веселье. Скажу больше - более всего на веселье. Это не парадокс. Мы обычные люди - но мы и не совсем обычные люди. Профессия накладывает отпечаток. Мы ощущаем это - и не хотим этого. И тогда остается только юмор и смех. Это то, что позволяет нам остаться людьми и не выродиться в касту неких суперменов. У нас очень сложное отношение к собственной профессии. Мы и любим ее, и ненавидим, и гордимся... конечно, каждый из нас ощущает определенную элитарность своего положения. Тут и баснословные премиальные, и восхищенные взгляды юношей и девушек, и многое другое. На отдыхе некоторые из нас любят порой изобразить этаких сорвиголов, которым сам черт не брат... есть такой грех. Но никто и никогда не переступил и не переступит определенной черты... Знаете, чего мы боимся больше всего? Не смерти, нет - отчуждения. Поэтому и ведем себя на людях не всегда... адекватно, чтобы не дай Бог не показать собственной ущербности. Вы удивлены? Разве бывают ущербные супермены? Увы, они есть. Я открою вам тайну: уже через несколько лет работы в Десанте утрачивается способность к ощущению и восприятию нормальных для обычного человека психоэмоциональных полутонов. Только - надрыв, только - предельный накал эмоций, только - полное напряжение всех сил. Человеку, который долго смотрел на солнце, не доступно богатство цветовой гаммы. Исключения? Бывают, как и из любого правила... Очень редко. В общении с обычными людьми десантник либо надевает маску и играет какую-либо роль, а попросту говоря, валяет дурака, либо, говоря образно, застегивается на все "молнии" и пуговицы, держа себя в броне постоянного самоконтроля. Потому-то и не любим мы долго находиться в нормальном обществе, предпочитая или одиночество, или тесный мирок Базы, где с нас слетает вся шелуха и мы становимся самими собой, и тогда мы хохочем по поводу и без, подначиваем друг друга, режемся в разные дурацкие игры и глушим контрабандный спирт, никогда, впрочем, не забывая пролить несколько капель на стол - за них, ушедших. Только делаем мы это молча, потому что даже там, среди своих, эта тема - табу. И скорбь свою никогда не показываем, глубоко-глубоко в себе храним, наглухо закрываем, от себя в первую очередь. Своеобразный защитный рефлекс, очень полезный. Ситуация - сегодня он, а завтра, вполне вероятно, ты - диктует свои правила. Не новая ситуация, кстати. Количеством войн дьявол человечество не обидел, а на войне как на войне... сплошь и рядом подобная ситуация получается. И колокол твоей души, звоня по погибшим, звонит и по тебе... Это гениально Хемингуэй подметил. А собственные поминки - препаршивая штука, от них прямиком к настоящим. Поэтому, чтобы работать и выживать, чтобы уходить и возвращаться, заставляешь себя забывать... хотя бы на какое-то время. Навсегда не получается, да это и хорошо, пожалуй, что не получается. Вот так, Джоанна. Наговорил я много разного, а вот сумел ли объяснить толком, не знаю.

- Я догадывалась... о многом. Хотела услышать подтверждение, так сказать, из первых уст. Видите ли, Энрико очень мало говорил о своей работе и своих... проблемах, так что мне приходилось много додумывать самой. Спасибо вам, что подняли завесу... столь ревниво оберегаемую. Даже не знаю, почему вы именно мне все это рассказали.

- Вы первая приоткрыли свою душу. Мне захотелось сделать для вас что-то подобное. К тому же, уверен, вы имеете на это право.

- Еще раз спасибо. Я хоть и о многом догадывалась, но кое-что из рассказанного вами оказалось... весьма неожиданным. Но есть вещи, которые я по-прежнему не понимаю. И главная из них: ради чего гибнут люди - и какие люди! Неужели есть цели, оправдывающие человеческую смерть? Или у нас по-прежнему цели оправдывают средства? И щепки летят, коль лес рубят?

- Вы задали исключительно трудные вопросы. Я не готов пока ответить на них в полном объеме. Но кое-что скажу. Возможно, на генетическом уровне в человеке заложено неистребимое стремление к движению вперед - в широком смысле. И никакие опасности - даже смертельные - не могут остановить его на этом пути. Зачем первые мореплаватели на неуклюжих плотах и утлых суденышках пускались в путь от родных берегов, не зная, что ждет их за чертой горизонта, и не имея представления о громадности Мирового океана? Зачем уже на более совершенных кораблях, но так же беспомощных против ураганов и других бедствий, моряки средневековья устремлялись на поиски неведомых земель и в кругосветные путешествия? Почему так манил человека в конце концов покоренный воздушный океан? Почему человек достиг полюсов, дна морских впадин и вершин казавшихся неприступными горных исполинов? Почему, наконец, шагнул к звездам? Это риторические вопросы, Джоанна, но согласитесь, что в них много общего с вопросами, которые волнуют вас.

- Много, да не все, - упрямо тряхнула головой Джоанна. - А даже если и все - вас что, полностью устраивает положение вещей? В частности, то, что касается гибели людей?

- Гибель людей не может устраивать никого и ни при каких обстоятельствах. Но это - восприятие смерти, причем субъективное. А объективно смерть происходит, как к этому ни относиться. Рано или поздно умирает любой человек, и это правило без исключений.

- Это схоластика. Я говорю о гибели преждевременной и преднамеренной.

- Ну, во-первых, смерть преднамеренная есть преступление. Что касается преждевременной смерти, то главное здесь - принципы добровольности, свободы выбора и здравого смысла. Сможете ли вы упрекнуть врача, привившего себе смертельный вирус, дабы отыскать лекарство и спасти сотни и тысячи людей?

- Смогу, если ситуация оставляет другие возможности. При современном уровне медицины подобная фантазия врачу даже в голову не придет. Можно поискать альтернативу и десантным исследованиям планет.

- В свое время живых десантников пытались полностью заменить автоматами. К сожалению, ничего хорошего из этого не получилось. На Сцилле угробили восемь "Фениксов", чудо автоматов высшей защиты, управляемых суперкомпьютерами с фантастическим быстродействием и громадной памятью. А произошло все потому, что автоматы столкнулись с очень интересным и в то время неизвестным физическим эффектом, получившим впоследствии название "хронополярного выверта". Автоматы спасовали перед неведомым, а десантник Теодор Храмов благополучно исследовал феномен, который теперь во всех учебниках называется "хронополярным вывертом Храмова - Уилкинсона" - по именам соответственно первооткрывателя эффекта и физика, обосновавшего его теоретически.

- Что ж, возможно, вы и правы. Но... ум понимает, а сердце не принимает.

- Как ни странно это звучит в моих устах, особенно после всех мною приведенных доводов, мое сердце испытывало и испытывает нечто подобное. Возможно, поэтому я и ушел из Десанта.

- Ушли? По собственной воле? - Джоанна спросила так, будто ослышалась.

- Да. По собственной воле, хоть и после долгих и довольно трудных колебаний. Вас интересует причина?

- Признаться, очень. Я хочу понять человека, добровольно оставившего Десант. Энрико говорил, что сделать это практически невозможно. А его друг Витольд Рунге как-то проговорился, что это сильнее любого наркотика. Можно, мол, еще бросить Десант после двух, максимум трех лет, да и то...

- Мой десантный стаж - шесть лет. Что в моем случае составляет 1646 плането-часов штатного режима.

- Это же больше четырех лет! Вы все сильнее удивляете меня. А кто у вас был командиром?

- Джон Хоггинс.

- Постойте... Это же группа "Ниагара"!

- О, вам знакомо это название?

- Да кто же не знает Большого Джона и его "Ниагару"?! Еще Энрико с восхищением отзывался о вашей работе, а Витольд так вообще называл "Ниагару" суперэлитной группой Планетарного Десанта.

- Насчет "суперэлитной группы" - явное преувеличение. Да, мы были на хорошем счету у руководства, нам поручали, как правило, ответственные и трудные задания. Возможно, нам чуть больше везло, чем другим. Но главную роль в нашей группе играл, конечно, командир. Джон - замечательный человек и великий десантник. О его интуиции до сих пор легенды ходят.