Виталий Вавикин - Обратная сторона. Том 1

• Название: Обратная сторона. Том 1
• Автор: Виталий Вавикин
• Жанр: Ужасы и Мистика

Птицы сходят с ума – слетаются над фабрикой, построенной на окраине небольшого города, и начинают истреблять друг друга. Среди рабочих  происходит вспышка неустановленного вируса. Заражение выходит за ворота фабрики, закрытия которой требуют встревоженные жители, блокируя поставки и сбыт продукции. Недовольных становится больше после того, как следом за птицами начинают самоистребление другие животные. Белки и дикие кошки рвут друг друга на части. На очереди домашние питомцы и люди…

---

Даяна заглянула в пакет, увидела бутылку вина и сокрушенно покачала головой. Она хотела передать бутылку Данинджеру, но решила не отвлекать его от дороги. Посмотрела на Хэлстона и мысленно поблагодарила за то, что от него никогда ничего похожего ждать не придется. Даяна снова посмотрела на Данинджера. Напоминать о том, что утром нужно будет снова работать, не имеет смысла. Он знает это и без нее. А эта девчонка, Луиза Маккоун… Даяна заставила себя не думать о ней. Приказала себе и попыталась поверить, что приказ достиг цели. Данинджер завернул на стоянку и не без удовольствия отметил, что кафе при отеле работает.

– Как насчет того, чтобы пообщаться еще немного? – спросил он Луизу. Она пожала плечами. – Ну, вот и отлично, – Данинджер обнял ее за талию и повел в кафе.

Глава шестая

Утро. Данинджер проснулся от того, что Луиза зашевелилась во сне. Сумрак отнял у нее пару лет, и теперь она казалась девушкой из группы поддержки, которой в лучшем случае лишь недавно исполнилось восемнадцать. Ей снилось море, и кто-то до боли любимый целовал ее шею. В действительности это была нитка из одеяла, но во сне все было нежно и чувственно.

Данинджер осторожно поднялся с кровати и прошел в душ. Воспоминания возвращались медленно, особенно подробности сна. Там не было ни моря, ни любимого человека. Там не было ничего. Пустота, которая оставила неизгладимый след, когда он впервые соприкоснулся с тайной Форестривера. Отсутствие птиц породило череду событий, которые выстроились во сне таким образом, что забрали, помимо красок, всю жизнь. Помимо птиц, не было там и животных, и людей. Одиночество – вот что принес этот сон.

Данинджер подошел к зеркалу и вгляделся в свои глаза. Включил воду, умылся и снова заглянул в глубину своей души. Душа была серой с голубым ободком вокруг черного зрачка. И снова пустота и одиночество. «Должно быть, так чувствует себя человек, которого похоронили заживо», – подумал Данинджер и тут же удивился противоестественному ходу мыслей. Он определенно должен помочь жителям этого города избавиться от фабрики. Должен не потому, что проникся их радушием, или смог поставить себя на их место, или полюбил девушку, которая лежала сейчас в его постели, и он чувствовал свою ответственность за ее судьбу. Ничего подобного. На его мнение повлияли птицы да еще, может быть, вирус.

Воспоминания о вирусе принесли фрагменты вчерашнего дня о визите к доктору Дэю. Сможет ли его вылечить Макговерн? А если да, то как смог доктор Дэй вылечить Луизу? Неужели вирус добивает своих жертв выборочно? Или же есть какое-то лекарство, о котором еще не знает Макговерн? Но тогда почему Илай Дэй не вылечил себя? Может быть, брат Луизы смог каким-то образом достать вакцину Макговерна? Ведь его друг, кажется, работал на фабрике и тоже получал вакцину.

Данинджер посмотрел на часы, решив, что должен присутствовать в доме доктора Дэя, когда туда приедет Макговерн. Как бы там ни было, но к гостям из Вашингтона жители этого города относились пока лучше, чем к работникам фабрики.

Данинджер вытер лицо предлагаемым отелем полотенцем и вышел на улицу. Осеннее утро было на редкость тихим и теплым. Ковер из опавших листьев резал глаза сочностью своих красок. «Скоро начнутся дожди, и от этого очарования не останется и следа», – решил Данинджер. Он посмотрел на дверь соседнего номера. Как бы там ни было, но, кажется, он проснулся сегодня раньше, чем Хэлстон и бывшая жена.

Автомат с эспрессо стоял между номерами 4 и 5. Данинджер вернулся в свой номер, достал из карманов мелочь и прошлепал босиком по деревянным доскам, взяв себе чашку кофе. Пластиковый стакан обжигал пальцы, но в этом была какая-то незримая часть окружающего его очарования. Свежий воздух, желтые листья, тишина. Где еще он сможет выйти утром из номера, не обращая внимания на то, что на нем надето?!

Данинджер достал из пачки сигарету, смахнул с деревянных ступеней желтые листья и сел, вглядываясь в распускающийся бутон неба. Спать не хотелось, и кофе был нужен лишь для того, чтобы сильнее проникнуться этим местом. Данинджер сделал глоток. Быстрорастворимый порошок, сливки, сахар. Он закурил. Вспомнил Луизу и невольно сравнил ее с бывшей женой. Один из его друзей в Вашингтоне сказал ему как-то, что все женщины одинаковы. Данинджер тогда подумал о Даяне и решил, что друг ошибается.

Она отличалась от всех, что были у Данинджера. Запах, голос, взгляд, объятия. Все было каким-то особенным. Другие, возможно, и были похожи, но только не Даяна. И дело было вовсе не в том, что он провел с ней больше времени, чем со всеми другими, вместе взятыми. Не в том, что у них был общий ребенок. Наверное, он все еще любил ее, а друг, который уверял, что все женщины одинаковы, никогда не знал, что это такое. Мысль об этом не пришлась Данинджеру по душе, но и противиться ей он не стал. Если кривая размышлений завела его в эти дебри, то пусть будет так. Любовь так любовь. Лучше уж знать об этом, чем заглядывать через забор в поисках этого чувства.

Данинджер обернулся и снова посмотрел на дверь с номером 9. Воображение дорисовало детали. Хэлстон и Даяна лежат в кровати. Теплое одеяло скрывает их тела. Волосы Даяны рассыпаны на подушке. Лица Хэлстона не видно – Данинджеру нет до него дела. Он даже не ревнует. Странно, но он никогда не испытывал ничего подобного. Причем тут Хэлстон? Разве что для приличия нужно держаться с ним чуть холоднее, чем с другими. Он просто незнакомец, чужак. Не Хэлстон заставил их с Даяной расстаться. Они сами приняли это решение.

Данинджер улыбнулся, поражаясь, как сильно влияет обстановка на ход мыслей. В Вашингтоне он редко задумывался о Даяне и их разрыве, а здесь это приходит в голову чуть ли не каждый час. Неудивительно, что жители Форестривер, да и вообще всех маленьких городков, отличаются от жителей мегаполисов. Им некуда бежать, нет ощущения, что ты лишь крупица, капля в безбрежном океане. Они могут позволить себе утром выйти на крыльцо и выкурить сигарету, предавшись воспоминаниям. Они знают друг друга в лицо, их город четко ограничен в сознании, а не уходит за бесконечный горизонт, поэтому они любят его больше, ведь они могут представить его, могут нарисовать каждую улицу, а подобное знание всегда накладывает некую ответственность. Чем ближе мы узнаем что-то, тем роднее оно нам становится.

Данинджер вспомнил свою квартиру в кондоминиуме. Футбольное поле ухожено, и он влюблен в него. Он будет заботиться о нем и защищать. Если кто-то этажом выше решит устроить потоп, то он подаст на него в суд, заставит выплатить ущерб, а лучше – еще и съехать. Так же и жители Форестривер. Только их собственность не ограничивается маленьким домом и белым забором. Она распространяется дальше, на весь город. И «А-синтез» в данном случае и есть этот беспечный сосед, с которого нужно взыскать ущерб, а лучше – избавиться, чтобы не повторилось случившееся.

Данинджер затянулся сигаретой, услышал странный звук, разрезавший тишину осеннего утра, нахмурился. Звук показался ему настолько знакомым, что от этого стал еще более нереальным. Птица. Жирный, потрепанный голубь. Тяжело взмахивая крыльями, он пролетел рядом с Данинджером, поднял ворох опавших листьев и неуклюже приземлился на порог номера с цифрой 12. Острый клюв ударил обтертые ногами доски, подбирая крошки картофеля фри.

– Какого черта? – Данинджер не отрываясь смотрел на голубя. Птица подняла голову, посмотрела на него, оценивая опасность, и снова вернулась к прерванной трапезе.

Сигарета, зажатая в руке Данинджера, истлела и обожгла ему пальцы. Он поморщился и спешно отбросил ее в желтые листья. Тот факт, что он видит здесь живую птицу, которая доедает за кем-то крошки, показался настолько нереальным, что на мгновение происходящее показалось ему сном. Этого не может быть. Птицы убили друг друга! Здесь. В этом городе. Данинджер поднялся на ноги. Что же ему делать? Попытаться поймать голубя? Позвать Луизу? Разбудить Даяну и Хэлстона, чтобы они после не сочли его сумасшедшим?

Голубь снова поднял голову. Черные глазки-бусинки изучали Данинджера. «Сейчас он улетит, – подумал Данинджер. – Исчезнет, спрячется, оставив ему сомнения и воспоминания». Вытянув вперед руку, Данинджер защелкал языком, пытаясь задержать голубя, привлечь его внимание, напоминая со стороны ребенка-переростка, страдающего олигофренией.

«Ну и пусть. Лишь бы поймать эту чертову птицу, которой здесь быть не должно», – думал он, приближаясь к голубю. Ведь если он не сможет его поймать, то будет выглядеть дураком, рассказывая о том, что видел. Даяна и Хэлстон ни за что не поверят ему. Жители города решат, что он придумал этот ход, чтобы снять ответственность с фабрики, оправдать ее в их глазах. И молчать он не сможет. Даже если попытается, то от этого станет лишь хуже. Поэтому он просто обязан поймать эту птицу.

Данинджер осторожно сделал еще один шаг вперед. Голубь не двигался. Он затаился. Ждал, взъерошив загривок. Не хватало лишь классического воркования. Осенний ветер пробежал вдоль отеля, подняв опавшие листья. «Сейчас точно улетит!» – решил Данинджер. Но голубь не улетел. Он позволил незнакомцу приблизиться так, что между ними остался один шаг.