Сьюзен Льюис - Крик души

• Название: Крик души
• Автор: Сьюзен Льюис
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»;ООО «Книжный клуб “Клуб семейного досуга”»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9910-1633-9

Не тот парень, незапланированная беременность — семья отвернулась от юной Николь — ну и пусть! Спенсер — любовь всей ее жизни, а не ошибка молодости, и рождение ребенка — подарок судьбы, а не проклятие. Но слишком быстро счастье материнства сменится болью утраты… Кто повинен в смерти ее ангелочка? Неужели отвечать за это придется самой Николь?

* * *

Крик о помощи истерзанной души — история, от которой заплакал бы и камень!

Родители уверены, что избранник их дочери Николь — не тот, кто ей нужен. Узнав, что Никки ждет от него ребенка, они приходят в ужас, а она — в восторг! У этой маленькой женщины хватит сил оставить семью и бороться за свое счастье. Но ее сынишка неизлечимо болен — ни любимый мужчина, ни верные друзья ничего не могут поделать. И это — только первая капля в чаше горя, которую ей предстоит испить до дна…

Она уронила телефон и подхватила ребенка на руки, прижала к себе с такой силой, словно могла вернуть его назад, в материнское лоно.

Где-то глубоко в душе одно слово начало прокладывать себе путь на поверхность, его подталкивали нужда и отчаяние, которые она испытывала. «Мама, мама!» — услышала Никки свой крик, словно все еще была ребенком. Она не вынесет этого, просто не вынесет. Ее родители должны сделать так, чтобы все прошло.

Никки ощутила в своих руках тельце Зака и вспомнила, что она теперь тоже мама. И ее долг — сделать так, чтобы все это прошло для него.

— Ты не будешь страдать, — отчаянно прошептала она. — Я не допущу этого, я позабочусь о твоей безопасности, обещаю. Слышишь меня, маленький? Я защищу тебя от всего, что они говорят, потому что это — неправда, так что не слушай их. Это все ерунда, и мама сделает так, что все пройдет.

---

— Тебе с этим не справиться, — заметила она. — Почему бы мне…

Он кивнул.

— Да, расскажи ей, — согласился он.

Целое мгновение ничего не происходило; затем Адель кивнула, словно наконец смирившись с тем, что у нее нет выбора, и, нервно сглотнув, заставила себя повернуться к Никки и Спенсу.

— Для всех нас это будет нелегко, — предупредила Адель, — но я хочу, чтобы ты знала, Николь, что я всем своим сердцем сожалею… — она смахнула со щеки слезу. — Я совершила много ошибок… Мне бы хотелось… — Когда ей не хватило слов, к ней подошел Джереми и положил руку на ее плечо, и она крепко сжала его ладонь. — Я не знаю, с чего начать, — призналась она.

Словно набравшись сил или, возможно, собравшись с мыслями, Грант сказал:

— Давно, много лет назад, у меня был деловой партнер. Звали его Мэтью. Мэтью Кэрнс. Он твой настоящий отец, Николь. Я удочерил тебя, когда тебе было несколько месяцев.

Никки внезапно почувствовала, как пол уходит у нее из-под ног, словно мир начал вращаться и разваливаться на куски. Она видела, как мать закрыла лицо руками, и ощутила, как Спенс еще крепче обнял ее, но все это словно происходило с кем-то другим. Все это было иллюзией. Ее отец не был ее отцом. Человек, которого она любила всю свою жизнь, с кем боролась и кому бросала вызов, доверяла, смеялась и испытывала, но чьего одобрения никак не могла добиться, оказывается, даже не был ее кровным родственником — и он задушил ее сына. Ужасные, отчаянные рыдания вырвались из самых глубин ее души. Она не была уверена, что сможет слушать дальше.

И тут ее мать, очевидно, обретя дар речи теперь, когда ее муж показал ей путь, сказала:

— Мэтью умер, когда я была на седьмом месяце беременности. Мы были женаты, но брак… Брак был неудачным. Мэтью… Он любил выпить, а когда был пьян, становился жестоким. Я думала, что, если забеременею, он бросит пить, но вот только, похоже, это лишь все усугубило. Разочарование застилало ему разум, и он винил всех, кроме себя, в том, что его жизнь катится вниз. Он отчаянно хотел стать успешным сценаристом. Это была его страсть, навязчивая идея, но все сценарии, которые он отправлял, в результате возвращались к нему с отказом. Раз за разом. Это сводило его с ума. Он просто не мог смириться с этим. То, что фирма, которую основали он и твой отец… — она неловко посмотрела на Гранта, — становилась успешной, казалось, не имело никакого значения. Он умел ладить с людьми, все любили его и хотели вложить деньги в их бизнес, но затем на него наваливалась ужасная черная хандра и он топил ее в виски. Он не хотел быть биржевым маклером, он ненавидел эту работу, несмотря на явный талант, и чем успешнее он становился, тем сильнее отрицал свой успех. Он перестал заботиться о клиентах, потерял их деньги и даже начал кричать на них, когда они звонили с законными претензиями. Он всегда был пьян; когда это стало происходить в особенно безобразной форме, ни Джереми, ни его родителям, имевшим на него влияние, не удавалось убедить его вернуть контроль над своей жизнью.

У Никки кружилась голова от образа человека, испытывающего муки, человека, которого она уже никогда не узнает. Она спросила:

— Он… Я так понимаю, он был евреем? — Ее голос был хриплым и срывался от замешательства.

Глаза ее матери заволокло слезами, и она кивнула.

— Его родители были прекрасными людьми, — сказала она. — Они так старались помочь Мэтью, но ему это было совершенно не нужно, и он перестал навещать их. Затем перестал ходить на работу. Он просто сидел дома и писал, писал, а затем швырял исписанные страницы мне в лицо, когда вечером я возвращалась домой. Он, похоже, считал, что это я виновата в том, что все пошло не так, как ему хотелось, и когда он рвал сценарии в клочья, то словно пытался наказать меня.

Она вздохнула, затем заставила себя продолжать рассказ.

— Когда я в первый раз очутилась в больнице, повреждения были не особенно серьезными: трещина в ребре и несколько синяков. Во второй раз все было хуже, и врачи решили оставить меня на ночь в больнице. Они вызвали полицию, потому что он явился в палату пьяный и угрожал, как он сказал, вырезать из меня ребенка. — Она нервно сглотнула, поскольку воспоминания вскрыли старые раны. — Его арестовали, — дрожащим голосом произнесла она, — и был выдан судебный запрет приближаться ко мне. Я… я любила его, когда мы только начали жить вместе: тогда у него было много достоинств; но к тому времени, как суд вынес запрет, я его уже боялась. Ситуация мешала моей работе, сильно мешала, но старшие партнеры в моей фирме пытались отнестись ко мне с пониманием. Я всегда хотела быть адвокатом, и они были убеждены в том, что я стану хорошим юристом. Я просто должна была разорвать брак и переехать туда, где бы я могла чувствовать себя в безопасности.

— Твой отец… — Адель снова посмотрела на Джереми. — Он… Он оказывал мне большую поддержку в тот период, можно даже сказать — единственную поддержку, хотя родители Мэтью тоже помогали. Они очень хорошо ко мне относились, но как только Мэтью понял, что они все еще видятся со мной, то решил, что я настроила всех против него. Я так боялась того, что он может сделать со мной и с тобой, что, когда Джереми предложил мне переехать к нему на некоторое время, я согласилась.

Я понимала: если Мэтью узнает, это окончательно выведет его из себя, но я так боялась, что пошла бы жить к кому угодно, если бы этот человек хотел меня защитить. Конечно, Мэтью в результате все узнал и немедленно предположил, что у нас с Джереми связь. Ее не было, но… Не то чтобы я так уж была нужна Мэтью; думаю, к тому времени ему уже вообще никто не был нужен; ему просто была невыносима мысль о том, что я променяла его на человека, который преуспевал, когда его собственная жизнь разваливалась. Для него это оказалось еще одним отказом, смириться с которым он не мог, еще одним событием, которое заставило его чувствовать себя пустым местом, и еще одной причиной, чтобы продолжать пить.

И вот однажды ночью он, должно быть, дождался, пока из дома, где находилась квартира Джереми, кто-то выйдет, и проскользнул внутрь. Я бы сама никогда его не впустила, даже когда Джереми был дома, а он в ту ночь был. Как только мы услышали сильный удар в дверь, мы сразу же поняли, кто это. Мэтью начал кричать и стучать ногами, он устроил такой скандал, что у Джереми не было другого выхода, кроме как пойти и попытаться успокоить его. Как только он открыл дверь, Мэтью ударил его кулаком в лицо и ворвался в квартиру. Он заметался по квартире, требуя, чтобы я перестала прятаться и вышла к нему. Я скрывалась в спальне и не видела, как он схватил кухонный нож, я только поняла, что он у него есть, когда услышала, как Джереми кричит, требуя, чтобы Мэтью немедленно бросил нож.

Как только я это услышала, побежала к телефону, но не успела я поднять трубку, как Мэтью ворвался в спальню. Я попыталась убежать от него, но он загнал меня в угол за кровать. Неожиданно рядом со мной оказался Джереми: он схватил Мэтью, оттащил его от меня, а затем… Затем… Всюду была кровь. Поначалу я решила, что это кровь Джереми, что он получил удар ножом, или что это моя кровь… но тут Мэтью упал на колени, а когда перевернулся, я увидела, что в груди у него торчит нож. Он смотрел на меня, его глаза были открыты и… — Она прижала руки ко рту. — Я не могла больше смотреть на него, и Джереми вывел меня из спальни, усадил на кухне и стал смывать с нас кровь. Кажется, я не расслышала его в первый раз, когда он сказал мне, что нужно делать, и даже когда поняла, чего он хочет, я не помню… Я не знаю, что подумала.

— Ты поняла, почему ты должна сказать, что это ты нанесла ему удар? — спросил Джереми, осторожно вытирая кровь с ее лица влажной салфеткой.

Адель слишком дрожала, чтобы кивнуть, но да, она считала, что поняла.

— Он ведь уже нападал на людей, — напомнил ей Джереми. — Против него даже вынесли судебный запрет. Мы расскажем полиции, как он ворвался сюда. Мы скажем, что мы с ним боролись, а ты так испугалась, что он убьет меня или тебя, что бросилась на кухню и схватила нож. Все поймут, почему ты так поступила. Ты пыталась защитить нас, но — что еще более важно — ты должна была защитить ребенка. Он уже однажды угрожал убить его, при свидетелях, и потому даже полиция согласится, что у тебя были серьезные основания для опасений. А теперь нужно возвращаться в спальню: ты должна обхватить ладонью рукоять ножа. Ладно?

Адель вздрогнула и отшатнулась.

— Нет, пожалуйста, не заставляй меня прикасаться к нему! — взмолилась она.

— Я знаю, что тебе этого не хочется, и я был бы рад, если б в этом не было необходимости, но если они узнают, что это был я… Адель, они посадят меня в тюрьму, а ведь я всего лишь защищал тебя. Его невозможно было остановить. Ты же видела его, ты бы никогда не смогла побороть его в одиночку, мне пришлось вмешаться. Это было единственное верное решение, единственный способ заставить его остановиться. Я спас и тебя, и ребенка, так, пожалуйста, Адель, спаси теперь меня. Если ты скажешь, что это сделала ты, они поймут, что у тебя не было выбора. Это была самозащита. Я поклянусь, что все так и было, и ни у кого не возникнет причины считать, что все было иначе. Пожалуйста, Адель, сделай это ради меня. Нет, не только ради меня, но и ради ребенка, потому что я могу обеспечить вам хорошую жизнь, вам обеим. Я буду заботиться о тебе с этого момента и гарантирую, что больше с вами ничего подобного не случится. Все, что ты должна сделать, это вернуться туда со мной и положить ладонь на рукоять.