Николай Коробков - Скиф

• Название: Скиф
• Автор: Николай Коробков
• Издательство: Патриот
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1992
• ISBN: 5-7030-0567-1

В романе, написанном и изданном более шестидесяти лет назад, достоверно и увлекательно воспроизведены события и жизнь народа, населявшего во II веке до н. э. юг нашей Родины. Место действия — Скифия и Греческие колонии в Крыму.

Для массового читателя. Может использоваться учащимися средних и высших учебных заведений для дополнительного чтения по истории.

---

— Да, да...

Она вздыхала прерывисто, прижимаясь лицом к его плечу. Неловким движением он гладил ее по голове, путая вьющиеся волосы.

Вдруг новый порыв горя нахлынул на нее. Она отодвинулась, закрыла лицо руками, шепча неясные слова, которые он не мог разобрать.

Послышался стук. Ия выпрямилась, широко раскрыв глаза, и закуталась спускавшимся покрывалом. Орик неслышным движением поднялся, инстинктивно ища оружие. Стук повторился.

— Уйди!.. Скорей!.. — шептала Ия.

Скиф упрямо качал головой.

— Я останусь. Я не хочу, чтобы ты была одна. Я боюсь за тебя.

— Со мной ничего не будет, — поспешно прошептала она. — Уходи скорей, ты не понимаешь.

Продолжая кутаться в покрывало, она подбежала к двери и спросила, сдержанно:

— Что случилось?

— Это я, — послышался голос Эксандра. — Открой, Ия.

Девушка оглянулась растерянно. Орик стоял почти рядом с ней.

— Это мой отец. Уйди или хоть спрячься, — она показала рукой, — там, там, за ложем.

— Что случилось, отец? — громко спросила она. — Я уже лежала и не одета теперь.

Ее голос казался твердым.

— Оденься, мне нужно сказать тебе о моем решении.

Она ответила взволнованно:

— Подожди, сейчас выйду.

Ия сбросила покрывало и быстро накинула на себя, поверх ночного, широкий голубой хитон.

— Уйди! — продолжала она умолять Орика. — Со мной ничего не случится... Спрячься скорей. Если будешь неосторожен, ты погубишь меня. Я сейчас вернусь.

Она вытерла еще влажное от слез лицо, поправила волосы и, не надевая сандалий, опять подошла к двери.

— Ты здесь, отец?

— Да. Не заставляй меня ждать.

Девушка отодвинула бронзовую задвижку и открыла дверь.

— Ты не спала? — спросил жрец, вглядываясь в ее лицо. Он держал в руках светильник. — Я только на минуту. Внизу меня ждет Никиас.

Он положил ей руку на плечо и радостно улыбнулся:

— Я все обдумал и решил честно. А сейчас Никиас пришел и подтвердил мое решение. Он узнал совершенно точно, что Адриан предлагает городу заем через подставное лицо. Но требует огромных процентов. Как видишь, он помогает или не помогает только в зависимости от своей денежной выгоды. И еще другое: от центуриона Клавдия, родственника Люция, Никиас узнал, что Адриан не пользуется никаким влиянием на претора, Люций даже не любит говорить с ним о государственных делах. Значит, город не получил бы никакой пользы от того, что ты сделалась бы женой Адриана. Во мне говорит не жалость к тебе. Все будет по-старому...

С закрытыми глазами она стояла, прислонившись к косяку двери. Эксандр обнял ее одной рукой.

— Прости, что я заставил тебя страдать весь день. Его голос звучал растроганно и нежно. Она часто и мелко дышала.

— Неужели, неужели все это прошло? Я опять увижу солнце, буду жить...

Ия счастливо засмеялась и поцеловала отца.

— Теперь уснешь? — ласково спросил он.

— Не знаю. Счастье ведь тоже отгоняет сон.

— Ну, так приходи ко мне.

— У тебя Никиас? — нерешительно сказала она.

— Так что же, ведь и он радуется вместе с нами. Эксандр обратил внимание на бледность ее лица.

— Тебе нехорошо? Может быть, лучше лечь? Я проведу тебя до твоего ложа.

Она испуганно отстранилась.

— Нет, спасибо, не надо. Это прошло. Иди, я приду сейчас. Я хочу надеть праздничный хитон.

— У тебя темно, я оставлю светильник.

Жрец сделал движение войти в комнату.

— Нет, нет. Не надо. Луна светит ярко. Так лучше. Я сейчас приду.

Ия подождала, пока он отошел, и заперла дверь. Орик поднялся навстречу ей.

— Ну, что?

Девушка засмеялась.

— Если ты сейчас не уйдешь, ты никогда не увидишь меня больше. Тебе нельзя оставаться здесь. Понимаешь? Ведь если бы отец увидел тебя, для нас все было бы кончено.

Орик хотел сказать, что он просто задушил бы старика, но удержался.

— Я уйду, если ты мне скажешь, что с тобой случилось.

— Скажу завтра. Не беспокойся, ничего страшного нет. Ты видишь, я радуюсь. Но я должна идти сейчас к отцу, иначе он опять вернется сюда.

Орик сказал мрачно:

— Хорошо, я уйду.

Она колебалась.

«Может быть, рассказать ему все сейчас?.. Нет, лучше завтра...»

Он уже подошел к окну, но она удержала его.

— Орик, я хотела тебе сказать...

Скиф оглянулся, ожидая. Ия стояла, наклонив голову.

— Тебе нельзя приходить сюда.

Она остановилась; тот молчал выжидательно.

— И не приходи на берег — там тоже могут увидеть.

Орик подошел, схватил ее за руку и сказал сдержанно, мрачным тоном:

— Ты не хочешь больше встречаться со мной?

Она попробовала выдернуть пальцы, но он держал крепко. Девушка засмеялась и шутливо ударила его по руке.

— Пусти, Скиф, ты ломаешь мне пальцы.

За дверью что-то стукнуло. Орик выпустил ее. Некоторое время они прислушивались.

— Это одна из рабынь уронила что-нибудь, — сказала Ия. — Как ты дышишь!

Она тихонько дотронулась до его плеча.

— Если ты уйдешь сейчас, мы увидимся завтра.

— На берегу? Утром?

— Не знаю... Нет. Со мной пойдут рабыни. Завтра праздник, в городе будет процессия и торжественное жертвоприношение. Я должна быть там. Ты тоже не будешь работать... Я вернусь рано. Может быть, после полудня. Или нет… лучше позже. Около шести часов я всегда хожу гулять. В это время хорошо в саду. Ты видал миртовые кусты? В глубине сада, в самом конце, за большим камнем, вправо от тропинки к морю.

— Но где я тебя увижу? — нетерпеливо спросил Орик.

Она опять засмеялась.

— Раньше, когда я любила играть с подругами и прятаться, я всегда забиралась в эти кусты. Они похожи на пещеру или беседку… около них никого не бывает.

— Значит, ты там будешь?

Но она заторопилась.

— Отец может вернуться. Уходи. Мне надо достать новый хитон.

Ия открыла дверцу высокого шкафа и, встав на табурет, стала что-то искать на верхней полке.

Вдруг он понял и почти вскрикнул:

— Ия, значит завтра? В этих кустах?

Орик подбежал, обнял ее ноги и стал целовать.

Она беспомощно смотрела на него сверху, наклонилась, осторожно толкнула его и сказала просительно:

— Орик, не надо, уйди...

Он поднял голову и увидел ярко освещенное луной стыдливо улыбающееся лицо; глаза, полузакрытые длинными ресницами, смотрели нежно и испуганно. Он отодвинулся, встал. Ему было трудно уходить. Все так же улыбаясь, молча она смотрела, как он приблизился к окну и скрылся.

Всю ночь Орик провел в томительной полудремоте. Он переворачивался, вставал, ложился снова и тщетно старался уснуть. Ему казалось, что он задыхается от жары. Совсем отчетливо он видел ее лицо, плечи, казалось, что чувствует прикосновение ее тонких гибких пальцев. Закрывая глаза, представлял ее себе все яснее, все ближе. От сердцебиения у него начинало стучать в висках. Он вставал и, чувствуя, что дремота снова наливает свинцом веки, опять ложился на горячую постель и погружался в томительный, сладкий кошмар.

Это становилось невыносимым. Наконец он вышел из казармы и остановился, вдыхая показавшийся ему прохладным воздух. Потом решил выкупаться.

Морская вода, черная, волнующая, сразу освежила и вернула бодрость. Он несколько раз нырнул и с наслаждением поплыл наперерез большим волнам. Скоро берега исчезли, и все слилось в одно темное пространство, покачивающееся и текучее. Луна уже скрылась. Смутные очертания мыса выступали еле заметным темным пятном; за ним большой яркой точкой светился огонь маяка. Кое-где мерцали отдельные огоньки, но самого города не было видно. Он казался поглощенным ночью.

Заметив, что заплыл уже очень далеко, Орик направился к берегу, держась на мыс. Он начал уставать. Несколько раз глотнув соленой воды, почувствовал страх и стал грести сильнее. Но волны снова и снова поднимали и опускали его, а мыс казался все таким же далеким.

Скоро он заметил, что его движения беспорядочны, и он почти барахтается на месте. Он лег на спину, отдохнул и опять поплыл. Наконец почувствовал под ногами дно. Но был так утомлен, что волна сбила с ног, когда он уже шел к берегу, и потащила обратно. Он выбрался и побежал, отыскивая свою одежду. Это согрело его — во время долгого купанья он озяб, так что зубы щелкали, и он не мог разжать пальцы. Завернувшись в плащ, лег, подогнул колени, подложил руки под щеку и уснул.

Проснулся он поздно. Солнце обдавало море блеском стеклянных искр, раскалило камни и жгло кожу так, что от нее пахло горелым. Горячий воздух поднимался, дрожа и мерцая, и еще больше увеличивал сверкание яркого света. Раскаленное небо казалось бледным и у горизонта принимало почти серебряный оттенок. Стояла совершенная тишина, на море не было даже маленьких воли.

Орик перевернулся и закрыл рукой лицо от солнца. Ему не хотелось двигаться, и он продолжал дремать. От солнечных лучей во всем теле переливались горячие мелкие уколы и сердце билось тяжелыми медленными ударами. Проходивший сквозь кисть руки и закрытые веки свет казался красным и в нем, всякий раз, когда Орик сильнее нажимал на глазное яблоко, плыли большие черные и зеленые круги.