Борис Тумасов - Мстислав

• Название: Мстислав
• Автор: Борис Тумасов
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1995
• ISBN: 5-7632-0074-8

Писатель Борис Тумасов посвятил свой роман о Киевской Руси первой половины XI в. Центральный герой романа - князь тмутараканский и черниговский Мстислав, один из сыновей великого князя киевского Владимира I Святославича.

---

- Не близка Тмутаракань для частых вестей. Однако что там может поделаться, у хазар силы нет, печенегам туда не с руки, да и касогов поостерегаются, греки, дай Бог, в Корсуни бы удержались. Если к будущему лёту Ян отмолчится, пошлём гонца.

Не исполнилось и сорока лет, как отреклась Русь от язычества, и душами людей овладело христианство. Не языческое насилие, а доброе, разумное видели в нем. Любовь к ближнему, любовь к человеку, равенство всех перед Богом. Бог входит в душу, Бог видит всё, Бог спрашивал и был строгим судьёй…

Строились храмы по всей Русской земле, в каждом городе и городке свои храмы, свои приходы. В Чернигове Борисоглебская церковь, а ещё заложили собор Спаса Преображения…[137]

Широко отмечали на Руси церковные праздники; молились и гуляли, пили меды хмельные и ели досыта.

На Пасху князь разговлялся с гриднями и челядью, накрывал стол обильный для бояр и, таясь, ездил в обжу с подарками. На третий день Пасхи приплёлся в Чернигов монах бродячий, такие на Руси слово Божье проповедовали. Был монах худ, несуразно высок, поверх грязной рясы тулуп нагольный, на голове клобук. Говорил монах, что ещё зимой покинул город Червень, побывал в Галиче и Белгороде, поклонился святым киевским местам, после чего в Чернигов направился.

Принимали монаха черниговцы, слушали его рассказы и проповеди, звали в хоромы к боярину Димитрию и воеводе Роману. А неделю спустя явился в княжьи палаты, попросился к князю. Мстислав удивился:

- Разве я не познал веру истинную?

Однако велел впустить монаха. Тот с порога князю поклонился, снял клобук, перекрестился.

- Что тебе надобно, Божий человек?

Мстислав указал на кресло напротив. Но монах остался стоять.

- Князь, пришёл я в Чернигов с письмом тебе от короля.

Мстислав удивился:

- Что заставило Болеслава обратиться ко мне? Разве Ярослав не ближе?

- Ты прочитай ту грамоту, - монах извлёк из потайного кармана лист, свёрнутый в трубочку, протянул князю. - Мне письмо передал епископ Колбергский Рейнберн.

- А поп католический при чём? - Мстислав насупился. - Чего ляхам от меня надо?

Письмо читал, хмурился. Наконец отложил лист на одноногий столик, аналой, спросил:

- Ты, монах, русич или лях?

- Русич, князь.

- А ведомо ли тебе, о чём пишет мне Болеслав?

- И то ведомо.

- Ежели так, то как ты посмел прийти ко мне? - Мстислав повысил голос. - Ляхи предлагают мне Русь поделить, и ты с ними заодно? Эй, гридин!

В палату вошёл Василько. Мстислав указал на монаха:

- Бродягу этого, коий от Болеслава ко мне заявился, за городские ворота выведи и на запад дорогу укажи. А буде артачиться, взашей дай. Поучи, чтоб впредь знал: князья русские за землю свою животы положат…

Той ночью монах Мстиславу во сне привиделся, стоит как жердь и лопочет:

- В Киеве бы тебе княжить, не в Чернигове…

Мстислав того монаха за грудь взял, тряхнул:

- На что подбиваешь, черноризец, на усобицу? Аль мало мы, князья, крови русской пролили? Теперь, мыслишь, Мстислав на Ярослава войной пойдёт, а Болеслав укоренится на нашей земле? Нет, тому не бывать, и на измену я не горазд. Червенским городам под ляхами не суждено, это искони русский край…

Пробудил Мстислава крик кочета. Голосисто запел на подворье воеводы Романа. Ему откликнулись другие в детинце и тут же подхватили по всему Чернигову.

Серел рассвет в оконцах, в гриднице переговаривались дружинники. Мстислав сон вспомнил, подумал: «Не Василька пошлю я в Киев, сам отправлюсь. Надо с Ярославом повидаться, а то ведь как от Лиственного разошлись, так подобру и не виделись».

Ладья с птицей грифоном на носу отвалила от причала. Враз выдохнули гребцы, ударили весла, и ладья легко вырвалась на средину реки. Паруса поймали ветер, и корабль устремился вниз по течению.

Мстислав стоял на корме, и ветер теребил его русые, тронутые сединой волосы. Князь смотрел, как отделяется пристань и стоявшие на ней бояре, а среди них Добронрава. «Жаль, не взял с собой, - только теперь пожалел Мстислав. - Киев бы поглядела и душой отдохнула…»

Плывёт черниговский князь в Киев. Как-то встретятся братья? Не затаил ли обиды Ярослав? Ведь не миром делили Русь, мечом резали. Кто больше из них в том повинен? Поди ж ты, каждый мнил, не он!

За поворотом реки скрылся Чернигов, потянулись по берегам леса, их сменяли луга заливные, местами поля, на них зеленела рожь. Редкие деревни в три-четыре избы, обжи…

Вспомнился Мстиславу разговор с духовником накануне отъезда.

- Не прелюбодействуй, княже, - сказал Кирилл, чти заповедь.

Духовник на Оксану намекнул. Мстиславу сделалось грустно:

- Знаю, отец Кирилл, обиду жене причиняю, но как мне с болью сердечной справиться, помоги. Нет за моей спиной сына, кому сказал бы я: «Сын мой, вот княжество, какое на тебя оставляю…» Больно мне, отец Кирилл. Ох как болит душа… Добронраву люблю и не хочу обид ей, а что до Оксаны, так, отец Кирилл, может то последняя моя радость…

Мстислав ожидал услышать возражение, но духовник больше ничего не сказал, покинул княжью палату.

Скользит ладья по речной шири, и мысли Мстислава скользят по реке с неохватным именем - жизнь. «Праведно ли бытие моё на этой земле? - думает Мстислав, - Что отвечу на суде Господнем? В Тмутаракани будто не замечал за собой греха. Чернигов требовал по наследию отцовскому. Откуда знать духовнику об Оксане? Но не Добронрава жаловалась ему, видать, молва людская гуляет по Чернигову…»

Как поступить ему? Коли грех это, то он, Мстислав, не волен с собой совладать…

На вёслах гридни, отроки крепкие, по бортам, на варяжский манер, щиты висят. Весело бежит ладья, торопко. На мачте тяжёлый, шитый золотом, червлёный стяг, а на корме княжеский шатёр.

По реке ветерок погнал мелкую зыбь, взрябило воду, Спешит ладья. Если ветер не переменится, завтра к обеду они увидят Киев.

День выдался солнечный, ясный, видно, весна на лето окончательно повернула. В хоромах князя киевского с утра суета, девки с ног сбились, чистоту наводят, дубовые плашки, какими пол выстлан, воском до блеска натирают, на поварне стряпухи варят и парят, жарят и пекут.

Старый дворский уже не раз с боярыней-ключницей переругался, во всё сам вникал. То ему казалось, что она медов и вина жалеет, то не те советы стряпухам подаёт.

Заложив пальцы за расшитый золотом поясок, Ярослав прохаживался по горнице, прихрамывая. Ноги, обутые в сапожки синего сафьяна, мягко ступали по коврам. На столах книги в кожаных переплётах лежат, листы пергаментные. Иногда князь остановится, потеребит бородёнку и снова шагает.

Утром примчался с верховья, где Десна в Днепр впадает, гридин с донесением: ладья князя черниговского в Киев путь держит!

И волнуется Ярослав и радуется. Есть отчего волноваться: с чем Мстислав плывёт? А радостно оттого, что брата увидит. Чать, в последний раз виделись после Лиственного…

Вспомнил, как приходила как-то Ирина, уговаривала:

- Касоги Мстислава покинули, не пора ли тебе Чернигов под себя взять?

Заманчиво стать единым князем над всей Русью. Но Ярослав воли чувствам не дал, посмотрел в глаза жене. Они у неё холодные, и лицо злое. Погладил ей руку, промолвил:

- Нет, Иринушка, судьба нас рассудила. Не хочу лишать Мстислава его стола. Да и не обнажу меч на брата, один он у меня остался. Вспомни Святое Писание: «Ненависть возбуждает раздоры, но любовь покрывает все грехи».

И хоть удалилась Ирина недовольная, Ярослав не сожалел, что не послушал её. Из горницы Ярослав вышел на красное крыльцо, увидел ключницу. В душегрее, хоть и тепло, под кокошником волосы седые.

- Неужли князя Мстислава ждём? Я-то его мальцом наказывала, на кухне озоровал, пироги таскал.

Ярослав рассмеялся:

- Вот ты, боярыня Матрёна, и напомни ему.

Во двор въехал конный гридин, у крыльца соскочил с коня:

- Князь, ладья Мстислава в полудне пути от Киева!

Киев открылся за поворотом Днепра грядой холмов, стенами крепостными. Засияли золотом купола Десятинной церкви. Разноцветьем стеколец заиграли княжеские хоромы. Мстислав первым делом на стены и башни внимание обратил. Пожалуй, в Чернигове не хуже.

А Василько Подолом заинтересовался. Сколько сапог здесь истоптал! Разросся-то, разросся!

- Княже, - Василько повернулся к Мстиславу, люд на пристани, вишь, сколько, тя встречают. А вон и князь Ярослав!

Но Мстислав и сам уже видел Ярослава. Тот спускался с Андреевской горы прихрамывая. С ним бояре и воеводы.

Развернулась ладья боком, ткнулась в чалки, замерла. Мстислав через борт перемахнул, на пристань выбежал. Обнялись братья, долго стояли молча. Наконец Яро слав стер слезу: