Сьюзен Льюис - Крик души

• Название: Крик души
• Автор: Сьюзен Льюис
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»;ООО «Книжный клуб “Клуб семейного досуга”»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9910-1633-9

Не тот парень, незапланированная беременность — семья отвернулась от юной Николь — ну и пусть! Спенсер — любовь всей ее жизни, а не ошибка молодости, и рождение ребенка — подарок судьбы, а не проклятие. Но слишком быстро счастье материнства сменится болью утраты… Кто повинен в смерти ее ангелочка? Неужели отвечать за это придется самой Николь?

* * *

Крик о помощи истерзанной души — история, от которой заплакал бы и камень!

Родители уверены, что избранник их дочери Николь — не тот, кто ей нужен. Узнав, что Никки ждет от него ребенка, они приходят в ужас, а она — в восторг! У этой маленькой женщины хватит сил оставить семью и бороться за свое счастье. Но ее сынишка неизлечимо болен — ни любимый мужчина, ни верные друзья ничего не могут поделать. И это — только первая капля в чаше горя, которую ей предстоит испить до дна…

Она уронила телефон и подхватила ребенка на руки, прижала к себе с такой силой, словно могла вернуть его назад, в материнское лоно.

Где-то глубоко в душе одно слово начало прокладывать себе путь на поверхность, его подталкивали нужда и отчаяние, которые она испытывала. «Мама, мама!» — услышала Никки свой крик, словно все еще была ребенком. Она не вынесет этого, просто не вынесет. Ее родители должны сделать так, чтобы все прошло.

Никки ощутила в своих руках тельце Зака и вспомнила, что она теперь тоже мама. И ее долг — сделать так, чтобы все это прошло для него.

— Ты не будешь страдать, — отчаянно прошептала она. — Я не допущу этого, я позабочусь о твоей безопасности, обещаю. Слышишь меня, маленький? Я защищу тебя от всего, что они говорят, потому что это — неправда, так что не слушай их. Это все ерунда, и мама сделает так, что все пройдет.

---

Уткнувшись в мобильный, он начал набирать СМС.

— Просто хочу сообщить всем, что я приехал, — пояснил он. — Ты сегодня уже кого-нибудь видела?

— Только Дэнни. Он не поехал со мной на станцию, потому что ему нужно было что-то сделать на компьютере, но он пообещал к нашему приезду приготовить завтрак.

— Круто! — кивнул Дэвид. — Спасибо, что разрешила ему остаться вчера вечером.

Миссис А. улыбнулась и остановила машину на красный свет светофора. Она чувствовала, что ее сын собирается с духом, чтобы начать разговор на тему, трудную для них обоих, и не стала нарушать тишину, надеясь, что это ему поможет, хотя, по правде говоря, она предпочла бы не затрагивать этот вопрос. Однако она не хотела, чтобы он почувствовал, что лучше не посвящать ее в свою тайну.

Интуиция ее не подвела: как только светофор сменился зеленым и она направила машину на Уэллс-роуд, Дэвид сказал:

— Мама, насчет Дэна…

Миссис А. молчала, давая ему время подобрать слова; но слов он не находил, и потому она заметила:

— Он очень хороший друг, и я всегда рада, когда он приезжает и остается на ночь.

Дэвид неловко посмотрел на нее; его небритые щеки заалели от смущения.

— Но ты знаешь, мама, мы с ним…

— Да, знаю, — мягко ответила она. — Может, больше не будем об этом?

Дэвид не сводил с нее взгляда, пытаясь понять ее реакцию.

— Но ты же католичка, — напомнил он ей.

— Я в курсе, — кивнула она.

— И что, тебя это, ну, в общем, не беспокоит?

Она окинула его взглядом и, пожалев, что не может сжать его милое лицо в ладонях, сказала:

— Должна признаться, это не то, чего бы я хотела, но для меня куда важнее, что ты здоров, счастлив и что в душе у тебя есть та добродетель, которая, знаю, обязательно отнесет тебя на Небеса.

Дэвид поморщился.

— Интересно, почему у меня такое чувство, будто сейчас вырастут крылья и я воспарю в лазурь небес? — пошутил он.

Миссис А. засмеялась.

— Ты ужасно непочтителен, — заметила она, — но я так рада тебя видеть, что не стану обращать внимания. Однако попрошу позволить мне сообщить эти новости твоему отцу.

— О, всегда пожалуйста, — великодушно ответил Дэвид. — Между прочим, Нанетт и Диана в курсе, и они не переживают.

— Это хорошо, — сказала она, подозревая, что ее дочери не будут переживать, что бы их братик ни натворил: они слишком сильно его любят.

— Что ж, — заметил он, отворачиваясь и глядя в окно, — значит, день открытия второго фронта, наконец, наступил. Я так понимаю, ты сегодня еще не говорила с Никки?

Миссис А. покачала головой.

— Когда я ушла, было еще слишком рано, но у нее сегодня много дел, и я уверена, что она уже проснулась.

— Как ты думаешь, мне стоит ей позвонить?

— Думаю, пока будет достаточно, если ты отправишь ей СМС и сообщишь, что приехал.

Он уставился на телефон, представляя Никки и Спенса в доме, который они все вместе снимали в Бристоле и где они все еще живут, хотя прошло уже много недель после того, как они должны были переехать в Лондон.

— Ее родители остались у нее на ночь? — спросил он.

— Они пробыли там всю неделю, так что, думаю, да, остались.

Выражение лица Дэвида мгновенно помрачнело.

— Должно быть, это их самый страшный кошмар, — заметил он.

— Да, конечно, — согласилась миссис А., — но думаю, настоящий кошмар начнется сегодня, когда присяжные вынесут вердикт.

Полностью с ней согласившись, Дэвид закрыл глаза и обратился к Богу с молчаливой молитвой о том, чтобы все прошло так, как надо, поскольку в противном случае он даже подумать не смел о том, что будет дальше.

— А, вот ты где, — сказала Никки, обнаружив отца в гостиной, уже в пальто. — Ты хорошо себя чувствуешь?

Хотя его лицо было пожелтевшим и измученным, а взгляд в последнее время часто становился затуманенным, он, похоже, уже взял себя в руки после приступа беспокойства, длившегося всю ночь.

— Я буду рад, когда сегодняшний день закончится, — признался он.

Утешительно сжав ему руку, она сдержала собственную нервозность и вышла в холл, где Спенс помогал ее матери надевать пальто.

— Когда должно приехать такси? — спросила она, снимая с вешалки верхнюю одежду.

— В девять, — ответил он. — Адвокаты хотят, чтобы мы были на месте в половине десятого.

Хотя Никки уже знала это, она кивнула и надела синий двубортный пиджак, принадлежавший ее матери. Он был элегантным и сдержанным, а они все согласились, что именно такое впечатление должны производить в течение этой решающей недели.

Цвет лица Адель и темные круги под глазами демонстрировали, как ужасно она спала последние несколько ночей.

— Спасибо, — прошептала она Спенсу, когда он передал ей шарф. За последние несколько недель они стали удивительно близки, и, хотя никто об этом не говорил, Никки знала, что симпатия и уважение ее матери по отношению к Спенсу увеличивались день ото дня — благодаря его преданности и поддержке.

— Все будет хорошо, — уверенно заявила Никки, когда отец присоединился к ним. — Я обещаю, все будет хорошо.

Отец посмотрел на нее, и по его взгляду Никки поняла, с каким трудом он держится. Она почти не могла вынести этого.

— Если все пойдет не так…

— Все пройдет нормально, — твердо перебила она его. — Должно пройти. — И, повернувшись к матери, она обняла ее.

Хотя в обычной ситуации Адель отвечала на объятие лишь пару секунд, этим утром она так вцепилась в Никки, что той в результате пришлось рассмеяться, чтобы не заплакать.

— Это, должно быть, такси, — сказала она, когда снаружи раздался сигнал автомобиля.

Всю неделю Спенс возил их в суд и обратно на четырехлетней «Фиесте» Адели — «Мерседес» давно продали, чтобы оплатить судебные издержки, — но вчера вечером они решили, что сегодня никто из них не должен садиться за руль. Хотя в кошельке оставалось немного, этого хватит на оплату нескольких такси, и даже останется на праздничный ужин, если вдруг, каким-то чудом, все разрешится в их пользу.

Когда такси отъехало от дома — Спенс сел впереди, а Никки и ее родители сзади, крепко держась за руки, — Никки отчаянно взмолилась о том, чтобы вечером они вернулись домой в том же составе.

Поездка в центр Бристоля заняла целых полчаса, главным образом из-за большого количества машин в час пик и дорожных работ. Они ехали молча, поскольку никто не хотел обсуждать дело в присутствии таксиста, да и говорить им было особо не о чем. Исход дела находился сейчас в руках суда присяжных — или, точнее, окажется в их руках, как только адвокат и прокурор произнесут заключительное слово.

Услышав хрипы в груди отца, Никки обернулась и посмотрела на него, испугавшись, что он страдает сильнее, чем признается. Он слегка кивнул ей, словно говоря, что все в порядке, но она все равно волновалась, потому что напряжение судебного процесса, случившегося после того, как отец потерял дом, бизнес и фактически весь капитал, оказалось для него слишком сильным. За последние два месяца его дважды госпитализировали, оба раза с подозрением на инфаркт, но, к счастью, выяснилось, что это всего лишь приступы паники, вызванные нервным перенапряжением. Однако врачи предупредили Адель, что кровяное давление пациента вызывает серьезное беспокойство; ко всему прочему, Грант терял вес из-за того, что почти не мог есть.

Когда они приехали, вокруг здания суда толпились репортеры как местных, так и национальных СМИ, потому что это дело вызвало большой общественный резонанс. Адвокаты советовали им не смотреть новости и не читать газет, потому что стиль рассчитанных на сенсацию сообщений мог навредить пониманию происходящего и подорвать их боевой дух.

Итак, опустив, как обычно, головы, они прокладывали себе путь в толпе; Никки крепко держалась за руку Спенса, Адель — за руку Джереми. Они игнорировали все вопросы и направленные на них камеры, пока не оказались в здании суда. Сотрудник службы безопасности просканировал их сумки и пальто, после чего пропустил в центральный зал.

Джолион Крейн приехал несколько минут спустя и, обменявшись с клиентами рукопожатием и наградив уверенной улыбкой, провел их в пресс-центр на втором этаже, с чего начинался каждый день на этой неделе. Помещение было небольшим, но вокруг стола хватало места, чтобы усадить восемь человек, а на подносе их ждали термосы с чаем и кофе — один из помощников Джолиона готовил их каждое утро, прежде чем начиналась встреча.

Первые несколько минут Джолион посвятил короткому пересказу событий предыдущего дня: он объяснил важность свидетельства миссис Адани и то, почему ее оценка состояния здоровья Зака и ситуации в доме так важна для защиты, несмотря на то что миссис А. была свидетелем обвинения. Затем вошел Адам Монк, их барристер[16], уже в традиционном парике и мантии, как всегда, спокойный и торжественный. Однако за этой степенностью скрывалась осторожность, которая с самого начала вселила в Никки веру в него. Ее отец тоже чувствовал себя увереннее в присутствии Монка, который вел себя решительно, но не покровительственно, а его английский язык произвел на них всех глубочайшее впечатление. Фактически, за прошедшую неделю, уважение Джереми к молодому человеку достигло почти преклонения и обожания, и, когда Никки заметила это, она была очень тронута. Однако она не могла не размышлять о том, изменится ли отношение ее отца к адвокату в конце дня.