Даниель Циммерман - Александр Дюма Великий. Книга 1

• Название: Александр Дюма Великий. Книга 1
• Автор: Даниель Циммерман
• Издательство: ТЕРРА; Физкультура и спорт
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996
• ISBN: 5-300-00857-5

Подробная биография — настоящий путеводитель по творчеству Александра Дюма-старшего (1802–1870) — принадлежит перу известного современного романиста, лауреата многочисленных литературных премий Даниеля Циммермана.

---

Я плакал. Я смотрел на него сквозь слезы: у него у самого глаза были полны слез»[157]. Через восемь дней Брюйан был помилован, но он и в самом деле тронулся в рассудке. Фердинанд заплатил за его содержание в богадельне. После столь долгой ссоры и нового обретения друг друга на почве сердечности и человеколюбия отношения между двумя друзьями сердца останутся идиллическими.

Той же весной 1834 года Александр прячет у себя одного ссыльного республиканца, за которым гонится полиция. Речь идет на самом деле о Жюле Леконте, мелком воришке, который был за это справедливо осужден[158]. Рожденный в 1810 году, он как раз того же возраста, что Фердинанд и Мюссе. Должно быть, он и похож на Мюссе, поскольку не упускает возможности выдать себя за него. Стало быть, Александр очарован и этим двуполым персонажем, стройным, в светлых кудрях, бывшим моряком, претендующим на занятия литературой, живущим чем и как придется, одним из последних любовников вдовы Наполеона, затем лауреата премии Монсьон (sic) Французской Академии за свой опус «Дом заключения в Париже», и после пятидесяти лет большим любителем пудры и румян. В настоящий момент Александр абсолютно покорен этим маленьким Жюлем. Он заказывает ему фальшивый паспорт на имя Лёвена, и неизвестно, в курсе ли этого заимствования друг Адольф. Он кормит его, снабжает деньгами, одевает. В своем свидетельстве, к которому мы уже обращались в связи с Фонтеном, Ида рассказывает, что она даже вынуждена была из своего кармана оплатить счет портного в тысячу триста франков, поскольку очаровательный малыш Жюль любил щеголять также в форме морского лейтенанта с позументами и нашивками. Кроме того, Александр отлично видит исчезновение на улице Бле кое-каких небольших предметов, вроде кинжала с ручкой из агата или античной камеи, но, как знать! Возможно, новый лакей, пьяница Луи, к тому же и вор, как его предшественник?

Александр не любит рано вставать. 28 апреля его будит сын и передает ему от Губо, директора пансиона, где он учится, номер «Constitutionnel». Александр знакомится с текстом, в котором правительство и дирекция изящных искусств подвергается яростным атакам за растрачивание народных средств, предоставленных для возобновления «Антони», «сочинения самого дерзкого и непристойного, какое только могло явиться в эти времена непристойности». И Же, автор статьи, и, кроме того, академик, депутат и докладчик о бюджете театров — «интеллократы» существовали уже и тогда — требует, чтобы Тьер запретил пьесу, предназначенную для «развращения молодежи». В поисках своей цикуты Александр-Сократ бежит в Министерство Внутренних дел. Ему даже и докладывать о себе не пришлось, вопреки своей занятости Тьер уже его ждал. Несчастный карлик, Же и его собратья Этьен, Вьяне располагают в Палате сотней голосов, и вопрос стоит так: либо «Антони» и бюджет не принимается!», либо «принимается бюджет, но не «Антони»!». Последователь Корнеля, Александр плевать на это хотел, он на Тьера в суд подаст вместе с Жусленом де ля Саль. Напрасно Тьер, чтобы его успокоить, предлагает ему возмещение ущерба и заказ на новую пьесу, этого как раз хватает, чтобы Александр хлопнул дверью у него перед носом, воскликнув: «Ну да! Чтобы вам отказали в бюджете на 1835 год? Благодарю».

Разумеется, Мари Дорваль принимает сторону своего «доброго пса». Она посылает Же розовый венок, вручаемый девушке за добродетель, поместив его в коробку, обвязанную белой шелковой лентой и с запиской следующего содержания: «Сударь, вот венок, брошенный к моим ногам в «Антони»: позвольте мне возложить его на вашу голову. Вы достойны этой чести». В процессе против Жуслена де Ля Саль было несколько слушаний в коммерческом трибунале — 2 июня, потом 30-го. В результате 14 июля Жуслену присуждено исполнение первоначального контракта или выплата Александру десяти тысяч франков штрафа и возмещения убытков. Жуслен подает апелляцию, но одновременно предлагает Александру полюбовное решение: шесть тысяч франков немедленно за отказ от «Антони». Со всеми своими паразитами, которых он должен содержать, Александр, естественно, предпочитает получить деньги немедленно.

Еще один процесс, практически одновременно с первым, но на сей раз в ущерб Александру. У Шарпантье должно выйти полное собрание сочинений Александра, включая «Христину», права на которую принадлежали Барба[159]. Барба подает на Александра и Шарпантье в коммерческий суд. В первой инстанции оба жестоко наказаны. Они подают апелляцию. 2 июля приговор более милостив: если возмещение убытков Барба будет увеличено с тысячи двухсот франков до трех тысяч, плюс тысяча франков штрафа с Александра, конфискация издания Шарпантье произведена не будет. Этими юридическими распрями Александра буквально наслаждается сатирическая газета «l’Ours». В статье под заголовком «Алекс Дюма и издатель Барба» Александр представлен как «дворянин: граф, виконт или барон по крайней мере. Сойдет и виконт. В качестве дворянина г-н виконт Александр Дюма — самый отъявленный шалопай, какого можно только вообразить, ни заботы, ни трудов, человек праздников и удовольствий, сорящий золотом, вином и женщинами, донжуан, ловелас, фоблас, регент». Александр посылает вызов — драться на шпагах, «оружии дворянина» — главному редактору газеты Морису Алуа, но кого взять в секунданты? Конечно, Биксио, всегда хорошо иметь под рукой врача, можно Дермонкура, чтобы показать ему, что он — достойный сын Генерала, а почему бы не взять и третьего — Виктора Гюго, например: «Каковы бы ни были наши настоящие отношения, надеюсь, вы мне не откажете в услуге, о которой я вас попрошу. <…> Жду вас у себя в семь часов вечера. Дайте ответ подателю сего, чтобы я знал, могу ли рассчитывать на вас. И потом, знаете, возможно, это хороший предлог, чтобы еще раз пожать вам руку; говоря по чести, мне этого не хватает». Гюго далек от того, чтобы отвергнуть эту протянутую руку, тем более что обиды были нанесены Александру с его стороны, он немедленно прибегает к Александру, так было положено начало их примирению. Александр заплатит за него легкой раной в плечо.

Свои прекрасные отношения с Гизо Александр рассчитывал использовать не только для того, чтобы добиться нейтралитета министра Народного просвещения в деле гусара Брюйана: он хотел также, чтобы министерство оплатило ему задуманное путешествие вокруг Средиземного моря. Проект его обширен, серьезен, аргументирован, и Гизо как будто проявляет к нему интерес. Замена Суля Жераром на посту главы правительства 18 июля ничего не меняет, поскольку Гизо сохраняет свой портфель, и Александр может рассчитывать довести свое начинание до конца. 4 августа 1834 года мы видим его в вечернем костюме у герцогини д’Абрантес, которую он попросту называет своей «матушкой», вероятно чтобы утешить, видя, что Бальзак не называет ее больше «моя душка».

Матушка, куда более аристократичная, чем полупарализованная Мари-Луиза, представляет его малозначительному барону времен Империи Тибо, известному, как мы помним, своей трогательной надгробной речью Генералу. Невозможно отказать себе в удовольствие предоставить ему описать эту сцену[160]: «У этого молодого человека заметил я кожу метиса, курчавую и густую шевелюру негра, своеобразные ногти, сплюснутые ступни; но был он высок и строен и физиономию имел довольно благородную; его серьезный, нежный и внимательный взгляд придавал ему некую вкрадчивость, проистекающую из меланхолического облика и особого выражения, свидетельствовавшего о доминирующей мысли и глубоком чувстве».

Впечатление, как видим, не «слишком благоприятное», что побуждает барона всячески превозносить Генерала. Александр светлеет: «Все, кто знал моего отца, говорят о нем с восхищением, поэтому память о нем — предмет моего поклонения». Представьте, негр, не лишенный чувств, и барон любезно расспрашивает его о роде занятий; ах, так это он и есть знаменитый драматург? Александр скромно подтверждает, но театра ему уже мало и сейчас он собирается предпринять «пятнадцатимесячное путешествие, чтобы подготовить военную, религиозную, философскую, нравственную и поэтическую историю всех народов, когда-либо живших по берегам Средиземного моря; к этому рассказу он думает добавить описание основных стран и городов, омываемых этим морем, — от Палестины до Геркулесовых столбов — и иллюстрировать свое описание сотней видов и пятьюдесятью виньетками». Барон поражен чем дальше, тем больше: но ведь на все на это нужны деньги! И да, и нет, исходя из того, что, кроме Александра, в состав экспедиции войдут еще лишь художник, скульптор, архитектор, врач и геолог, правительству достаточно дать каждому из них по десять тысяч франков на дорожные расходы. Ну и, конечно, судно с командой. И так как следует учитывать и непредвиденные расходы, необходим дополнительный кредит в сорок тысяч франков; эта сумма покроется, впрочем, подпиской на восемьсот экземпляров четырехтомного труда, который собирается написать Александр и который гарантирует правительству покрытие расходов последнего. Барон проглатывает слюну: и как же Александр думает «добиться этой тройной льготы»? Александр пожимает плечами: с помощью Луи-Филиппа, разумеется, что подразумевало Фердинанда. Барон на этот раз забывает проглотить слюну: негр, знакомый с королем? Александра забавляет это недоумение: