Николай Коробков - Скиф

• Название: Скиф
• Автор: Николай Коробков
• Издательство: Патриот
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1992
• ISBN: 5-7030-0567-1

В романе, написанном и изданном более шестидесяти лет назад, достоверно и увлекательно воспроизведены события и жизнь народа, населявшего во II веке до н. э. юг нашей Родины. Место действия — Скифия и Греческие колонии в Крыму.

Для массового читателя. Может использоваться учащимися средних и высших учебных заведений для дополнительного чтения по истории.

---

Иногда он взглядывал на небо и рассчитывал: «Скоро Главк отправится говорить с хозяином... Теперь он идет, чтобы отправить посланного в Прекрасную Гавань... Вероятно, тот сделал уже около трети пути...»

Но время проходило, и никто не являлся. Орик хмурился и работал молчаливо. Иногда он оглядывался и делался все раздраженнее, готовый оттолкнуть задевавшего его локтем соседа или наброситься на надсмотрщика, проходившего среди рабов с плетью в руках. Потом он почувствовал лень, равнодушие и апатию.

Только перед вечером к нему подошел главный надсмотрщик и приказал отправляться обратно в город. Он заторопился, но его заставили дождаться конца обеда — он должен был идти обратно не один, а вместе с двумя другими рабами.

То, что они шли медленно, возмущало его: он на полпути оставил их и отправился вперед один. Это дало возможность сэкономить время, и, прежде чем явиться к Главку, он успел пробежать по берегу, заглянул в нишу и маленькую пещеру, выдолбленную временем в мысе, прошел мимо окружавшей виноградники изгороди и вдоль стены сада.

То, что он не встретил Ию, показалось ему естественным и не страшным: впереди еще очень много времени! Поговорив с Главком, он уйдет, и наверное встретит ее где-нибудь.

Приближалась ночь. После яркого солнечного дня, жаркого и сверкающего, вечер казался мягким и нежным; очертания деревьев, контуры зданий сделались расплывчатыми, тающими, словно постепенно растворялись в надвигающемся теплом и ласковом сумраке.

Орик долго сидел на берегу, смотря на последние широкие отливы червонного света, угасавшие на постепенно черневшей поверхности моря. Кое-где переливались чешуи мелкой серебряной ряби, дрожали зеленоватые полосы. Потом все сделалось дымчатым, мягким, засветилось еле заметным лиловым отблеском.

Он все еще ждал. Но вместе с уходящим днем надежды становились все более смутными и неопределенными, и беспредметная печаль вытесняла их. Он хотел пойти в сад, но что-то удерживало его на месте.

Медленно выплывая из-за моря, показался диск, громадный, красновато-желтый. Море зарябилось золотой чешуей, становившейся все более яркой; желтые и сероватые пятна камней выступили из глубокой мягкой тьмы, лежавшей между ними. Луна поднималась выше, становилась меньше, ярче и приобретала серебряно-голубой оттенок; ее свет казался звенящим, почти ощутимым. Он щекотал волосы, поглощался дыханием и наполнял тело легкостью, ожиданием, таинственной и волнующей тревогой.

Орик встал. Громоздившиеся у высокого берега обломки, казалось, потеряли свою тяжесть и устойчивость и приобрели фантастические очертания. По крутой узкой тропинке лунный свет струился, обтекая черные и лиловые пятна теней. Сад, внизу казавшийся серебряным, теперь, когда Орик вступил в него, был полон густой и непрозрачной тьмы. Лишь кое-где, на неестественно яркой траве, разливались голубые лунные лужи.

Орик прошел под темной зарослью высоких кустарников и деревьев до стены, облицовывавшей отвесный подъем верхней террасы. Между желтоватыми неправильными глыбами кладки бело-розовая сетка цемента выступала так ярко, что хорошо виднелись не только отдельные углубления и трещинки, но и набившаяся в них земля, травинки, тускло-серебряные пятна паутины над черными дырами норок.

В стороне крутая лестница вела вверх, на вторую террасу сада, ограниченную низким парапетом.

Здесь все было полно заливавшим широкие дорожки светом, стекавшим по деревьям на гладкие лужайки. Дальше сад становился гуще, и было больше теней. Скрываясь в них, Орик прятался за стволами деревьев, перебегал лунные пространства и крался за темными кустами. Всматривался, прислушивался настороженно и пробирался дальше.

Он подошел к дому, похожему на остров среди лунного озера. Выйти из-за деревьев было жутко. Орик перебежал дорожку и, снова погрузившись в тень, обошел здание.

Там не спали. Красноватый свет виднелся во внутреннем дворе. Орик всматривался. Он знал, что Ия живет во втором этаже, и что ее комната выходит в сад. Маленькие четырехугольники окон светились — она не спит.

Женская фигура вышла из дому и двинулась по дорожке. Он вгляделся — какая-то рабыня.

Орик ждал напряженно: может быть, она выйдет?..

Месяц в небе висел совсем неподвижно, и время как будто остановилось. Все казалось похожим на странный сон. Орик переходил от куста к кусту, оглядываясь на каждый шорох, улавливая самые тихие, еле заметные звуки. Сердце билось глухими и сильными ударами; ожидание делалось бесконечным. Огни в доме погасли один за другим. Он ждал, пока все успокоится, но продолжал бояться, что кто-нибудь пройдет и заметит его.

Наконец, последние звуки в доме замерли.

Легкие перистые облака набежали, сделали свет скользящим и дымчатым.

Орик перебежал неслышно и спрятался в густой тени одного из портиков галереи, огибавшей верхний этаж дома. Совсем недалеко, почти над ним, находились ее окна. Она спит. Орик представил ее себе лежащей с закрытыми глазами, с откинутой головой; он почти слышал ее дыхание. Бессознательно он стал взбираться по тонкой колонне, осторожными и тихими движениями, вскочил на галерею, сгибаясь, подбежал к стене, приподнялся и посмотрел в маленькое, высоко расположенное окно.

Широкие зеленоватые лунные полосы освещали на полу угол ковра и косо ложились на противоположной стене, где расплывчатая тень большой вазы вырисовывалась узорными круглыми ручками. Ближе к окну, на низком широком табурете, лежали смятые одежды. Дальше, около стены, виднелся край невысокого ложа и угол спускавшегося с него красного покрывала. Все остальное было погружено в легкий призрачный полумрак. Постепенно глаза Орика привыкли к нему. Он разглядел большой шкаф, белый четырехугольник двери, низкое широкое кресло, букет цветов на маленьком столике. Ия лежала; ее лицо, выступавшее белым пятном, было обращено к нему.

Вдруг луна вынырнула из-за облаков и ярко осветила комнату. Ия лежала неподвижно, опираясь головой на руку. От вдавившегося в подушку локтя лучами разбегались темные полоски. Черная тень профиля отчетливо вырисовывалась на стене. Она смотрела прямо перед собой громадными тускло отсвечивавшими глазами. Подлунным светом лицо было бледно и казалось мертвым; складки покрывала лежали, точно застывшие.

Орик передвинулся, поднял голову и смотрел, не отрываясь. Он не прятался больше, поглощенный непонятностью ее лица, молчанием и неподвижностью. Он чувствовал почти страх. Может быть, ею овладел какой-нибудь дух? Или она умерла?

Наконец он не выдержал и тихонько позвал:

— Ия!

Ее ресницы вздрогнули, но лицо по-прежнему оставалось немым и мертвым. Она перевела невидящие глаза, скользнула взглядом вдоль окна и остановилась на нем. Он смотрел со страхом, болезненным любопытством и сосредоточенной жадной напряженностью. Она словно пробуждалась от сна. Выражение глаз изменилось. По лицу побежали мелкие судороги и придали ему выражение испуга, беспомощности, отчаяния. Она быстро села и, придерживая на груди красное покрывало, падавшее широкими складками, смотрела на Орика.

Решительным движением он вскочил в окно и очутился около нее. С испугом, как будто отталкивая его, она протянула руку.

— Не подходи!.. Не подходи ко мне.

Опять он испытал непонятное чувство таинственного страха и остановился.

— Не смотри на меня, уйди! — повторяла она.

Ия говорила тихо, с какой-то уверенной, мертвой бесстрастностью, но на лице было выражение измученности, слабости и нежности.

Он быстро оглянулся; ему показалось, что в комнате еще есть кто-то, и он старался его найти.

Девушка поняла это движение и бледно улыбнулась.

— Нет!.. Но уходи, я приду к тебе завтра.

Орик наклонился вперед и, пристально смотря на нее, спросил:

— Ты боишься? Несчастье?

Она говорила умоляюще.

— Я скажу тебе завтра. Ты узнаешь... Не смотри на меня.

Скиф подошел ближе и сказал взволнованно:

— Уйдем вместе. Не надо бояться — мы убежим. Не оставайся здесь.

Ия протянула руку.

— Тише, тебя услышат. Рядом спят рабыни...

Он понизил голос.

— Когда я на тебя посмотрел, я испугался. Я никогда не видел таких глаз.

Она отвернулась, повторяя:

— Уйди, уйди. Не говори больше, не смотри на меня!

Орик опустился рядом с ней на колени и с неожиданной нежностью дотронулся до ее руки.

— Ия, что-с тобой?

Девушка взглянула на него и вдруг упала, уткнувшись лицом в подушку, сотрясаясь от сдавленного плача. Растерянный, он наклонился, охватил ее плечи, вздрагивавшие под тонким белым хитоном, и шептал что-то. Потом вскочил, огляделся беспомощно, и вдруг обнял, прижимая к себе.

— Уйдем, не плачь. Я унесу тебя...

Продолжая плакать, она схватила его руку и, подняв залитое слезами лицо, посмотрела доверчиво.

— Да, да...

Она вздыхала прерывисто, прижимаясь лицом к его плечу. Неловким движением он гладил ее по голове, путая вьющиеся волосы.