Патрик О’Брайан - Остров Отчаяния

• Название: Остров Отчаяния
• Автор: Патрик О’Брайан
• Жанр: Морские приключения

В пятой книге остросюжетной саги о приключениях Джека Обри и Стивена Мэтьюрина H.M.S Leopard под командованием капитана Джека Обри должен доставить партию каторжников в Австралийские колонии Британии.

Перевод: Дм. Залкинд, Евгений, редактура: Александр Яковлев

---

«Леопард» уже встал к ветру в бакштаг: теперь тот дул прямо в раковину, и «англичанин» быстро понесся по направлению к заходящему солнцу.

— Бом-брамсели и наветренные лисели, — скомандовал Джек и прошел на корму, чтобы понаблюдать за «Ваакзаамхейдом».

Тот потерял ход и лежал в дрейфе, и, хотя «голландец» спустил нижние паруса и развернул реи так шустро, что Джек одобрительно кивнул, и тоже установил бом-брамсели и лисели, прошло довольно много времени, прежде чем противник начал наверстывать потерянное расстояние. И даже тогда, при этом легком ветре, не приближался.

— Мистер Грант, потравите фок- и грот-марсель на полсажени, бочонок с фитилями к кормовой шлюпбалке, и позовите мистера Бартона.

В голой и опустошенной каюте Джек повернулся к старшему канониру

— Теперь, мистер Бартон, позабавимся.

Поскольку скорость «Леопарда» в соответствии с приказами Джека уменьшалась, сократилось и расстояние между кораблями. Пушки, медные девятифунтовки, были уже заряжены и выкачены. Поверх мерцающих стволов они смотрели на «Ваакзаамхейд», медленно приближающийся и отбрасывающий превосходный носовой бурун. Орудийные расчеты присели с обеих сторон, в кадках тлел фитиль, заряжающие стояли поодаль, держа заряды.

— Когда вам будет угодно, мистер Бартон, — сказал Джек, и пока говорил, на баке голландца блеснула вспышка — погонное орудие пробовало дистанцию.

— Ганшпуг, Билл, — пробормотал канонир, убрал клин, чтобы придать возвышение побольше, переждал качку и дернул вытяжной шнур. Орудие взревело и отпрыгнуло назад: влажный банник уже погрузился в дуло, расчет втаскивал пушку внутрь корабля, а Бартон вытянул шею, чтобы видеть падение ядра. Небольшой недолёт, но прицел верный.

Выстрелил Джек — с почти тем же результатом. Он послал наверх, чтобы «Леопарда» немного сбавил ход, и пару минут спустя, когда «Ваакзаамхейд» приблизился на сто ярдов, канонир рикошетом проделал отверстие в его фоке. С тех пор девятифунтовки стреляли с такой скоростью, с какой их перезаряжали, рявкая в быстро меркнущем свете, пока не нагрелись так сильно, что нельзя стало дотронуться, и не принялись подскакивать при каждой отдаче. Они не нанесли большого ущерба, хотя Джек был почти уверен, что попал три раза, прежде чем внезапная темнота целиком скрыла их цель. Последнее, что «леопардовцы» видели той ночью, это отдаленные сполохи с «Ваакзаамхейда», когда тот, отклонившись от курса, стрелял полными бортовыми залпами по вспышкам «Леопарда», но безрезультатно.

— Прекратить стрельбу, — приказал Джек, и, повышая голос, — Закатите пушки, осторожнее.

Бочонок горящих фитилей, с живописно свисающими кусками, коснулся воды и поплыл, испуская, когда разгорелся, довольно живые языки пламени, прямо как из пушки.

На квартердеке Джек дал приказ развернуть паруса по ветру. Капитан пропитался потом, устал, и сиял от счастья.

— Ну, мистер Грант, думаю, сегодня нет нужды давать команду «все по местам». У вас есть, что сообщить?

— Только отверстие в гроте, сэр, и перебит мелкий такелаж, но боюсь, что их первый залп повредил наше носовое украшение: отбил нос у леопарда левого борта.

— Леопард потерял свой нос, — сообщил Джек Стивену некоторое время спустя, когда корабль мог себе позволить освещение позади наглухо закрытых иллюминаторов, и зажгли потайные фонари. — Если бы я не был так вымотан, полагаю, что смог бы пошутить над этим с таким-то количеством сифилитиков на борту, — и от души рассмеялся над почти остроумной мыслью.

— Когда мне подадут ужин? — спросил Стивен. — Ты пригласил меня разделять в роскоши жареный сыр. Я не вижу роскоши, но вижу хаос, не нахожу жареного сыра, но хозяина, шутящего на тему мрачной и мучительной болезни. Все же останусь — думаю, что и в самом деле чую запах сыра поверх пороховой гари и зловония этого мерзкого потайного фонаря. Киллик, эй там, что с сыром?

— Да разве он уже не готов? — сердито проворчал Киллик. Ему не позволили сделать ни единого выстрела, и он бормотал что-то об обжорах, поклоняющихся своим желудкам… вечно подшучивающих… вечно недовольных.

— В ожидании, — сказал Стивен, — могу я надеяться получить объяснение всей этой спешки, грохота и суеты?

— Да ведь все довольно ясно, — ответил Джек. — В половине склянки мы приведемся к ветру, пересечем след «голландца», очутимся у него с наветренный стороны, распустим все паруса, какие только сможем, и скажем «прощай». Старая масленка сделала все, что могла: почти подловила нас, и если бы волнение оказалось сильнее, могла преуспеть, потому что более крупное судно имеет большее преимущество при сильном волнении. Теперь же все, что ему остается, это двигаться на зюйд, наверстывая упущенное. И идти вперед, выказывая отвагу, если голландец поверил сигналу, который я выбросил нашим воображаемым консортам. А мы тем временем направимся на Мыс, затуманив, как я надеюсь, глаза честному бюргеру. Каждый из нас мирно продолжит свои дела, отдаляясь все дальше и дальше с каждой вахтой на протяжении всей ночи, так, что к рассвету нас может разделять порядка ста миль.

Глава седьмая

Забрезжил рассвет, и снова Джека разбудил стук в дверь, и снова его вырвали из объятий воображаемой миссис Уоган сообщением о корабле прямо по скуле левого борта. На этот раз брамсели «Леопарда» убрали, но то была не более чем дань условностям войны, потому что на этот раз «Ваакзамхейд» оказался на добрые три мили ближе. Прекрасно узнаваемый, несмотря на туман, повисший над холодным молочно-светящимся морем, «голландец» скрывался и появлялся в этом легком ветерке с оста. Иногда, казалось, он исчезал почти полностью, а иногда, когда поднимался на волне, расправляя паруса, выглядел неестественно большим, И направлялся он к «Леопарду».

Они уже находились на границе западного течения, и ветер вздувал рябь на бледной морской глади, но это была ерунда — ничего похожего на огромные валы и ложбины, так благоприятствующие более тяжелым кораблям. И к полудню «Леопард», установив все паруса, что мог нести и взяв курс на зюйд-вест, оставил «Ваакзамхейд» за горизонтом.

— Можем ли мы праздновать победу? — спросил Стивен за обедом. — Уже два часа, как он исчез, кипя от бессильной ярости.

— Я вообще ничего не собираюсь праздновать, пока мы не бросим якорь в Саймонс-бей, — воскликнул Джек. — При Тернбулле и Холлсе я не хочу ничего обсуждать за завтраком, но не знаю, видел ли я во всей моей жизни нечто столь же шокирующее, как этот «голландец» на рассвете, с наветренной стороны, прямо между нами и Мысом. Как будто он смотрел мне через плечо вчера вечером, когда я прокладывал курс. И я считаю, что нельзя недооценивать утренний спектакль. Расстояние было слишком велико, чтобы быть уверенным, дымка, но у меня нехорошее чувство, что он гнался за нами не в полную силу. Не было трюмселей, как ты, смею предположить, заметил. Может быть, его брам-стеньги не выдерживают нагрузки, но мне показалось, что он не столько стремился догнать нас, сколько оттеснить к югу, в подветренную сторону. На его месте, и с таким превосходством в численности экипажа, я бы скорее попытался взять корабль на абордаж, чем разнести его в щепки — вдруг он потом затонет прямо подо мной? Какой триумф для него привести с собой в Ост-Индию отличный пятидесятипушечник! И он, должно быть, ждет своего шанса. Тем не менее, я сделаю все, что в моих силах, чтобы сегодня ночью пересечь его кильватерный след, и если только смогу занять наветренное положение, с ветром хоть сколько-нибудь заходящим с оста на зюйд, постараюсь побороться с ним в бейдевинд. Мы способны держать круче к ветру, а у этих плоскодонных кораблей снос под ветер всегда больше, чем у наших. Так что при любом волнении, которое сможет вынести «Леопард», мы, полагаю, могли бы оставить «голландца» далеко за кормой, идя галсами, оставить раз и навсегда, и, надеюсь, оказаться завтра с наветренной стороны от него.

Тщетная надежда. План Джека пересечь курс противника ночью расстроил штиль, и во второй половине следующего дня, когда вся команда крепила на реях новые штормовые паруса, идущий по ветру «Вакзамхейд» был замечен на северо-востоке. Впечатляющее зрелище — ярко белеющие под облачным небом лиселя снизу доверху, — пирамида из парусов, сияющих ярче, чем обычно, и как будто озаренных внутренним светом, потому что там тоже готовились к ветрам, что ожидаются южнее. Но «леопардовцы» не могли восхищаться этой красотой. Все они видели ядро, повредившее носовую фигуру, и знали, что за портами нижней палубы приближающегося «Ваакзамхейда» ждет длинный ряд голландских тридцатидвухфунтовок, выбрасывающих почти вполовину больше металла, чем их собственные орудия. Большая часть корпуса «Леопарда» была скроена из твердого дуба, как и большая часть экипажа, но не было на борту человека, который скрыл бы свою радость, когда ветер достиг и «Леопарда», наполнив новые крепкие паруса, и вода забурлила под кормой по мере того как корабль набирал ход. Чуть позже капризные ветра стали покидать «Ваакзамхейд», положивший руль к ветру и открывший пальбу издалека, которая весьма эффективно прикончила даже тот слабый ветерок, который еще оставался там.