Елена Гладышева - Проклятье на последнем вздохе или Underground

• Название: Проклятье на последнем вздохе или Underground
• Автор: Елена Гладышева
• Жанр: Ужасы и Мистика

В том, что мысль и слово материальны, вы уже не раз убедились в своей собственной жизни. Ежедневно не только с помощью дел, но и с помощью слов мы создаём вокруг себя собственную судьбу и влияем на судьбы окружающих.

Случайно во время эпидемии захороненный живьём Егор, очнувшись в могиле, в сердцах проклял свою жену Наталью и её дом.

Через тринадцать лет проклятье начало сбываться и свой дом Натальи, случайно или нет притянувший к себе мощные артефакты, начал мстить и постепенно уничтожил всю новую семью Натальи. А, вернувшийся в её правнуке, Егор решительно поставил последнюю точку в окончании рода.

---

— Твоё чувство юмора сильно недоразвито! — высказала Рита закрывшейся за воспитателем двери.

— Что — то Костяна так попёрло, — подняла Тамара деньги с пола. Бесплатные что ли девки на сегодня закончились?

А мы с Альбиной в ресторан идём. Нам эта денежка пригодится. Вообще — то нас Пьер пригласил, — похвасталась она. — Смотри, какую он Альбине сумку подарил. Верняк, что из «Берёзки»!

Она эффектно продемонстрировала подружкину сумку.

— Тебя может закрыть? — сочувственно поинтересовалась Альбина. — Никак спать завалишься? Спи, мы поздно придём, или вообще завтра.

Дополнив свой образ соблазнительными французскими духами, девчонки ушли, закрыв дверь на ключ. А Рита про себя отметила, что Пьеру, чернокожему выходцу из Камеруна, студенту соседнего института в ресторане за девчонок не будет стыдно, ведь выглядят они очень классно: и мордашки — симпатяшки и фигуры у них фигуристые и походка, летящая на ветру от сильного сквозняка в головах.

Правда Рита не совсем ясно представляла себе дальнейшее развитие этих международных отношений.

Рита погасила в комнате свет. Снегопад на улице стих так же внезапно, как и начался. В тёмном окне светились лишь пушистые шапки на кронах деревьев, да редкие окна в доме напротив.

После зачёта по физкультуре ей действительно очень хотелось спать. И с непривычки сильно болели колени и противно ныло всё уставшее тело.

С самого начала учёбы в техникуме Рита прогуливала уроки физкультуры. И теперь директриса поставила вопрос ребром: либо Милёхина сдает зачёт по лыжам, либо прощается с учёбой. А Рита давно не ходила на лыжах. После того, как ей в пятом классе удалили аппендицит, она панически боялась любых физических нагрузок.

Тяжело вздохнув, Рита натянула на себя, недавно купленный, модный спортивный костюм и куртку и отважно встала на лыжи. Теперь оставалось установить поверх ботинка предохранительный ремешок, чтобы он держал лыжи. Кончик ремешка никак не хотел пролезать в пряжку. А пальцы рук уже замёрзли. Но она всё же справилась и приятно отметила для себя первую победу.

Лыжи мягко поскрипывали по снегу. Дружелюбно светило ласковое солнышко.

Однокурсницы, смеясь, обогнали Риту. Они чувствовали себя гораздо увереннее, потому, что не первый раз были на этой лыжне.

Отталкиваясь палками, Рита со страхом всё ближе приближалась к спуску. Теперь она уже была на вершине холма.

Учитель дал отмашку и Рита, закрыв глаза, понеслась вниз по небольшому склону, прислушиваясь к свисту своих лыж. Трасса была ровной и не очень крутой. Рита осторожно приоткрыла глаза. Оказалось, что это совсем не страшно. Теперь левый поворот. Минимум движения плечами, весь вес на одну ногу и она, вспоминая наставления учителя, резко повернула, взметая за собой столб снежной пыли.

Второй спуск был значительно круче. Рита почувствовала ветер от скорости движения и одновременно с этим холодивший вены страх. Её слабые колени уже начали болеть. А, росший немного в стороне кустарник, стремительно приближался.

Спуск уже заканчивался, когда она одной лыжей как — то ухитрилась зацепиться за другую и поняла, что летит. А потом шмякнулась, чуть — чуть не долетев до кустарника и лежала, боясь пошевелиться.

Испугался и спустившийся к ней учитель. Он подхватил Риту в области подмышек, поднял её слегка раскорячившуюся, поставил на ноги, бегло, но не нагло ощупал её и помог ей снять лыжи.

Страх понемногу улетучился и теперь Рита смотрела на него с немым вопросом.

— Зачёт, Милёхина! — учитель похлопал её по плечу. — Иди в автобус, скоро уезжаем.

К счастью сегодня Альберта не было дома и Рите не обязательно было трястись в электричке и на метро и она слабо верила в то, ей удастся выспаться в общежитии. Но как говориться — мечтать не вредно!

— Маргаритка, выйди на минутку, — услышала Рита голос Костяна через открытую форточку.

— О боже! — мысленно взмолилась она. — А главное вовремя! Какая ещё навязчивая идея запала в его лохматую голову?

— Маргаритка, я в армию ухожу — не унимался Костян. — Завтра утром мне надо быть в военкомате.

— Какое счастье! Наконец — то! — подумала Рита и, перевернувшись на другой бок, сладко засопела.

— Я тебе напишу. Правда, адреса твоего не знаю. Но я буду писать тебе в общежитие, — уже засыпая, слушала Рита серенаду призывника Костяна. — Я тебе цветы принёс. Букет у комендантши.

Немало девчонок из общежития, слушая монолог Костяна, сейчас завидовали Рите, не понимая, что она мурыжит парня? Сама вроде не красавица, а выделывается!

— Милёхина, не выпендривайся, выйди! Парень в армию уходит, а оттуда не все возвращаются, — заступился за влюблённого Костяна чей-то голос.

Но Рита уже спала, даже не видя сна. Её, с самого детства привыкший к режиму, организм сейчас очень уставал от вечного празднества и недосыпа. И вообще её жизнь, кроме сегодняшнего дня, превратилась в один сплошной «день сурка». А потом весной оказалось, что спать на занятиях дело не столько бесполезное, сколь неблагодарное. Знаний у неё не прибавлялось, но зато росли «хвосты».

— Как жаль, Милёхина, что в голове у тебя одни бигуди! — отчитывала её «Бородавка» — преподаватель политэкономии. — У тебя «неудов» больше, чем у меня свободного времени для твоей пересдачи.

И Рита бросила техникум.

— Зря, — сказал Альберт.

— Конечно зря, — мысленно согласилась с ним Рита. — Но как совместить несовместимое?

10

День не задался с самого утра. Бывают такие дни, когда никак не попадаешь в ноты. В музыке такая импровизация сойдёт за джаз, а по жизни получается сплошная подстава.

Сначала подвёл будильник. Он просто остановился, словно хотел затормозить время. Потом на лестничной площадке долго пришлось ждать, пока соседка выпихивала на прогулку своего жирного, плохо воспитанного бульдога. А в метро куда — то завалились приготовленные ещё с вечера пятикопеечные монеты и драгоценные шесть минут пропали в очереди в разменную кассу.

В общем как Рита ни спешила на электричку, она всё равно показала ей свой зелёный хвост. Теперь надо ожидать следующую.

Глянув с тоской в след убежавшей электричке Рита поставила свою тяжелую сумку на лавочку возле электронного табло, что бы потом меньше метаться по платформе.

Протиснувшееся между облаков солнышко быстро подсушило ночную росу на клочках травки, пробившихся через потрескавшийся асфальт возле автоматов с газировкой, и, решив, что сегодняшний день непременно должен быть тёплым, принялось старательно разогревать всё вокруг. А вокруг в основном был пыльный асфальт.

Потихоньку начали подтягиваться и другие пассажиры, ожидавшие подхода своих электропоездов. Возле долго молчавшего табло собралась ворчливая толпа.

Какая — то наглая, толстая тётка с непроницаемым лицом, небрежно подвинув Ритину сумку на самый край, заняла всю оставшуюся часть лавочки своими вещами. Рита молча вернула свою сумку на прежнее место, изрядно потеснив чужие баулы, и отвернулась от, открывшей было рот, тётки.

Подошли ещё две пожилые, интеллигентные женщины с сумкой на колёсиках. Они живо обсуждали чью — то иммиграцию.

— А я и знала, что они евреи, — недоумевала сухонькая старушка в модных брюках. — И фамилия у них русская.

— Это он еврей и взял фамилию жены, — поясняла ей вторая собеседница, поправляя, крашенные хной, букольки.

— А без Леночки плохо будет, — сокрушалась старушка в брюках. — Ведь наш дом не на её участке, а она всегда найдёт время: зайдёт и давление измерит и укол, если надо, сделает. И доктор она знающий и каждого во дворе по имени, отчеству помнит.

— А муж у неё инженер? Да, Серафима Игнатьевна? — интересовалась рыжая пенсионерка.

— Нет, говорят, что он в торговле работает.

— Ну, тогда точно еврей! — констатировала рыжая.

— Ну и что с того? Он вместе с Леночкой за всеми нашими дворовыми клумбами ухаживает: и копает и поливает, а наши русские только мусорят и со своих балконов только бычки в цветы швыряют.

А этот гадёныш из пятой квартиры по клумбам на велосипеде проехал. Леночка потом цветы подсаживала. А мамаша этого говнюка даже не извинилась. Вот и не знаешь, кто лучше? — возмущалась старушка. Наверно некультурные соседи её действительно достали.

— Это не столько от национальности зависит, сколько от воспитания, — гнула свою линию рыжая.

— Скорее от генов. Ведь интеллигентность у человека либо есть, либо её вовсе нет. И она даже образованием не даётся.

— Вы правы, Серафима Игнатьевна, уедет эта семья и такая пустота у нас без них останется, что новым жильцам очень сложно будет её заполнить.

Но я всё же не смогла бы уехать, как бы хорошо там не было. Ведь родина у человека одна. А там и культура другая и язык и менталитет. А вы, как думаете, Серафима Игнатьевна?