Борис Тумасов - Мстислав

• Название: Мстислав
• Автор: Борис Тумасов
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1995
• ISBN: 5-7632-0074-8

Писатель Борис Тумасов посвятил свой роман о Киевской Руси первой половины XI в. Центральный герой романа - князь тмутараканский и черниговский Мстислав, один из сыновей великого князя киевского Владимира I Святославича.

---

- Экие бестолковые! Ну есть у тебя шесть калачей, яз те ещё три дам, сколько у тя калачей станет?

Тишина, шепчут губы, пальцы загибают, а когда выкрикнут ответ, радуются.

- Вот и ладно. А ежели у тя, Андрейка, семь кусков пирога и ты три отдашь Гавре, сколько останется?

Андрейка нехотя поднимается:

- Мне ему отдавать не к чему. Он мне намедни пряника не оставил.

Смеются дети, а с ними и отец Кирилл слёзы утирает, хохочет. Несмышлёныши, что с них возьмёшь!

Зашёл как-то в школу Мстислав, послушал, ребят похвалил за прилежание, духовнику сказал:

- Терпелив ты, отче, и воздастся тебе за труд твой благостный, хороших радетелей отечеству ты выпестуешь.

Из Киева вернувшись, Мстислав всего раз и побывал в обже. Отвёз Оксане в подарок нитку жемчуга и перстенёк золотой, а потом надолго в городе застрял. Мастеровой люд, что детинец каменный возводил, едва стены из земли вывел. Князь недоволен, этак в пять лет не управятся. Решил самолично поглядеть, что тому причина. Оказалось, боярин Димитрий иногда мастеров посылает на своё подворье палаты боярские ставить.

Мстислав Димитрия побранил:

- Ты, боярин, честь не роняй, не путай хоромы с детинцем. А вот за городни рад, славно трудятся плотницких дел умельцы: и стены добрые возводят, и частокол надёжный. Надобно кузнецам велеть ворота городские оковать да навесы новые, чтоб никакой таран не взял.

Лишь к концу месяца снова выбрался в обжу. Ехал один, никого из гридней не взял, не хотел пересудов. Хоть и верные гридни, да всё же лишние глаза. Эвон, стало ж известно духовнику.

В обже никого не застал. Отыскал их по стуку топора. Пётр с сыновьями и сестрой готовили новое поле в зиму, вырубали кустарники, выжигали хворост.

Мстислав, сбросив рубаху, взял в руки топор. Работалось легко, Пётр заметил:

- Не за княжье дело взялся!

Мстислав отшутился:

- Хлеб есть княжье ли дело?

Обедали тут же, на поляне. Но прежде Мстислав умылся из родника. Оксана подала ему льняной рушник, шепнула:

- Уезжать будешь, провожу тя…

Из Тмутаракани весть. Через гостя новгородского передал воевода Ян Усмошвец, что всё у них ладно. Вернулись касоги, поселились за Кубанью, с тмутараканцами живут в мире, в гости друг к другу ездят. Хазары тмутараканские ведут себя тихо, печенегов давно не видели. Сказывают, их вежи у Саркела появлялись.

Греки в Тмутаракани гости редкие, они всё больше в Корсуни якоря бросают…

Ещё писал Ян, что с отъездом князя Мстислава притихла жизнь в Тмутаракани. Всё будто бы как и прежде, да всё не так. Люд князя своего вспоминает, печалится, что покинул их город…

Прочитал Мстислав письмо воеводы, всю жизнь в Тмутаракани вспомнил, и такой тоской пахнуло на него! А Добронрава к себе удалилась, слезам волю дала…

Нередко Мстислав задумывался. Тмутаракань он покинул по своей воле. Чернигов его принял охотно, и княжество Черниговское второе после Киевского. Так отчего княжество Тмутараканское так тревожит его?

Долго не мог ответить на этот вопрос и наконец, получив письмо Яна, понял: там, в Тмутаракани, остались лучшие годы его жизни, хотя и хлопотные, полные тревог.

На рубеже Южной Руси Тмутаракань была её щитом, и он, Мстислав, держал тот щит в своей руке.

Когда покидал Тмутаракань, Черниговское княжество искал, не гадал, что настанет день, и его захватит горечь разлуки. Неведомые нити связывали его с княжеством тмутараканским, и оказались они настолько прочными, что никогда не порвутся. Мстислав даже думал, знай он о том раньше, пожалуй, не покинул бы Тмутаракань…

Теперь он понял, как был неправ, пытаясь убедить Добронраву, что Чернигов лучше Тмутаракани. Лесами и реками прельщал, а то невдомёк, там осталась её родина. Разве не почувствовал он этого в Киеве? А Тмутаракань за время княжения в ней сделалась его второй родиной. А ещё Мстислав понял: мудрость приходит к человеку с годами, рождается в познании…

Пеший дозор десятника Пискуна из земских кметей едва из лесу выбрался, как наскочил на печенегов. Их было с полсотни. В шапках островерхих, с луками и колчанами, они сидели на своих мохнатых, низкорослых лошадёнках, сбившись кучно, верно, совет держали.

Русских увидели сразу, завизжали, погнали на них коней.

- Господи, помогай, - перекрестился Пискун и, наложив стрелу, пустил в печенегов.

Кмети проделали то же. Несколько печенегов упали, но другие продолжали скакать.

- В лес! - крикнул десятник.

Не успел повернуться, как печенежская стрела пробила кожаный панцирь. Пискун почувствовал под рубахой кровь. Кмети уже убегали к лесу. Пустив ещё стрелу, десятник побежал. Но печенеги уже настигали. Ремённая петля жгуче перехватила горло, рванула, свалила. Пискуна потащили. В сознании мелькнуло: «Плен…»

Очнулся и увидел: связанный по рукам и ногам, он лежит поперёк седла. Пискун догадался, что под ним конь одного из убитых печенегов. Попробовал плечом шевельнуть. Нет, рана не болит, значит, не сильно стрела задела.

Печенеги уходили в степь спешно, русской погони остерегались. Но десятник знал, поблизости от него заставы русских дозоров не было и потому ждать ему спасения неоткуда. Он в плену.

Сколько страшного слышал Пискун от тех немногих, кому удавалось спастись от печенежского рабства. Били плетью с железным наконечником, надевали колодки, а то ещё хуже, подрезали сухожилия, и тогда забудь мечты о побеге…

Долго ехали печенеги, привалы делали короткие, жрали конину вяленую. Они клали её под седло на потник, и, пока печенежин скакал, мясо отбивалось, становилось мягче. А соли у печенегов достаточно, не то что на Руси. Печенеги её из Таврии привозят. Там по берегу Гнилого моря много солёных озёр.

За всю дорогу, что везли печенеги Пискуна, никто не дал ему поесть и попить. Скоро он, укачанный от долгой езды, впал в забытье и очнулся, сам не помнил на какой день, в печенежском становище.

Лаяли собаки, наскочила на пленного орава грязных, оборванных мальчишек, корчили рожи, плевались, лопотали по-своему.

Пискун молчал. Вскоре появился молодой печенежин, развязал десятника, толкнул в глубокую яму. «Вот здесь и жизнь остатнюю провести доведётся, - горько подумал Пискун. - Лучше бы смерть от стрелы там, в лесу, настигла».

Случился как-то у Мстислава разговор с Петром. Приехал князь в обжу, сел на скамью и залюбовался, как братья-боровички работают споро, сено в копёнки складывают. И всё у них ладно и чисто получается.

Подозвал Мстислав Петра:

- Отдай их мне, Пётр, славные гридни из них выйдут.

Посмотрел Пётр на сыновей, улыбнулся:

- Может, оно и так, князь, в дружине твоей место им сыщется, но кому тогда поле пахать, хлеб растить?

Согласился с ним Мстислав. Хотелось ему иметь в дружине таких боровичков, и он, князь, мог забрать их у смерда силой, но прав Пётр. И так за многие годы княжескими распрями и печенежскими набегами разорена Русь. Вон сколько пустоши, ждут поля своих пахарей, а войны смердов от сохи отрывают. Настанет ли день, когда гридин и торговый человек, ремесленник и смерд каждый своим только делом займётся?

И он, Мстислав, не такой ли, как все князья? В тревожную годину кликнет земское ополчение, и тогда бросит Пётр своё хозяйство и придёт со своими боровичками в подмогу ему, князю.

Сколько таких боровичков не возвращаются по деревням? Коли б ещё на поле брани Русь от врагов спасали, а то ведь часто в княжеской усобице головы кладут…

Прежде Мстислав не задумывался над этим, теперь подобные мысли часто навещали его. Но как быть? Разве что жить с братом в мире. А уж коли настоящий враг на Русь придёт либо, вот как они с Ярославом уговорились, червенские города вернуть, тогда без ополчения не обойтись.

И по всему выходило, на смерде Русь держится…

8

Ещё из Новгорода закрепилась за Ярославом слава книжника и мудреца. А сев на княжение в Киеве, решил он создать при Софийском соборе книжную хоромину, где бы всё письменное, что есть по всей Киевской земле, здесь хранилось. А листы и книги, какие на греческом либо на ином языке писаны, переводить и для того звать в Киев переводчиков болгар и греков.

Намерился Ярослав просить константинопольского патриарха, чтоб дал он Киеву митрополита из русских епископов, и школы открыть не только для княжеских и боярских чад, а для всех, кто пожелает учить своих детей… Грамотная, книжная Русь виделась князю Ярославу.