Елена Гладышева - Проклятье на последнем вздохе или Underground

• Название: Проклятье на последнем вздохе или Underground
• Автор: Елена Гладышева
• Жанр: Ужасы и Мистика

В том, что мысль и слово материальны, вы уже не раз убедились в своей собственной жизни. Ежедневно не только с помощью дел, но и с помощью слов мы создаём вокруг себя собственную судьбу и влияем на судьбы окружающих.

Случайно во время эпидемии захороненный живьём Егор, очнувшись в могиле, в сердцах проклял свою жену Наталью и её дом.

Через тринадцать лет проклятье начало сбываться и свой дом Натальи, случайно или нет притянувший к себе мощные артефакты, начал мстить и постепенно уничтожил всю новую семью Натальи. А, вернувшийся в её правнуке, Егор решительно поставил последнюю точку в окончании рода.

---

13

Жаркое лето в душной, пыльной Москве может выдержать лишь коренной москвич, который в своей жизни никогда не видел ничего лучшего.

Этот, раздражающий измотанные жарой нервы шум проезжающих мимо машин и скрежет трамваев, вечные бабули в обманчивом тенёчке под окном приглядывающие за своими писклявыми внуками и за всеми соседями сразу, облезлая бездомная кошка, забившаяся под жухлый, пыльный куст, противно каркающая ворона на чахлой берёзе под окном и серый беспардонный, тополиный пух, укрывающий улицу и хозяйничающий по всей квартире. А ещё надолго повисшая в воздухе невыносимая духота, звенящая во лбу и сводящая болью виски.

Сквозь раскрытые настежь окна в квартиры не приходило нисколько свежего воздуха.

Через силу Рита вымыла полы, чтобы в квартире стало хоть чуточку прохладнее. Но пол в комнатах просох ещё до того, как Рита успела домыть кухню. Пнув ногой чем — то провинившийся стул, она намочила холодной водой чистую тряпочку, сначала приложила её к своей раскалывающейся от боли голове, а когда та стала бесполезно горячей, через силу вытерла ею пыль с огромной люстры. Мелодичный звон богемского стекла не вызвал в ней никакого сожаления.

Послав в сторону, бдивших на лавочке во дворе, бабуль так и не востребованное ими «здрасте», Рита мужественно по самому солнцепёку прошла в конец двора к мусорным контейнерам. Мусор сегодня ещё не вывозили и слабо маскируемые акациями зловонья сшибали с ног.

Рите не хватило мужества сделать ещё несколько шагов вперёд. Размахнувшись и прекратив на время вдыхать, она швырнула свой пакет с мусором в сторону контейнера и, приняв приличный вид, заспешила по своим делам.

Вдобавок ко всем своим достижениям, теперь ей надо было заставить себя зайти за угол дома в ближайшую булочную. И опять по самому солнцепёку!

Какое счастье, что в этом магазине работал переносной вентилятор!

Рита уже купила хлеб, мороженое, газировку, но выходить обратно на плавящийся, пыльный асфальт ей совсем не хотелось. Покрутившись возле витрины с вентилятором, подставляя под его прохладу лицо и шею, прослушав сплетни о том, в каком непотребном виде вчера из конторы заявилась их заведующая и, ощутив на себе неприязненные взгляды трёх продавщиц, которым она уже изрядно надоела своим присутствием, Рита захлопнула за собой тугую дверь булочной и на одном дыхании дошла до ближайшей бочки, где торговали квасом.

Бойкая продавщица, сидя возле бочки под полосатым зонтиком работала на радость очереди быстро и, казалось, вовсе не страдала ни от жары, ни от специфического, запаха, пролитого на горячий асфальт хлебного кваса.

Зато Рите теперь не хотелось даже смотреть на свой бидончик, наполненный пенной коричневой жидкостью. Конечно, потом, охладившись в холодильнике, он должен стать приятным прохладительным напитком, хорошо утолявшим жажду, но для этого сначала надо было добраться до двери своей квартиры.

Скоро должен вернуться Альберт, а Рита ещё не доделала окрошку. Ей так хотелось побаловать его этим прохладным блюдом, для которого ей ещё нужно было сварить картошку. Надо. И Рита нехотя взялась за это дело.

— Кар, кар, — наглая, надоевшая за день ворона взгромоздилась на ближайшую к окну ветку. Ещё одно «кар» и она сквозь раскрытое окно переместилась на, недавно протёртый Ритой, подоконник и засеменила по нему, явно намереваясь попасть на стол.

— Пошла отсюда, — Ритины нервы сдали и она запустила в ворону картошкой и попала, но не в неё.

С улицы раздался истошный крик, а минут через десять в её дверь постучали.

— Вот она, хулиганка эта! — выглядывала из — за спин двух милиционеров соседка по площадке Элеонора Владимировна, прикрывая свой правый глаз носовым платком, явно довольная тем, что Рита открыла им дверь.

— Что же вы гражданочка, в чужой квартире находитесь и ещё правопорядок нарушаете, — пристыдил Риту молоденький милиционер, посмотрев на штамп прописки в её паспорте. — Вот бабушка на вас жалобу написала. Обвиняет вас в хулиганском членовредительстве. Придётся вам пройти с нами, — немного флиртуя с Ритой, распорядился милиционер.

— Ещё молоко на губах не обсохло, а она уже научилась передним местом на жизнь зарабатывать, — ворчала Вовановна, дивясь тому, как по соседству люди живут.

— Каждый судит в меру своей испорченности, — нагрубила ей в ответ Рита, смущаясь про себя тем, что бабка — то в общем права.

Снимая передник, она судорожно соображала, как ей теперь выкрутиться из этой нелепой ситуации. Но, как назло, ничего умного в голову не приходило.

— Да, да, заберите её; эта тунеядка не работает нигде и ещё людей калечит! — Снова потерла один глаз бабка, стараясь другим получше разглядеть богатый интерьер квартиры. — А чего ж ей работать, когда тут и так сытости через край. Вот с жиру и бесится!

И чего только Нонне не хватало? Столько же добра тут бросила!

14

— Тебе что делать больше нечего, как только картошкой кидаться? — раздражался Альберт, сидя с Ритой за столиком в «Метелице», забрав её из милицейского участка.

Он действительно был зол на Риту. Об этом красноречиво говорил дёргавшийся уголок его чувственного рта.

— Я и не подозревал, что ты можешь оказаться таким опасным существом. Скажи спасибо, что наша Вовановна деньги любит пуще родного глаза, что даже согласилась своё заявление из милиции забрать.

— Так ей и надо! Пусть не подглядывает! Судя по траектории полёта картошки, она как раз пялилась на наши окна, — слегка огрызнулась Рита.

Она так наделась на то, что Альберт её пожалеет, после вздёрнутых ей соседкой и потом в милицейском участке нервов. Но эта надежда угасала с каждой минутой.

— Послушай, дорогая, давай договоримся раз и навсегда. Если ты хочешь жить со мной, то, будь добра, постарайся не ссорится с соседями. Мне это ни к чему. Тебе уже пора научиться контролировать свои действия! Твою бы энергию, да в мирных целях — цены бы тебе не было. Поняла? — проявил строгость Альберт и, судя по его тону, Рита поняла, что он не шутит.

— Дорогой, — передразнила Рита Альберта. — Это всё от жары. Ведь невозможно ни в квартире находиться, ни на улицу выйти: сразу живьём и в крутую! Просто до бешенства доходишь! — Рита приложила максимум усилий, чтобы её объяснение прозвучало невозмутимо уверенно.

— Так и быть, на этот раз я прощаю тебе твою невоспитанность и дурные манеры, — немного смягчился Альберт.

— Может мы выберемся наконец из этого пекла и съездим куда — нибудь на юг, или в Болгарию? Туда, где климат мягче и воздух чище. И желательно, что бы чистое море было пригодно для купания. Когда у тебя отпуск? — уже не в первый раз за это лето Рита попросила Альберта, как можно ласковее заглядывая ему в глаза.

— Не знаю, — немного подумав, Альберт пошёл на компромисс: пока не получается. А вообще — то я бы лучше уехал на остров Пасхи. Навсегда. — В его голосе впервые прозвучала толи усталость, толи досада.

— А это далеко? — на всякий случай поинтересовалась Рита, вспоминая, как сама неоднократно мечтала о том же.

— Нет, не очень. Это там, в Тихом океане всего в двух тысячах милях от Южной Америки.

— А там много красивых островитянок?

— Есть, наверно. Но главная тамошняя достопримечательность — это восемьсот восемьдесят семь молчащих десятиметровых каменных статуй и райская тишина, — зачарованно произнёс Альберт.

— А я и не знала, что у тебя такой извращённый вкус и тебя заводит десятиметровая каменная баба к тому же топорной работы, — ехидно огорчилась Рита.

— Это же не просто статуи, — Альберту явно импонировало лишний раз блеснуть эрудицией перед внимательной слушательницей. — Пока существуют две версии их происхождения: либо их воздвигли в память усопшим душам, либо они являются энергетическими антеннами и передают о нас информацию нашим создателям.

— А говоришь, что они немые. Да они же просто каменные шпионки, — ёрничала Рита.

— Ладно, ешь мороженное: и охладишься и настроение улучшится, — Альберт подвинул Рите вазочку с разноцветными шарикам мороженного. — А я выйду на минуту.

Рита нехотя слизала с ложечки прохладную вкуснятину, обиженно наблюдая как Альберт, выходил из зала с одним из своих многочисленных знакомых в такт негромко звучащей песне «Smoke on the water» в исполнении группы «Deep Purple». Рита была фанаткой этой музыкальной группы, но сейчас они её раздражали, потому что были предательски холодны к её чувствам.

— А вообще — то за тобой стоило бы по — шпионить, — впервые подумала она. — Ведь по сути я о тебе ничего не знаю. И возможно, что ты слишком беззастенчиво пользуешься моим доверием!

Любимая с детства сладость сейчас не радовала. Рита заскучала, как и полноватая девушка за соседним столиком. Она бросалась в глаза не только слишком длинными распущенными волосами и очень короткой юбкой, но и довольно странным занятием. Она читала. В полутёмном кафе на её столике стоял бокал с вином и лежала толстая книга, раскрытая на первой странице. Девушка красиво стряхивала с длинной сигареты пепел в хрустальную пепельницу и тупо глядела в свою книгу.